Несильно беременна (СИ) - Воск Степанида - Страница 21

Он еще что-то говорил, но я особо не вникала.

— Вечная память! Вечная память! Вечная память! — понеслось по рядам.

— Можете проститься с усопшим, — дал добро на лобзание покойника Копылов.

И потянулась нескончаемая вереница из страждущих, желающих напоследок пожать руку Поклонскому, а то и обслюнявить благородный ледяной лоб.

Мы с Бергом сместились чуточку в сторону, ожидая когда пройдет основная волна.

— А почему вы ничего не говорили? — спросила у мужчины.

— Незадолго до смерти он приказал меня убить. Покушение не удалось. Вряд ли я сказал бы что-то хорошее в адрес покойного. Все об этом знали, потому решили не трогать, — голос Берга даже не дрогнул.

Я несколько иначе взглянула на Андрея. Серьезен. Уравновешен. Глубокомысленно задумчив.

— Вы так спокойно об этом говорите, — моему удивлению небыло предела.

— Что теперь вспоминать о былом? Человека нет, а с ним ушла целая эпоха.

Некоторое время переваривала услышанное. Люди все шли и шли мимо.

— И часто у вас такое бывает? — спросила, гадая как можно выжить в таком гадюшнике.

— Уточни, — Берг забарабанил пальцами по моей руке. Получилось очень приятно.

— Чтобы покушались?

— Как сказать? За последние три года было семь раз, — после секундного раздумья произнес Андрей.

— Обалдеть, — только и смогла вымолвить. — Да вы счастливчик, что до сих пор живы.

— Мне постоянно об этом говорят, — усмехнулся мужчина. — Сейчас начнется самое интересное.

Я вначале не поняла о чем он.

Прощание с усопшим, наконец, закончилось. Гроб закрыли. Винты на крышке повернули. Люди расступились, освобождая путь до могилы.

Непонимающе смотрела на приготовления к захоронению и не могла понять куда смотреть после предупреждения Берга.

Бодигарды подсунули вышитые золотом полотнища под гроб и медленно понесли к могиле. Когда заносили над могилой, нога у одного из мужчин подломилась, он упал на колено, сдавленно охнув. Второй, державший, другой конец полотнища, не успел среагировать. Гроб накренился. Один угол начал стремительно падать. Не будь крышки, то покойник обязательно взмахнул бы ногами и вывалился из гроба.

Лишь чудом бодигардам удалось удержать гроб, при этом едва не выронив.

Народ ахнул от ужаса. Люди зароптали. Молва покатилась по рядам.

— Это ваших рук дело? — прошипела. Чувствуя, как меня коробит ситуация.

— Нет, — спокойно заявил мужчина. Он не оправдывался, а просто констатировал факт. — Нога подломилась, потому что кто-то выстрелил из воздушки. Вон с того дерева.

— Тогда откуда? — одним глазом следила за тем как опускают многострадальный гроб в могилу, а другим пыталась увидеть стрелка.

— Я предполагал нечто подобное. Уж слишком гладко проходили похороны. Должно было что-то случиться. Покойный насолил многим.

Земля посыпалась на крышку гроба. Это потянулась вереница провожающих в последний путь усопшего. Люди норовили успеть кинуть хотя бы горсть земли в могилу.

В скором времени прервали и этот ритуал, грозивший стать нескончаемым.

Наконец, застучали лопаты. Тяжелая земля комьями бахала по крышке и, разбиваясь, разлеталась по могиле.

Прошло не так много времени, как над ямой вырос холмик, над которым возвышался крест с именем, фамилией и годами жизни усопшего.

А не так уж и молод он был. Свои наблюдения оставила невысказанными.

Приближение посторонних я не увидела, а почувствовала как напряглась рука Берга.

— В субботу состоится оглашение завещания, — без предисловия заявил Илья Юрьевич. — Тебя ждать?

— Обязательно. Как я могу пропустить такое «веселье»? — Берг скривил рот в подобии улыбки.

— Поговаривают, что в завещании будет много интересного, — с явным подтекстом произнес мужчина.

— Даже не сомневаюсь. Поклонский любил удивлять.

Стоящий рядом с Копыловым Розанов нагло скалился. Однако ничего в дополнение не сказал. Лишь козырнул, когда отходил.

— Я смотрю, в вашем тесном кругу процветает братская любовь, — произнесла с иронией.

— Как и везде, — ответил Берг, доставая телефон из кармана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне стало интересно кому же Андрей решил позвонить прямиком с похорон.

— Значит так, завтра, в крайнем случае послезавтра, ты должен организовать полное обследование Марины, — приказал он в трубку. — Это не мои проблемы. Договорись. Все расходы за мой счет.

Я прислушивалась к разговору, навострив ушки.

— Мне нужно официальное заключение, к которому никто не прикопается. Найди тех, кто поставит под ним свои подписи. И чтобы без задержек.

В трубке что-то ответили. Прежде чем Берг отключился.

— Ну что, мать золотовалютных ресурсов, пора подтверждать свой статус.

Я лежала на кушетке в ожидании врача узиста и перебирала в памяти недавние похороны Поклонского.

— Бедненький, он не задохнется под всеми этими цветами, что навалили на могилу? — поинтересовалась, видя цветочный водопад, падающий на сырую землю, укрывающую гроб.

Похоже, что «гости» покойного обчистили все цветочные магазины столицы.

— Не волнуйся. Покойник не страдал аллергией на пыльцу, — успокоил меня Берг, уводя с кладбища прочь.

— Спасибо. Сразу стало легче дышать. Мне. А мы разве не поедем на поминки? — исходя из моего скудного опыта после погребения следовало выпить за душу покойного, чтобы она спокойно улетела в рай. Или в ад, что ближе к действительности. Судя по сладким, как патока, речам соратников он был еще той сволочью, которую не один раз пытались отправить к праотцам, да только все без толку. Сам умер. Или кто помог? Но об этом вслух не говорили.

— Нет. Нам нечего там делать. Пообедать мы можем и дома, — сурово заявил Андрей, открывая дверь хаммера. Артик уже сидел за рулем автомобиля и поглядывал в зеркало заднего обзора в нашу сторону.

Помощники Берга на протяжении всего скорбного мероприятия держалась поблизости, но глаза не мозолили. Вышколенные ребята.

Только собралась переключиться на воспоминания о вчерашнем вечере, как пришел узист. Веселый дяденька лет сорока пяти с улыбкой от уха до уха.

— Как зовут нашу мамочку? — обратился ко мне, предлагая лечь на спину.

— Марина.

— Ой, какое имя красивое. И мамочка красивая. А кого хочет наша мамочка? Мальчика или девочку?

Мне на живот плюхнули геля из тюбика с надписью мелким шрифтом и начали размазывать щупом гель. Врач вглядывался в экран, водя по моему животу вверх и вниз. Делал щекотно. Я морщилась. Терпела и морщилась.

Долго водил.

Переключал датчики. Увеличивал приближение.

— Никого не хочу. Ни мальчика. Ни девочку, — ответила спустя время, засунув руку под голову. Поглядывала на экран монитора, при этом ничего на нем не понимая.

За спиной узиста маячил Сычев, нервно переступая с ноги на ногу. Тяжело дышал, не сводя глаз с аппарата.

Врач, с бейджиком на лацкане, на котором виднелась надпись Иван Петрович Мамонов, оглянулся в сторону своего коллеги. Однако ничего не сказал.

Щуп вновь заелозил по моему животу.

Дяденька щелкнул пару раз тумблерам. Отложил в сторону щуп. Из ящика достал другой. Поменял насадку. Натянул на нее презерватив.

— Так, Мариночка, давай-ка посмотрим на тебя изнутри.

Я тяжело вздохнула, давая возможность продолжиться ультразвуковому исследованию.

— Какая красивая девочка.

— Доктор, это вы сейчас кому сказали? — спросила, понимая, что обращались не совсем ко мне. А к моей…

Внутренний щуп то входил, то выходил. Доктор поджимал губы. Сычев за спиной начал перетаптываться активнее, съедая экран глазами.

— Я не вижу никакой беременности. Либо ее нет, либо слишком рано, — наконец произнес Иван Петрович.

— Как нету? Не может такого быть, — возмутился Сычев. — Посмотри лучше.