Зима гнева (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 78

Апельсиновые и лимонные цукаты, домашний мармелад и пастила, залитые кремом фрукты, корзиночки с ягодой, каким-то чудом сохраненной от морозов…

После "пробного" ужина, Борис Викторович махнул рукой на траты и решил не ограничивать кулинарок. Только честно предупредил рассчитывать на два десятка человек.

Анна рассчитывала на три десятка. Так, на всякий случай. И запасные подарки тоже делала.

Мало ли что?

Мало ли кто?

Открыточки – крохотные, почти невесомые, тоже были произведениями искусства. Кира нашла мастерскую и заказала им несколько десятков открыток. В старинном стиле.

Анна пообещала их надписать, если что. Почерк у нее был каллиграфический. Обучили.

С подарками определились. С развлечениями?

Тоже.

Анна диктовала, Кира печатала, потом хохотала, потом опять печатала…

– Аня, откуда!?

– А что такого?!

– Все ошалеют! Точняк! Мы всех порвем!

Анна сморщила нос.

– Ну уж – нет! Пусть сами рвутся! Кстати, насчет одежды…

– Да?

– Ты воспримешь мои советы, как посягательство на свою свободу?

Кира подумала пару минут. А потом фыркнула.

– Однозначно. Но послушаюсь.

– Мы должны быть одеты в одном стиле. Чтобы получилось красиво.

– И будем!

– Чего будете? – в дверь просунулся нос Гошки. – Мам, там яблоки привезли.

– Спасибо, солнышко! Иду!

Анна подскочила и улыбнулась Кире.

– Допечатаешь? Я сейчас проверю яблоки, а то ведь… и пастила, и желе, и крем…

– Конечно! Сейчас распечатаю и спущусь!

Анна вылетела за дверь вихрем. А Кира довольно улыбнулась.

Правда, порвать их всех! Пусть в новый год папа увидит, насколько Аня лучше этой подлизки! Пусть поймет!

А если еще и предложение ей сделает…

И почему эти взрослые такие глупые? Счастья своего не понимают!

Ну ничего! Подскажем! Гошка тоже не против быть ее бро! А там, где в ход идет тяжелая детская артиллерия…

Враг, сдавайся сам! Быстрее будет!

Свободные герцогства.

Жом Ураган шел по улице и невольно сравнивал.

Тишина, чистота, снежок убран, лед песочком присыпан… как это отличается от Звенигорода в частности и от Русины в целом…

У них сейчас…

Нет, не бардак.

Но – тяжко. Все иначе, все серое, тусклое, все… словно сравнивать домашнюю собачку, которая лежит на пуховой подушке и только лапки подает – и матерущего дворового пса.

Понятно, что последний и сильнее, и полезнее, и вообще – собака. Дамских болонок жом Ураган вообще не переваривал – гадость! Ладно… раскроем страшную тайну.

Болонки жома тоже не переваривали, подскакивали, заливались истошным лаем и пытались уменьшить количество героя Освобождения. На одну лодыжку.

Не получается?

Ну, хоть пару пальцев откусить!

А в нежном возрасте четырех лет, кстати, жом с трудом отбился от левретки маминой подруги. Еще и в углу простоял за то, что треснул гадкую псину "Чистописанием" по носу.

А чего она ему штаны порвала? По справедливости, надо было ее во второй угол поставить, ан нет! Пострадал только мальчик. И за штаны, и за книгу, и в принципе… после такого взбунтуешься! И мелких собак разлюбишь на всю оставшуюся жизнь.

Почему-то так получалось именно с декоративными собачками. Большие звери жома любили, да и он к ним был неравнодушен. Вот, как к этому псу…

Жом проводил взглядом здоровенную дворнягу, чинно идущую рядом с женщиной. Лица женщины, правда, не увидел. Да и ладно…

Нужны ему те бабы триста лет… главное – что?

Зерно!

Несколько эшелонов с зерном, которое перевезли на склады. Склады пришлось тоже арендовать, ну так что поделать? Тигриных денег хватило впритык, Ураган плюнул и добавил свои. Ну… что удалось собрать. Да, не все сдал с последней реквизиции, грешен. Но – не пойман.

Пламенный не обеднеет!

После беседы с Тигром как-то грустно было рыцарю Освобождения. Тоскливо… Хелла б тебя полюбила, кошка полосатая! Кот!

Растревожил душу, разнервировал, задуматься заставил и не о хорошем. Они хотели, как лучше! И будет, как лучше, обязательно будет. А как у этих получилось?

И без Освобождения?

Ничего, они справятся! У них еще и получше будет, потому что все будут свободны! И дома построим, и деревья посадим, и людей вырастим… скоро уже домой, дня через два. А там работы, небось, накопилось…

Тигру надо телеграмму дать, все куплено, если что.

Задумавшись, жом Ураган слишком сильно понадеялся на дворников. А сии кадры, увы, запивают одинаково, что в Герцогствах, что в Русине.

Нога поехала на скрытой снегом заледенелой полоске, которую раскатали дети.

Жом взмахнул руками – и шлепнулся на спину, неудачно приложившись левой ногой о поребрик. Что-то хрустнуло.

Боль была такой, что мужчина попросту отключился. И не видел, как засуетились вокруг него люди, как перетянули ему ногу жгутом…

Открытый перелом – гадость редкостная. И выглядит ужасно, и кровь при этом, бывает, потоками льется, и довезти могут не успеть, а уж грязи-то в рану попадет…

Хорошо хоть жом Ураган был не один, а с двумя доверенными. Так что его и подняли, и пролетку поймали – и рванулись в ближайшую больницу.

– Ида, а что у вас со Стасом?

Зинаида улыбнулась и пожала плечами.

– Ничего.

Берта возмущенно сдвинула брови.

– Ты серьезно?

– Нет, я шучу. А что?

– Ида, у тебя совесть есть?

– Кажется, дома забыла. Но можно спросить у Полкана…

Ида улыбалась, легко уходя от неудобных вопросов. Может, этим жомы от торов и отличаются? При мысли о том, что надо кому-то раскрыть свои чувства, у нее аж все в душе переламывалось. Это ж с ума сойти!

Вот так взять, открыть рот и все рассказать! Да разве можно?

А Марта спокойно рассказывает на работе, как супруг пришел пьяный и распустил руки. И Леона делится заботами – где бы найти хорошего парня, и Берта про свою семью много чего рассказывает…

Вот как так можно?

Ида была искренне благодарна женщинам, принявшим ее в свой круг. И она многое почерпнула из этих бесед. Но…

Сама рассказывала с большим трудом.

Впрочем, здесь и сейчас надо было сказать хоть что-то.

– Он заболел, я его выхаживала. Станислав выздоровел и переехал обратно к себе.

– А… он тебе хоть цветочек подарил?

– Он меня на операции допустил!

– Ида, ты меня убиваешь! – Берта только головой покачала. – Вот что тебе надо?! Такой мужчина, красивый, умный, холостой, молодой… чего ты ушами хлопаешь?

Ида пожала плечами.

– Полкан?

Пес поднял опущенное ухо и прислушался. Понял, что кушать не дадут, опасности нет, идти никуда не надо – и опустил "лопушок".

– Вот так? – уточнила Ида.

Берта покачала головой.

– Ты ж не маленькая уже, должна понимать…

Ида качнула головой.

Должна, не должна… Станислав может сделать первый шаг. А может и не сделать – его право. Она за мужчиной бегать точно не будет, вот еще не хватало.

А то, что несколько раз ей целовали руки.

То, что многозначительно смотрели в глаза…

Намекали на громадную благодарность…

Если брать салонные мерки – ей чуть ли не в любви объяснялись. Но это слова и вздохи, а их, как выразилась разок Анна, к делу не пришьешь. Вслух-то Станислав ничего не говорил…. Вот и он сам!

– Ида, срочно! В операционную!

Зинаида подскочила – и понеслась готовиться.

На операционном столе лежал мужчина лет тридцати пяти, может, чуть больше- не понять. Усы, бородка, высокий лоб с залысинами. Черные брови выделяются на белом от шока лице.

Спит.

Ида привычно взяла руку, проконтролировала пульс.

– Норма.

– Смотри, – Стас откинул простыню, показывая ей травму.

Нога. С этим Ида была уже знакома, открытые переломы – вечная проблема зимы. Не первый, и не последний.

– Рана чистая, перелом открытый, но похоже, со смещением. Кажется, порваны какие-то сосуды?