Встречи под Небом (СИ) - Прибылов Александр Геннадьевич - Страница 2

Голос ее зазвенел от слез. И еще шаг…

— Раздевайся, — цыкнул вдруг «старик» сердито. — Обижать я тебя не буду… приласкаю только… за все хорошее.

Хорошего было много, благо возраст у обоих был немалый. Вспоминая об этом, девушка горестно всхлипнула, подняла руку к лицу. И шагнула еще.

«Старик» хихикнул опять и обнажил… целую колотушку, наконечник которой мало уступал размером мужскому кулаку. Девушка поперхнулась. И застыла на драгоценный миг. А потом прыгнула, уже в полете понимая, что опоздала.

Тело увязло в воздухе, словно в густоте отвара. Острые когти скребанули по чешуе, вдруг проступившей под кожей «старика» (да не старика вовсе!). Лицо и голова последнего преобразились — над губами вырвались наружу два змееподобных уса, челюсть устремилась вперед, обгоняя уплощающийся нос, брови взбугрились, надежно прикрыв круглые рыбьи глаза, а из черепа проклюнулись рога… С шумом и шелестом чешуи на берегу развернулось могучее тело речного дракона. Обычного речного дракона, владыки реки и хозяина мостов. С холодным чешуйчатым телом и… колотушкой…

Девушка задохнулась в отчаянии, чувствуя, как сам собой развязывается пояс халата…

— Эй! Почтенный, стой!

Голос зазвенел над мостом совсем непочтительной насмешкой.

Дракон рыкнул и зеленоватой молнией обернулся половиной тела к молодому человеку, неожиданно вышедшему из-за деревьев к мосту… Да-да, тому самому молодому «лоботрясу».

— Это не честно! Она уже расплатилась! — парень уверенно подошел вплотную к дракону. Однако, речной владыка хамить не стал, только склонив голову саркастически заметил:

— Так она еще и напала на меня. За нападение положена вира…

Молодой человек опустился на большущий осколок скалы и положил на колени меч, небрежно отбросив полотно с рукояти и перекрестья. Солнечные лучи заиграли на меди неожиданно яркими, огненными бликами… видимыми далеко не всяким зрителем. Дракон замер… усы его беспокойно напряглись, вздрагивая самыми кончиками…

— Когда тебя пытаются ограбить, нужно защищаться… — заговорил парень. — Я не хочу, конечно, сравнивать почтенного Чжан-луна с грабителем, но девушка все оплатила, и задерживать ее было не правильно…

— Она сама не признала это платой, — сварливо возразил речной владыка.

— По закону любая потеря является платой…

Дракон замычал от досады. Немного успокоился, покачиваясь, перетекая прекрасным телом. Спросил уже не гневно, задумчиво:

— Так она с тобой что ли?

— Не-ет, — молодой человек отрицающе махнул рукой. — Сама по себе…

— Нет! Я с ним! — вскрикнула виновница спора, успевшая запахнуть халат, завязать пояс и обхватить себя руками.

Дракон только фыркнул.

— Отпускай ее, — ответил парень, — , но лучше на ту сторону, откуда она пришла…

Он аккуратно завернул меч в ткань и, повесив его на спину, развернулся в сторону от реки…

— Эй!.. — изумление и отчаяние, буквально, переполнили этот крик. Но эффекта не возымели. — Люянь! — теперь в крик добавилась мольба, — Пожалуйста, возьми меня с собой!

Девушка упала на колени прямо на досках моста:

— Прости, я была виновата…

Парень развернулся в пол-оборота, глянул на нее, на замершего у моста дракона… А девушка затараторила, торопясь закрепить успех.

— Пожалуйста, возьми меня с собой. Я сделаю все что пожелаешь..

Парень развернулся и выпалил:

— Клянешься?

— Если ты готов взять меня под свою защиту, то я клянусь быть всегда рядом с тобой и исполнить любое желание, — быстро вымолвили лиса.

Брови парня встали домиком… спустя мгновения он ухмыльнулся и ответил:

— Я беру тебя под свою защиту.

Глаза его загорелись в глубине озорной искоркой…

Дракон скорчил непередаваемую гримасу, фыркнул и заскользил вниз, к воде, бросив напоследок:

— Иди, чего уж…

В ясный день любой плывущий по мутным благословенным водам Великой Реки, в лодке ли, в барже, влекомой вдоль берега бурлаками, или под парусом корабля, на всем пути от самых первых судоходных протоков до границ бывшего Рассветного Княжества может видеть на юге темный зубчатый гребень, похожий на спину лежащего дракона. Драконий Гребень или Драконий Хребет, как его назвали еще до Воюющих Царств. Тогда же его звали и Пограничным, ибо Небо в ту эпоху лишь краем покрывало северную часть гор, а тьма и варварство царили в землях южнее. Драконьим его кличут и сейчас, когда горная цепь разделила Поднебесную на две почти равные части, став Срединным Хребтом.

Красивы эти горы. Крепкие великаны, таящие в своей глубине жар каменной крови, вздымают на своих плечах пушистое зеленое покрывало, тянутся вверх к вечным лохмотьям облаков, заслоняют собой солнце. Для тех же немногих, кто может подняться высоко в распахнутую лазурь неба и взглянуть на сизую, даже синеватую даль, Срединный похож на стадо сказочных животных, чьи иногда острые, чаще покатые, горбы, плешивые или заросшие шерстью леса то неторопливо вспарывают белую реку небесной воды, то замирают под слепящим жаром солнца. Далеко на западе стадо это ведут громадные старики, сверкающие снежной сединой. Несколько таких же белоспинных великанов на востоке, словно пастухи, собирают вокруг себя отставших…

— Красиво, — молодой человек не видит описанной выше картины, ему для восхищения хватает стремящейся ввысь скалы со щербатой вершиной, дерзкой зелени, уцепившейся в отвесную стену и глаз девушки, на коленях которой лежит его голова.

— Я так и не узнал, как тебя зовут, — улыбается он и медленно проводит пальцем по нежной коже девичьей щеки, потом раскрывает ладонь и щурится от удовольствия, когда красавица, едва не мурлыча, трется об нее лицом.

— Я думала, мой господин знает, — голос ее нежнее напева флейты, а насмешка тоньше шелковой паутинки. — Ведь он давно окликает меня первым слогом моего имени…

— Чжи. Желание, — смеется юноша, указательным пальцем очерчивая границу ее губ. — Там где есть первый, должен быть и второй… Сколько слов в лисьем имени?

Он наматывает медно-красный локон подружки на палец и тянет к себе. Припухшие от недавних поцелуев губы отвечают горячим шепотом:

— Чжи Хэ Ли…

«Желание. Гармония. Прибавление». Но уста заняты, и мысли, не прозвучав, теряются в прибывающей гармонии двух желаний.

…

Дыхание успокаивается, истома в мышцах, ветерок холодит быстро сохнущую плоть. И пустота в голове. Нет, есть мыслишка: «а хвост у нее есть?»

— Мы так и будем лежать?..

— Тебя чем-то не устраивает нежная трава под нами?

— Меня не устраивают муравьи, ползающие по моей ляжке…

Оба смеются. Девушка дергает ногой, потом пытается стряхнуть настырных насекомых рукой. Парень помогает ей… Возня опять заканчивается громким ликующим криком и блаженной усталостью…

— Ва-анну, — стонет девушка. — Хочешь в горячую воду после семи дней воздержания?

Разные голоса, но смех один.

— Хочу. Всегда знал, что величайшее сокровище культуры — горячая вода… Где, говоришь, эта гостиница? Нам, кстати, уже есть нечего.

— Может, к ночи успеем, — задумчиво отвечает Чжи.

Парень зевает. Громко. Протяжно. И встает…

На бывшем уездном тракте, медленно превращавшемся в проселок, постоялый двор не разрастался, а лишь старел и ветшал, постепенно отдавая тлению пустующие помещения. Оно и понятно — какова дорога, такова и гостиница. Даже в ярмарочные недели половина комнат пустовала, ибо богатых путешественников на отдельные комнаты не хватало, а беднота ютилась по лавкам в трапезной, под стенами снаружи, да у повозок. Иные и на еду не тратились, перебиваясь дорожными запасами. В другое же время и единственный постоялец бывал в радость. Оттого хозяин гостиницы, почтенный господин Чжу по имени Дунь больше походил на крестьянина, пусть и состоятельного — такое же короткое платье, так же прижаренная солнцем кожа и мозолистые руки с черной каймой под неровными ногтями — чем на содержателя публичного заведения… Но лицом владел не хуже столичных коллег, потому, ни челюсть не уронил, ни в ухмылке не перекосился. Только затвердел гостеприимной миной из разряда: «Проходите, гости дорогие, вам здесь рады…»