Любовь и волки (СИ) - Иванова Ольга Владимировна - Страница 48

— Напугала, окаянная! — проворчала Софья Ильинична.

— Извините, — я примирительно сложила руки и улыбнулась. — Но мне очень надо поговорить с Ильей Аристарховичем. Не могли бы вы его позвать?

— А чего я? — пожала плечами старушка. — Сама позови. Будто он меня слушается… Ему тут никто не указ.

Ладно, попробуем…

— Илья Аристархович, — громко произнесла я. — Можно вас на разговор? Очень важный.

Прошло не меньше минуты, прежде чем в тишине раздалось сварливое:

— Я при чужих разговоры не веду. Выпроводите гостей, тогда и поговорим.

Я растерянно глянула на Акулину, но она уже сама поднималась из-за стола:

— И вправду, пора нам идти. Засиделись у вас, — она похлопала Игната по плечу, призывая сделать то же самое. — Пора и совесть иметь. Спасибо за ужин и чай. Увидимся утром, — ведьма подмигнула мне. — Вдруг новости какие появятся…

— Если появятся, непременно расскажу, — заверила ее я.

Глеб тоже поднялся, чтобы проводить гостей, а мы с Софьей Ильиничной остались в кухне.

— О чем хочешь поговорить? — спросила она меня хмуро. — Неужто о проклятье?

— О нем, — призналась я. — Хочу, чтобы Илья Аристархович назвал имя ведьмы. Пора уже заканчивать с этой враждой. Ведь она может коснуться и моих детей. А я не хочу жить в страхе за них.

— Да не скажет он тебе ничего, — вздохнула Софья Ильинична. — Упрямый он как баран!

— Как смеешь отца родного так обзывать, Софья? — от гневного голоса призрака завибрировал воздух и задребезжала посуда на столе. — Если бы я мог…

— Ты уже сделал все, что мог, папа! — устало отмахнулась Софья Ильинична. — Сам благополучно отошел в мир иной, а мы тут мучаемся.

— Да я… Да вы… — возмущенно запыхтел граф. — Внук, послушай, что эти женщины несут! — обратился он за поддержкой к вернувшемуся Глебу.

— Дед, они правы, — отозвался Глеб, приглушая яркость света. — Давай уже как-то решим этот вопрос. И покажись, тяжело общаться с воздухом.

— Какой я вам воздух? — теперь тон Ильи Аристарховича стал обиженным, но рядом со столом все же начали проявляться очертания его силуэта. — Так меня еще никто не обзывал.

— Какой-то сегодня капризный, папа, — заметила Софья Ильинична.

— Потому что устал от всех вас, — призрак поджал губы. — И от жизни такой не-жизни. Отдохнуть хочу, и к Мари своей.

— Не мудрено! Матушка уже заждалась тебя, — со вздохом согласилась Софья Ильинична. — А ты все здесь бродишь. Контролируешь все…

— Не могу я вернуться, — ответил граф Волков словно через силу. — Держит меня тут…

— Ты не говорил об этом! — изумилась Софья Ильинична. И посмотрела на нас с Глебом: — Он всегда твердил, что остался здесь по собственной воле! Что мы без него пропадем. А теперь оказывается, что его тут кто-то держит!

— Не кто, а что, — поправил ее призрак нервно.

— И что же? — поинтересовался уже Глеб. — Что тебя тут держит, дед?

— Может, твоя ложь? — с непонятной мне горечью вставила его бабуля.

— Не… — начал было Илья Аристархович, но тут же смолк и как-то сник, отвернулся от нас.

— То есть я права? — уточнила Софья Ильинична. Тот снова промолчал.

— О чем вы, бабуля? — спросил ее Глеб. — Рассказывай. Чего я не знаю? Может, это касается все того же проклятия?

— Он знал, что у меня по любви с Борькой все было, — печально усмехнулась старушка, глядя на призрака. — Но не смог этого принять. А мы пожениться хотели, но где там… Батюшка родной чуть со свету не сжил, потом еще и Борьку чуть не убил. А под конец и проклятье наслал!

— Так им и надо! — наконец подал голос Илья Аристархович. — Думали, что безнаказанно девок портить могут? Вот пусть и получают за это!

— Получили уже! И наш род в том числе!

— Да Борька твой не женился бы на тебе! Вон, как жареным запахло, сразу в город сбежал! Что ж не боролся за тебя до конца? Трус! Хорошо еще, что дитя от него не прижила…

Теперь пришла очередь Софьи Ильиничны с обидой поджимать губы. Кажется, Илья Аристархович относительно этого Борьки был прав, поскольку она его слова не спешила оспаривать. В общем, история житейская, но последствия от нее оказались, я бы сказала, чудовищные…

— Прадед, бабушка, может, хватит ссориться? — примирительным тоном спросил Глеб. — С тех пор столько времени прошло… Уже б все давно забыли обо всем, если бы не твое проклятье, дед… Вот зачем ты пошел на такой шаг?

— Эх, молодежь… — протянул Илья Аристархович. — Не знакомы вам уже понятия чести, гордости… Не сможете клан защитить достойно от позора да беды!

— Это ты зря, дед, — покачал головой Глеб. — Все нам знакомо. Только мы жить хотим, и лучше всего в мире со всеми. Тогда и защищаться ни от кого не придется. А враждовать из-за какой-то гордости и смотреть, как из-за нее же гибнут твои дети и внуки… Неужели это стоит того, дед?

Глеб замолчал, и в кухне повисла тишина. Софья Ильинична ушла мыслями в себя, граф опустил взгляд, тоже о чем-то раздумывая.

— Илья Аристархович, — осторожно позвала я, нарушая тем самым молчание. — Может, вы все-таки скажете, что за ведьма помогала вам с проклятьем?

— Зачем тебе? — все еще ворчливо переспросил тот.

— Хотим проклятье снять, — честно ответила я.

— Чтоб Серовыми лучше жилось? — вспыхнул снова граф. — А они? Они сделают хоть что-нибудь для нас?

— Сделают, — как можно убедительней сказала я. Конечно, стопроцентной уверенности в этом не было, но я все же надеялась, что стоит только сделать шаг первым, и ответный не заставит себя ждать. Познакомившись ближе с Деном и его семьей, теперь они не казались такими уж мерзавцами. — Надо же кому-то начать… И разорвать этот порочный круг.

— Михновки, — быстро проговорил призрак.

— Что? — не поняла я, хотя сердце дернулось от показавшимся знакомым названия.

— Та ведьма была из деревни Михновка, — повторил прадед почти скороговоркой. — А звали ее… Раиса, кажется. Но она немолодая была, померла уже давно…

От волнения закружилась голова, и я сжала ее ладонями.

— Аня, ты чего? — забеспокоился Глеб. — Тебе плохо?

— Нет, просто… Это, кажется, деревня, где жила моя бабушка, — тихо отозвалась я.

— Так эта ведьма — твоя бабка? — встрепенулась Софья Ильинична.

— Нет, но… Мне надо кое-что уточнить, — я начала лихорадочно искать свой телефон.

Мою бабушку звали Людмила, а вот имя ее родной сестры, кажется, как раз было Раиса. Но чтобы это узнать точно, нужно было позвонить родителям…

Мне повезло вдвойне: во-первых, телефон поймал сеть, во-вторых, мама, несмотря на поздний час, еще не спала: заработалась над переводом статьи. Моему звонку она, конечно же, удивилась, но много расспрашивать о причинах не стала, а на вопрос о сестре бабушки ответила сразу:

— Да, тетю звали Раисой. Но я ее плохо помню, у них с мамой была приличная разница в возрасте, то ли пятнадцать лет, а то и все восемнадцать. Они мало общались, даже, вроде, в ссоре были…

— А чем она занималась? — спросила я.

— Понятие не имею. Жила в Михновке, а кто по профессии была — не помню. Но вроде как ее не очень любили в деревне, ведьмой называли, боялись, — мама скептически хмыкнула, а мое волнение только усилилось: кажется, все подтверждается…

— А бабушку ведьмой не называли? — осторожно уточнила я. — Она же, вроде, с травами все любила возиться. Помню, за настоями к ней какими-то люди приходили.

— Ну да, разбиралась в травах, мы с Сашкой всегда здоровыми были. Мама говорила, что это из-за ее травок, но я думаю, просто хороший иммунитет. Ты вон тоже почти не болела, хотя травок никаких не пила. А с чего такие вопросы странные, да еще и посреди ночи? — с опозданием поинтересовалась мама. — Случилось чего? У тебя там все в порядке?

— Да, все отлично, — заверила я. — А вопросы… Потом объясню, хорошо?

— Ладно. Домой когда вернешься?