На стороне мертвецов (СИ) - Кащеев Кирилл - Страница 31

Как же вовремя Алешка об опасных оборотнях заговорил — прямо в точку попал! Любопытно… Митя даже вилочку для торта отложил, чтоб не отвлекаться от откровений Лаппо-Данилевского.

— Когда господин Потапенко… с сыном… к нам в имение заезжали… — чуть подрагивающим голоском вмешалась Лидия. — Мне было так страшно… так… Voilà comme c'est terrifiant!

— Ах, так ты поэтому на младшего Потапенко то и дело натыкалась! — протянула Липочка (или Капочка?)

— И в саду…

— И в гостиной…

— И на лестнице…

— От ужаса, оказывается…

— Бежать хотела, а с перепугу направление путала…

— Куда не кинешься: всюду он, всюду он…

— А мы-то думали, ты на медведя охотишься! — в один голос закончили бандитки.

— Довольно! — Лидия вскочила и принялась нервно натягивать перчатки. — С вами мы после поговорим… — она одарила близняшек многообещающим взглядом и обернулась к соседнему столику. — Если вы уже выпили чаю… а вы уже выпили чаю! — надавила она голосом, глядя на почти полную чашку Зинаиды и едва тронутый торт на тарелке у Ады. На Митю она старательно не смотрела. — То нам пора идти, не то опоздаем на примерку!

Единственная смолотившая торт до последней крошки Алевтина окинула брошенные сладости исполненным трагизма взором, но молча поднялась со стула, поджимая подрагивающие губки.

Ну, уж нет, Алексей, после эдаких откровений вы так просто не сбежите!

— Платья для дебютного сезона? Пожалуй, сопровожу вас. — Митя лениво поднялся.

— К модистке? — вскинулся Алеша.

— Наверняка она сможет посоветовать мужского портного! Вы же знаете, Алексей, какая беда у меня с гардеробом…

Быстрый обмен взглядами: настороженный — Алешки, и совершенно невинный — от Мити в ответ.

— Мне срочно надо заказать… да почти все надо заказать!

И побыстрее, пока даже та небольшая сумма, что есть, не разлетелась на пирожные! Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не глядеть на оставленную на столе купюру с сожалением. Всю светскую выучку приложить пришлось, чтоб обронить ее с должной небрежностью. Мелькнула мысль: а многие ли из тех беспечных господ, на которых он глядел издалека в кофейнях Петербурга, так же страдали, расставаясь с деньгами?

— Вы говорили, что в Екатеринославе ничего приличного не сошьют! — процедил Алешка.

Вот же… тварь злопамятная!

— Клянусь, тут же все отдам прислуге, как только прибудет гардероб из столицы! — Митя прижал руку к сердцу.

— Хотелось бы взглянуть! Надеюсь, к началу сезона посылка поспеет? — с деланной озабоченностью спросил Алешка.

— Надеюсь… — выдохнул Митя. Пожалуй, ему срочной нужен тот портной, чьи сюртуки можно выдать хотя бы за берлинские! Тоже ведь столица… А пока… Быстрый шаг в сторону, мгновенно обойдя Алешку и… Митя оказался так близко от Лидии, что выбившиеся из золотистой косы волоски пощекотали ему нос. Та замерла, почувствовав его рядом, вскинула голубые, как васильки глаза… и розовые губки тронула чуть смущенная и… довольная улыбка. Лидия потянулась к нему и…

Митя отвернулся.

— Зинаида, позвольте же вашу руку! А вы, Ингвар, предложите руку Аде… вы же хотите расспросить, кого она тут учит, если все крестьянские дети остались в деревне?

— Здесь есть рабочие… и большинство из них недавние крестьяне.

— Да-да, Ингвару интересно! — кивнул Митя, кладя руку Ады Ингвару на локоть прежде, чем тот успел сунуться к предмету своего обожания. Если Ингвар сам не понимает, что смешон, таскаясь за Лидией как телок на веревочке, не Мите его учить. Но шествовать с привычной свитой он Лидии не позволит. Месть неверной!

[1] — Что господам угодно?

— Дайте нам ваших булочек!

— Кофе, пожалуйста, дорогая фройляйн, а к нему… Что предложите?

— Прошу занять столик, господа!

[2] Цвета нарцисса

Митя смотрел на дом и казалось ему, что он уже видел эти полуколонны на фронтоне и вывеску: «Домъ модъ для дамъ и господъ». Только сообразить — где и когда — никак не мог. В одном был уверен — дом этот ему не нравится. При одном взгляде на него начинало мутить и подташнивать и больше всего хотелось попросту повернуться на каблуках, да и убраться прочь как можно скорее. А сестрички Шабельские станут глядеть ему вслед и гадать: зачем он с ними напросился? С Алешки станется и вслух спросить. Чего Мите не хотелось даже больше, чем тут оставаться — это выглядеть дураком, который и сам не знает, чего хочет.

— Вижу, здесь не только для дам! — процедил Митя.

Младший Лаппо-Данилевсикй ответил ему невозмутимо-холодным взглядом.

Модистка сестричек Шабельских обреталась на самой окраине «чистого» района — прямиком за домом уже торчали трубы пресловутой «Фабрики». Но сам дом лоснился от свежей штукатурки. По одну сторону от общего входа была нарисована дама в палевом туалете, по другую — господин, в угольно-черном, намекая тем самым, что обшиваться дамы и господа будут отнюдь не вместе, а по отдельности, с соблюдением всех приличий. Впрочем, на белоснежном жилете господина чья-то дерзновенная рука коряво намалевала слово из трех букв, эти самые приличия безжалостно поправ. И еще стрелку вниз пририсовала, чтоб без ошибок.

— Однако… — протянул Митя, мастерски приподнимая одну бровь.

— У фрау Цецилии губернаторское семейство туалеты заказывает! — на щеках у Лидии вспыхнул румянец, она посмотрела на Митю гневно, будто это он изрисовал жилет непристойностями. — Настоящий венский стиль!

— С легким налетом житомирского? — Митя продолжал пристально изучать нарисованного господина. Это давало ему возможность справиться и с тошнотой, и со странными скачками чувств — впервые в жизни ему не хотелось к портному! Совсем! Может, от того, что жилет нарисованного господина не просто расписан неприличными словами, но еще и крой безнадежно устарел?

— Некоторые молодые люди мнят себя великими знатоками. — Лидия оскорбленно выпрямилась, и даже лопатки ее под тонким муслином платья изобразили презрение. — Mesdemoiselles, пойдемте! — кивнула она сестрам, и величественно вплыла в распахнутую Алешкой дверь.

Громко зазвенел колокольчик над притолокой, на них дохнуло смесью паркетного воска, духов, кожи, и распаренной под утюгом шерсти. Митя глубоко, всей грудью вдохнул, чувствуя как засевшая, точно шип, тревога начинает медленно отступать под напором знакомых и всегда — всегда! — мирных и безопасных запахов. Отступает, здесь, в этом царстве выточек и оторочек.

Девочка-ученица, тощая, будто ее сроду не кормили, и такая же мрачная, сделала неуклюжий книксен, запутавшись в подоле длинного платья, и едва не пошатнулась, когда на руки ей одна за другой падали шляпки сестричек Шабельских.

— Фрау сейчас выйдет. — прошелестела она в венчающий эту пеструю груду Алешкин цилиндр.

— А я пойду, — буркнул Ингвар, прижимая к себе реалистскую фуражку, будто девчонка пыталась отобрать ее силой.

— Не хотите заказать себе костюм? Вы же теперь у господина Меркулова проживаете. — по Алешкиному тону легко было представить, что Ингвар — малолетний подкидыш, подобранный Меркуловыми исключительно из милости. — В доме обеды давать будут. Не можете же вы появиться… вот в этом? — он окинул Ингвара выразительным взглядом.

Ингвар в ответ набычился, глядя на младшего Лаппо-Данилевского исподлобья. А сам Митя вдруг почувствовал, что и у него пальцы сжимаются в кулак от лютого желания врезать Алешке в челюсть и… восхитился! Как же умеет Алешка допечь, если даже за Ингвара вступиться охота.

— Впрочем, достаточно вас просто не выпускать с этого вашего чердака… или где вас там разместили? — Алешка помахал тростью, подчеркивая свои слова.

Митя тихо выдохнул, с усилием разжал кулак, и в очередной раз дал себе слово тоже завести трость.

— Правилами реального училища ученикам не дозволяется участвовать в подобных развлечениях без специального разрешения! — зло отчеканил Ингвар.