Привет! Я вернулся (СИ) - Филимонова Лина - Страница 33

Чтобы Глист не думал, что мы с ним закадычные друзья. И что я готов быть приходящим воскресным папой своему сыну. А на Кошку смотреть лишь издалека.

Нет, я не готов!

Я хочу большего.

Я хочу все.

Что реакция будет бурной, я догадывался. Я был готов к тому, что Паша набросится на меня с кулаками. Я даже занял удобную позу, чтобы легко увернуться. И постараться не давать сдачи. Во всяком случае, сильно.

Но я не ожидал, что первой на меня нападет Кошка!

Я смотрел на глиста, который покраснел и покрылся пятнами. Он сжал свои хилые кулачки и явно раздумывал, с какого бока ко мне подступиться. И тут Настя треснула меня по голове каким-то дырявым ковшиком!

И выпалила такие слова, от которых даже у меня уши завернулись в трубочки. А ковшик, кажется, он называется дуршлаг, погнулся о мою голову.

— Что ты о себе возомнил! — Кошка перешла на более или менее литературный язык. — Как у тебя хватает наглости! Что, вообще, творится в твоей дурной башке?!

— Выметайся из нашего дома! — это уже Глист присоединился.

Пока я отбивался от Кошки, он подкрался сзади и схватил меня шкирку. Я хотел вырваться из его тощих лапок, но Настя снова треснула меня дуршлагом.

— Уходи и никогда больше тут не появляйся! — вопила она.

В то время как Глист волок меня прочь из кухни. Ну как волок… Я просто пятился назад, спасаясь от ударов дырявого ковшика. Но выглядело это так, как будто он меня тащит…

— Вы бьете моего ковбойского коня? — раздался удивленный голосок Ванечки.

— Мы просто объясняем ему, что он очень плохо себя вел, — выдала Настя. — Кони иногда нуждаются в хорошей трепке.

— Жаль, у нас нет кнута, — вставил Глист.

И распахнул входную дверь.

Меня силой вытолкали прочь. И даже родный сын не вступился!

Наверное, я погорячился.

Точно, погорячился.

Нельзя было вот так сразу все вываливать. Но, кажется, Ваня воспринял новость с энтузиазмом. Хоть и не так, как я надеялся…

Да на что я мог вообще надеяться? Пацан зовет папой Глиста и ни сном ни духом, что у него есть настоящий отец. Кошка права — я не должен был его нервировать.

Но он, вроде, и не нервничал. Хотя, может, я не все понимаю о детях. Честно говоря, вообще ничего не понимаю!

И да, это было задетое самолюбие. Меня как ножом резало это обращение “дядя”. Ладно еще от Вани, так и Глист демонстративно повторял: “дядя, дядя”. Меня это выбесило.

Не надо беситься! Я теперь отец. И это накладывает обязательства.

Надо быть сдержаннее. Особенно, когда дело касается ребенка.

А что касается Насти…

Я тоже мог бы промолчать. Но тут я ни о чем не жалею. Пусть она знает. Пусть они оба знают. Мои намерения серьезны, и я не отступлюсь.

Я бы мог, конечно, действовать исподтишка… Нет, не мог! Это не мой путь. Я человек прямой и, главное, очень упорный. Ну, или упертый, как баран. Но так обо мне может говорить только дружбан Серега.

Я добьюсь своего. Не сразу, конечно.

Сегодня, заявляя свои намерения, я и не думал, что Настя сразу бросится мне на шею. Знал, что она взбесится. А Глист вообще офигеет.

Пусть теперь оба переварят информацию… А я буду готовиться к долгой осаде.

Настя будет моей. И у моего сына будет один отец. Настоящий.

Давно я не чувствовал такого бешеного бурления эмоций. У меня просто крышу срывает! Внутри все перемешалось и перепуталось.

У меня есть сын!

Классный пацан с вполне себе мощной челюстью. Вон как сегодня сосиски уничтожал. Только хруст стоял.

И все же я дурак.

После моего сегодняшнего выступления вряд ли мне кто-то даст нормально с ним общаться. Думать надо было сначала, а потом уж языком трепать!

Не сдержался.

Теперь буду расхлебывать последствия.

Оказавшись в номере, я полез в сумку и достал те самые фотки, что забрал у родителей. Мне тут почти столько же лет, сколько сейчас Ване. И я — вылитый он! То есть наоборот.

Мы с ним как родные братья. Блин. Какие браться! Он мой родной сын!

Что-то я вообще разволновался. Сам не знаю, что в голове творится. Мысли путаются. Кажется, до меня начинает по-настоящему доходить…

Я сегодня много накосячил. На эмоциях натворил разного, чего творить не следовало.

Меня просто распирало! И разрывало.

Я позвонил маме.

— Как дела? — спросила она. — Какие новости?

— Есть одна новость…

— Что за новость? — с интересом спросила она.

— Ты только не волнуйся.

— Да я и не волнуюсь. А что, надо?

— Ты сидишь или стоишь?

— Мотя! Не надо меня нервировать! Говори уже, не томи.

— У меня есть сын, — выпалил я. — А у тебя внук. Представляешь?

— Боже! — раздался восторженный вздох.

А потом, кажется, всхлип.

Я тоже почувствовал на глазах предательскую влагу. У меня есть сын…

Хоть с кем-то я могу по-настоящему разделить свою радость! И горечь от того, что он рос без меня.

Настя

Я захлопнула за Матвеем дверь. И посмотрела на Пашу.

Он на меня не смотрел.

Отвернулся, сжав кулаки. А потом прошел на кухню. Я услышала, как зажурчала вода. Посуду он там моет, что ли?

Что это на него нашло? Он терпеть не может мыть посуду!

— Мама, а за что вы побили дядю?

Он все-таки называет Матвея дядей! И это облегчение. Ваня, кажется, вообще толком не понял, что произошло. Так, поболтали, пошутили о двух папах. И все вернулось на круги своя.

— Да мы просто играли, — начала отнекиваться я. — Взрослые тоже иногда играют.

— Странные вы какие-то, — выдал мой сын. — Дурью маетесь.

Я не удержалась от смешка.

Так забавно, когда он повторяет слова моей мамы!

— Иди пока поиграй, — сказала я сыну. — А через час будем укладываться спать.

— Можно мультики посмотреть?

— Только немного.

Я бы тоже пошла смотреть мультики. Но мне предстоит разговор с мужем. Трудный разговор…

Тихонько открыв дверь, я обнаружила, что Паша реально моет посуду! Я подошла к нему сзади, обняла. И произнесла:

— Прости.

— За что?

— За то, что тебе приходится через все это проходить.

— Я твой муж, — выдал Паша. — Мы через все проходим вместе.

— Да, — благодарно выдохнула я.

Он такой хороший! И такой понимающий. Не упрекает меня не в чем. Хотя мог бы.

— Ты не представляешь, как я возмущена! — выпалила я. — Матвей… он просто самодовольный придурок!

— Я и не знал, что ты умеешь ругаться, — заметил Паша.

Вспомнив, какие слова я орала Матвею, в то время как лупила его дуршлагом, я покраснела.

— Только в крайних случаях.

Я взяла полотенце. Начала вытирать посуду, которую Паша уже вымыл. Совсем как раньше! Еще до того, как мы поженились, он помогал мне. Мы занимались домашними делами вместе.

И это было так уютно и тепло!

И сейчас я очень остро ощущаю тепло семейного очага. Которое мой бывший любовник пытается разрушить…

— Как ты вообще могла с таким связаться? — внезапно выпалил Паша.

И атмосфера домашнего уюта сразу развеялась.

— Он умеет очаровывать, — выдавила я.

— Он?! — изумился Паша. — Да он просто грубый мужлан!

— Да, — кивнула я. — Давай не будем о нем. У нас все будет хорошо.

— Он собирается тебя отбить!

— Да мало ли что он болтает! Самоуверенный козел! — кажется, я снова начинаю ругаться. Сил никаких нет с этим Матвеем! — Я твоя жена. И планирую ею остаться… Если ты не против.

Последнюю фразу я произнесла с кокетством. Которого Паша не оценил.

— Я не хочу, чтобы ты делала ему массаж.

— Я не делаю ему массаж! Он работает на тренажерах и…

— Я не хочу, чтобы ты с ним виделась! — перебил меня Паша.

— Я тоже не хочу! Но Пал Степаныч… Он настаивает…

— Увольняйся!

— Ладно, — кивнула я.

Наверное, мой муж прав. В критических ситуациях нужны крайние меры.

— Ты согласна уволиться? — удивился Паша.