Привет! Я вернулся (СИ) - Филимонова Лина - Страница 30

— А чего ты хочешь? Ты сам знаешь? Ты отдаешь себе отчет в том, что творишь?

Я слез с тренажера. Настя наступала на меня, грозно сверкая глазами. Мне даже пришлось попятиться назад.

Да она растерзать меня готова!

— Я точно знаю, чего я хочу, — твердо произнес я.

— Да? И чего же?

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Матвей

Увидев меня, Настя потянула Ваню за руку и зашагала прочь. Очень быстрым шагом. Мальчишка упирался, оглядывался на меня, но она не обращала на это внимания. Целеустремленно бежала в сторону дома.

А я просто стоял… И чувствовал, как у меня в голове шевелятся шестеренки.

Я не особо прислушивался к тому, о чем они с Ваней говорили. И мог бы вообще пропустить мимо ушей ценную информацию. Если бы не испуганный взгляд Кошки.

Если бы, при виде меня она не вздрогнула и не побледнела. И не зажала рот своей маленькой ладошкой.

Это был явно инстинктивный жест. Жест внезапного испуга за нечаянно вырвавшиеся слова.

— Дядя Конь! — крикнул Ваня, оглянувшись.

И заржал.

— И-го-го!

— И-го-го! — откликнулся я.

Настя дернула сына за руку и они скрылись за поворотом.

“В апреле мне будет пять лет”, - вспомнил я слова Вани. Значит, сейчас ему четыре. А Настя говорила, что три. Она меня обманула. Но зачем?

Скинула своему сыну год. Какой в этом смысл? Разве что…

Черт.

Это же значит…

Когда до меня, наконец, дошло, что это значит, я ухватился рукой за забор. Потому что мои колени внезапно подкосились.

Твердая поверхность ушла у меня из-под ног. Земной шар, планомерно летящий по своей орбите, неожиданно притормозил. Он, как и я, офигел от внезапного осознания!

Я догадался, почему Настя солгала о возрасте Вани.

Ваня родился в апреле четыре года назад. Значит, зачат он был… в июле. В том самом горячем месяце, который мы провели с Кошкой.

Ваня — мой сын!

У меня есть ребенок. Уже больше четырех лет как есть.

А я об этом даже не догадывался. И мог бы вообще никогда не узнать! Если бы случайно не приехал. И если бы не услышал сейчас эту фразу…

Это осознание было настолько ошеломляющим, что мне пришлось еще несколько минут постоять у забора. И подождать, пока Земля продолжит обычный путь по своей орбите.

Я уехал пять лет назад. А Настя обнаружила, что беременна. Она меня искала. Но не смогла найти. Я очень хорошо спрятался…

Она растила нашего ребенка одна!

Хотя нет, подождите.

А откуда взялся Глист? И когда он взялся? Не может же быть, что в том же самом июле… Точно не может!

Даже не сомневаюсь.

Но мне надо разобраться во всем…

У меня есть ребенок! И растит его чужой мужик.

Я знаю, кто мне может помочь. Я надеялся на его помощь еще вчера, но нашей беседе помешал Настин муж. Теперь нам никто не помешает!

Я не отстану от Пирата, пока он не расскажет мне все, что знает о Насте. О том, как она жила все эти годы. И, главное, — когда и откуда появился Глист.

Номера телефона Пират мне не оставил, но, к счастью, я знаю, где он живет. Я вызывал к его дому такси, у меня сохранился адрес.

Уже через пятнадцать минут я стоял у его калитки. Никаких признаков звонка не наблюдалось, так что я просто толкнул дверь и вошел. Как тут все просто, в этом курортном городке!

Открытые калитки, ключи под ковриками, двери нараспашку. Все расслабленные, никто ничего не боится… Нравится мне тут.

— Эй, есть кто дома? — крикнул я, оказавшись на территории сада. — Цезарь Юрьевич!

Странное, конечно, имечко у пирата. Но уж какое есть.

— А ты что тут потерял, Ромео?

Он появился в дверях дома, и на нем был… фартук в горошек!

Из открытой двери доносились аппетитные запахи и я почувствовал, как желудок заныл. Кажется, я сегодня не ужинал. И не помню, чтобы обедал.

После того, как Настя прогнала меня из своего кабинета, я, как потерянный, бродил по городу. Пока ноги не привели меня на ее улицу…

— В гости пришел, — отозвался я. — Можно?

— Ну, раз пришел, заходи. Я как раз ужинать собрался. Будешь?

— Буду, — не стал ломаться я.

Оказавшись у Пирата на кухне, я чуть не захлебнулся слюной. А, когда моим глазам предстало аппетитное мясо на противне, я громко сглотнул.

— Голодный? — усмехнулся пират.

— Ага.

— Мой руки и садись.

Я не заставил себя упрашивать.

Уплетал за обе щеки и нахваливал.

— Офигеть как вкусно! Это что вообще?

— Мусака.

— Что?

— Греческое блюдо.

— Ты грек, что ли?

— А что? Есть возражения?

— Нет… Расскажи-ка мне лучше про Настю, — без перехода произнес я.

— И что же ты хочешь знать?

— Когда она вышла замуж за этого… Пашу?

Я чуть не сказал: “глиста”, но сдержался.

— А тебе зачем? — усмехнулся пират.

— Надо.

— Год назад, — услышал я ответ.

На радостях я чуть не швырнул в потолок табуретку.

Всего год назад! Это не так много. Совсем мало, честно говоря. Глист появился в Настиной жизни недавно. К Ване он не имеет никакого отношения. Да мальчишка даже не привык к нему за год!

— А что было до этого? — осторожно продолжил я расспросы.

— А до этого был какой-то важный писюн.

— Кто?! — офигел я.

— Приезжий. Оля говорит, он назвался строителем.

Я не сразу понял, что за Оля. Но потом сообразил. Оля — это Ольга Викторовна, мама Кошки.

А я, значит, и есть тот самый важный писюн.

— Строитель… — эхом повторил я.

— Важный писюн, — поправит меня Пират.

— Почему ты его так называешь?

— По описаниям. Понтоватый был очень. Заделал Насте ребенка и скрылся в тумане.

— Значит строитель — отец Вани, — зачем-то повторил я.

Хотя все давно было ясно. Еще с того момента, как я услышал, что Ване пять лет…

— Отец? — скривился Пират. — Лично я бы таким отцам просто-напросто отрывал яйца.

Из моего горла вырвался хлюпающий звук.

— Да-да, — подтвердил пират. — Не отрезал бы, а именно отрывал. Путем откручивания. Без наркоза.

У меня в паху все свело. Я даже инстинктивно прикрылся.

Блин.

Если я ему признаюсь… Открутит или нет?

Настя

Может, он не слышал? Мы были… не знаю, наверное, в десяти метрах от Матвея, когда я подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

Или меньше?

Или больше?

Я не знаю! Я так испугалась, что ничего не соображала. У меня было одно желание: убежать от Матвея, спрятать от него Ванечку.

Мне казалось, он гонится за нами… Какая я дурочка! Никто за нами не гнался.

Что, на самом деле, странно.

Даже если он не слышал… Матвей поджидал нас неподалеку от дома. А я, как обычно, не смотрела по сторонам. Я постоянно погружена в себя, не замечаю знакомых на улице. Те, кто давно меня знает, уже не обижается. А малознакомые иногда думают, что я зазналась.

Так вот, Матвей ждал нас. Но ничего не сказал и не сделал, когда мы проходили мимо. Вернее, пробегали.

Какое у него было лицо? Я пыталась вспомнить. Да, вроде бы, нормальное. Не сильно удивленное.

Наверное, он не расслышал… И я зря повела себя так странно — рванула прочь, как будто за мной черти гонятся.

Получается, возможны два варианта. Первый — он не слышал разоблачающей фразы, а преследовать меня не стал из-за Вани. Приставать к маме ребенка у него на глазах — низко даже для Матвея.

Второй вариант — он слышал. И испугался. Понял, что Ваня — его сын, и решил сбежать. Как пять лет назад.

Тогда он тоже испугался, что наши отношения могут слишком далеко зайти. Испугался, что я его не отпущу.

Этот мужчина, скрывающий настоящую фамилию и адрес, панически боится ответственности. Все эти сказки про то, что ему нужно было прятаться… я в это не верю. Так же, как не верю в его слова о любви и желании жениться.

Он просто врет! Чтобы получить свое.