Древний Рим. Имена удовольствий (СИ) - Грез Регина - Страница 4

— Какие тут у вас нравы царят! А женщины-то какие жестокосердные, вы же ей оду посвятили, могла бы и заступиться!

— …А потом эта тяжба с Флавием, долгое лечение… дурные привычки и скверные друзья, которые тут же исчезли, как только я растранжирил все мое состояние. Сначала я еще чего- то ждал, думал, поживу один, как аскет и от перенесенных страданий напишу величайшую поэму и мое имя еще услышат, обо мне еще будут говорит у входа в Ульпиеву базилику или на Форуме Цезаря, но этим мечтам не суждено было сбыться. Боги отняли у меня дар красноречия…

И сейчас же до меня кое-что дошло! Я от волнения поначалу не придала этому должного значения.

— Клодий! А на каком языке мы сейчас с тобой разговариваем?

Мужчина воззрился на меня с явным удивлением.

— Латынь, разумеется… Хотя, я прекрасно говорю также и по-гречески. Я удивляюсь твоим вопросам, Наталия, впрочем, как и твоему великолепному произношению. Ты из Этрурии, я верно тебя понял?

— Этрурия… да-да, точно, я же русская… из народа этруссков. Конечно! Этруски живут на северо-западе Аппенинского полуострова, и я как раз оттуда. Привет!

— Привет! А чему ты так радуешься, мне интересно?

Но я ликовала, поскольку, я наконец-то смогла сочинить внятную легенду о моем происхождении. Да здравствует неведомая Этрурия и ее древние жители, буду пока числиться среди них, надеюсь, паспорт с меня Клодий не спросит. Но, самое-то главное, оказывается, я теперь такая продвинутая дама, что свободно говорю на латыни. Вот это сюрприз!

— Дорогой Клодий, прости, что перебила тебя, продолжай, пожалуйста, свой печальный рассказ, вот ты остался один, покалеченный разбойниками и любовью, а также весь в долгах…

— Когда я осознал, что вдохновение исчезло, я даже хотел себя убить, а потом вдруг подумал, что всегда успею перерезать себе вены или принять яд, и мне стало гораздо легче. Так я и жил одним днем, а вдруг да случится что-то интересное, вдруг мои стихи вернутся ко мне и я снова смогу творить и удивлять… Но уже иначе, совсем не так, как на заре своей беспечной юности, а жить скромно, степенно, ожиданием чего- то лучшего, радоваться самым простым вещам и никому не завидовать…

— Учусь довольствоваться малым,

Всех понимать и всех прощать,

Мне кто-то голосом усталым

Готов спасенье обещат.

— Вот-вот, что-то такое и было со мной и ведь я же дождался… появилась ты и я чувствую, что наша встреча предопределена Богами.

— Ну, конечно, тебе о-очень повезло, ждал чуда, а случилась я! Какая-то непонятная чужестранка с бурным темпераментом. Берегись, поэт, вот влюблюсь в тебя и задушу своей любовью. Есть у меня слабость к поэтам… Бывший мой мужчина тоже кое-чего сочинял, правда, я от него быстренько сбежала…

— Мне это точно не грозит, я не твой типаж, тебе нравятся мужчины постарше, и поосновательней, кто-то вроде… — Клодий небрежно кивнул в сторону забора.

— А, кстати, что там такое у тебя за забором, вон в той части, где виноградные лозы все оплели, слышишь? Звяканья какие-то и крики, там что — драка? Непутевые соседи?

— О, что-ты, Наталия, с соседом мне точно повезло, по-крайней мере, вряд ли какой-то вор решит забраться… хотя у меня, конечно, нечего красть, но все-таки гораздо спокойнее жить, если ты под боком у самого Консула, чье имя Гай Марий Каррон!

— Гай Марий Каррон! Ух, ты — как же красиво это звучит! Как величественно… — искренне восхитилась я.

— А что значит консул? Я что-то такое припоминаю… Это почти император Рима, да? Или полководец? А кстати, кто тут у вас сейчас на троне? В чьих, так сказать, мощных дланях сосредоточена вся верховная власть? Случайно, не Октавиан, какой-нибудь? Не Траян?

— Ты верно шутишь, женщина… Я сразу заметил, у тебя очень игривый нрав. Великой Римской империей правит Юлий Цезарь Август Тиберий, конечно же. Да продлят дни его Боги!

— Таа-ак…

О этом императоре я знала немного, но не у Тиберия ли в руках покраснело яичко, что подала ему некая Мария Магдалина… Тогда получается… Вот это да! Неужели меня закинуло в то самое время, когда по земле в Иудее бродил, пожалуй, самый удивительный и непостижимый человек, который называл себя Сыном Божьим… Но Поэт продолжал свое повествование дальше…

— …Совет из трех Консулов во главе с Императором решает все вопросы войны и мира.

— У тебя очень высокопоставленный сосед, Клодий, однако, как-то не заметно, чтобы за забором кипела бурная жизнь, а ведь такие люди должны, наверно, у себя всяческие собрания проводить, балы и приемы, там должна обитать целая куча народу…

— Это не тот случай! Понимаешь, Гай Марий — человек суровый, военный, с юности привык к строгой армейской дисциплине и всякого рода лишениям. Его семья прежде не отличалась особым положением, Гай Марий всего достиг сам, своими силами и трудами и без родственных связей. Он отлично показал себя еще центурионом, и после первого же боя с галлами был замечен Клавдием, а через недолгое время и сам стал трибуном.

К тому же Консулом-то Гай Марий был выбран не так уж давно, всего-то второй год. Еще не успел обзавестись высокомерием и роскошными покоями, живет в доме своего отца в нашем не слишком-то привелегированном районе, на окраине столицы. Также говорят, что после триумфа в честь победы над германцами Император подарил Консулу прекрасное поместье неподалеку от Аквина. Ах, как хорошо быть обласканным Богами и людьми…

— Как же это все интересно, Клодий! Я бы с радостью взяла интервью у такого знаменитого человека… А он очень старый, у него есть семья, дети?

— Ему пожалуй нет еще и сорока, а насчет жены… была одна история, говорят ветреная девушка вышла за другого пока он возглавлял долгий поход в Галлию, а потом Тиберий сразу же отправил его усмирять германцев. Мы должны были отомстить за гибель трех наших легионов, должны были возвратить себе бронзовых орлов и прочие символы могущества Рима.

Говорят, Император Август, бился головой о стену, узнав о том, что его полки заманили в ловушку и перебили, словно коршуны цыплят. Сражение в Тевтобургском лесу продолжалось три дня. И руководил легионами Вар Квинтилий — человек, видимо, небольшого ума, раз не предвидел опасности, растягивая своих солдат в колонну чуть ли не по одному человеку. Полководец бросился на меч, когда понял, что поражение неизбежно.

Но каждый год в день поминовения этого страшного для Рима события, Август бродит по Палатину и стенает в великой скорби:

— "Вар, верни мои легионы! Вар, возврати мои легионы!"

Консул Гай Марий Каррон через пять лет после этой драмы наголову разбил воинственного Арминия и вернулся с великой победой. Вот верно пожалела, глупышка Друзилла, когда консул с триумфом проехал на белом коне по улицам Рима под рукоплескания толпы, что бросала ему под ноги розы и лавровые ветви. Но, говорят, после предательства возлюбленной, с тех самых пор, Каррон избегает женского общества…

— Переключился на мужчин? — не сдержалась я, и чуть не прикусила себе язык от неловкости, но Клодий воспринял мой вопрос совершенно спокойно.

— Да это вряд ли, хотя одно другому, знаешь ли, не мешает…

— И то верно… мы же в изнеженном Древнем Риме. Здесь всякие извращения в порядке вещей. Клодий, а у тебя есть подружка?

Поэт немного замялся, а потом признался как на духу, что не может себе позволить ухаживать за почтенной девицей из благородной семьи по причине своего безденежья и врожденной скромности. А путаться со всякими сомнительными девками из харчевен и лавок ему не позволяет гордость. Конечно, определенные мужские надобности он справляет, посещая общедоступных женщин, причем, все это ему обходится довольно дешево, всего-то несколько ассов в неделю.

Так, я выяснила, что асс — это почти сама мелкая медная монета у римлян в ходу, после нее только бронзовый квадрант. А вот уже четыре асса составляют бронзовый сестерций, а за один асс можно купить в какой-нибудь местной забегаловке тарелку супа и разок сходить в римскую баню… ну, то есть, как важно выразился Клодий, посетить термы.