Чужой выбор (СИ) - Кос Анни - Страница 13

— Что ж, должен признать, я был неосторожен. Соединение воспоминаний работает в обе стороны. Основная сложность заключается в том, чтобы люди, которые участвуют в ритуале, не провалились в память друг друга полностью. Если такое происходит, то ты будто проживаешь чужую жизнь со всеми ее эмоциями и событиями в считанные минуты. Неподготовленному человеку этого может оказаться достаточно, чтобы лишиться рассудка, или его сердце не в силах справиться с такой концентрацией эмоций. Хелми не зря уже называют в народе мудрой. Ей хватило и знаний и навыков, чтобы отгородить свое сознание от меня в тех областях, которые меня не интересовали. Но я, по-видимому, был не так аккуратен, как она. Или, возможно, эти воспоминания оказались слишком болезненными для меня и смогли пробиться даже через защиту.

— Значит, это правда?

— Смотря что.

— Что вы и есть Териарх из Дуны. И что уже тогда вы знали, что это за амулет я нашла в святилище.

— И да, и нет.

— Тогда объясните, — голос Йорунн напрягся, как струна.

— Териарх — моя тень. Одна из многих, но, пожалуй, единственная, пожелавшая прожить свою собственную жизнь. Помнишь, я упоминал, что маги Тьмы редко выбирают учеников сами? Для этого создается двойник, разумная тень, исполнитель. Как в первый твой день в замке я создал отпечаток на этом кулоне, — правитель указал на серебряную цепочку на груди Йорунн, — также создают и исполнителей. Их можно вызвать для любых целей, но Териарх был нужен мне, чтобы найти наследника, того, кто сможет принять дар большой силы. Он оказался славным и интересным существом, мне жаль, что он выбрал для себя такое скорое окончание пути.

— Ничего не понимаю, вы говорите о нем так, словно он был человеком, который умер.

— Не человеком, но существом, наделенным волей и свободой выбора. Между тенью и магом всегда сохраняется ментальная нить, какое расстояние бы их не разделяло. Я никогда не пользовался этой связью, не желая оказывать влияния на исход миссии. Исключение было лишь одно: Териарх мог призвать меня, если выбор будет сделан, что и произошло в конце концов, — Хальвард замолчал, наблюдая за реакцией Йорунн. — В тот единственный раз я узнал все о его странствиях. Отчасти он копировал мою личность, но многие черты приобрел сам. Ты знаешь, к примеру, что я играю на лютне, но он сделал музыку и разные инструменты своим основным занятием. Териарх прожил очень долгую жизнь, сопоставимую с человеческой, однако никогда не был ни ребенком, ни стариком. Я создал его таким, каким увидела его ты. Бессчетные годы он провёл в странствиях, выполняя свою миссию. В тот день, о котором ты спрашиваешь, мы разговаривали в первый и последний раз за все время. Териарх передал мне свои воспоминания о том вечере.

— Но почему он выбрал меня?

— Двойники — магические создания, они чувствуют Тьму всей своей сутью, каждой клеточкой. Думаю, он увидел что-то, скрытое от остальных.

— Выходит, разумная тень решила мою судьбу за меня? — в голосе Йорунн прорезалось раздражение.

— Не совсем так. Териарх почувствовал приближение того, кто стал бы завершением его путешествия. Тогда он опустил браслет на дно источника, зная, что один из вас услышит зов магии. Он не знал, кому из троих предназначался столь тяжкий дар. Когда понял, то попытался остановить тебя. Но с магией Тьмы спорить крайне сложно.

— Эйдан не обладал способностью к магии, по крайней мере никто из нас этого не заметил. Остались я и Лид. Получается, что не сунь я руку в тот источник первой, сейчас в этом кресле мог бы сидеть мой брат, живой и здоровый? — глаза Йорунн больно резануло, но ни одна слеза не сорвалась вниз.

— Не думай об этом, — голос правителя звучал мягко. — Никому из нас не дано знать свою судьбу до конца. И сложно сказать, что было бы, поступи мы иначе в прошлом.

— Что стало с Териархом дальше?

— Он пожелал окончить свой путь. Я отпустил его.

Йорунн грустно опустила голову. Казалось бы, мимолетная встреча не должна была остаться в сердце, но в ее воспоминаниях хранился яркий образ человека, полного жизни и стремлений. Грустно осознавать, что его не стало на следующее же утро, а точнее, и вовсе не было.

— Не сожалей о прошлом, — словно угадав ее мысли, тихо сказал правитель.

Но Йорунн уже овладела собой:

— Тогда почему вы чувствуете свою вину за то, что произошло тем вечером?

— Хелми и это поняла? — Хальвард удивленно приподнял брови. — Отвечу — потому что я тоже всего лишь человек, Йорунн. Как бы меня не воспринимали окружающие, сколько бы злых поступков я не совершил в прошлом, как бы много коварных планов мне не приписывали в настоящем. Тем вечером, пусть и косвенно, но из-за меня сломалась твоя жизнь. И хотя разумом я понимаю, что так было угодно судьбе, сердцем я не пожелал бы этой участи никому.

Йорунн встала, правитель тоже.

— Я хочу начать занятия магией Тьмы, — в ее глазах застыла решимость.

— Я услышал твои слова и принимаю их. Рад, что ты готова.

Йорунн, не прощаясь, молча вышла из кабинета правителя. Хальвард же вернулся к портретам на столе, однако взгляд его то и дело обращался к дверям, что закрылись за девушкой.

Кортеж посланца сиятельного императора Сабира Ахунда вар Наиля из рода Фаррит, сильнейшего мага четырех стихий на континенте, властвующего в Золотой империи, въехал в Кинна-Тиате ясным и холодным солнечным утром. В Недоре, Миате и на Зеленых островах, несмотря на то, что формально они принадлежат огромному государству, о власти сиятельного вспоминали редко. Тут были свои традиции и даже законы, отчасти противоречащие законам империи. В частности, во владениях лорда сумеречных земель категорически было запрещено рабство, правитель имел возможность содержать собственную армию и флот, контролировавший острова.

Самым интересным было то, что герцог имел редкую привилегию, носившую официальное название «право противоречия», а в узких кругах называвшуюся просто неподчинением. Иными словами, Хальвард хоть и входил в состав высшего совета, мог не выполнять указы этого самого совета. Золотые земли и Недоре связывали очень сложные и противоречивые во всех смыслах отношения, разорвать которые не могла ни одна из сторон уже две сотни лет.

— Зеленые острова, откуда мы с братом родом — свободная провинция, признающая господином только властителя Недоре, — объясняла однажды вечером Виала. — Миата — территория, которую присоединили в результате давней войны. Сейчас долина рек и озер является неотъемлемой частью герцогства, но не обладает свободой и независимостью Зелёных островов. Те, по сути, стали вассальным союзным государством. Единственная причина по которой Измиэри до сих пор не вышли из состава империи — это то, что жителям архипелага вообще неинтересно, что происходит на материке. Они полностью поглощены личными заботами, а с большой землей общаются в основном из-за выгодных торговых сделок, да и то лишь с Миатой, поскольку остальная империя гораздо дальше. С севера Недоре заканчивается в горах, за ними лежат северные пустоши, жить в которых под силу только саянам, да и то при поддержке духов. С восточной стороны вдоль моря до самой Великой Степи тянется горный хребет. Причём чем южнее, тем более обрывистые там склоны, так что побережье заселено в основном между Миатой и островами. А вот герцогство Недоре — одна из двух ключевых провинций Золотой империи. Конечно, если смотреть на карту, то станет ясно, что мы находимся на окраине и территория тут не самая большая. К примеру, к западу от Дармсуда лежат обширные плодородные земли, на фоне которых Миата — как дворцовый парк в рядом с настоящим лесом. Но нам отведена особая роль в истории. Когда-нибудь я расскажу в подробностях, почему так вышло, или спросишь в свободное время правителя сама, но пока важно одно: в эпоху становления государства Золотые земли стали вотчиной старшего сына императора, территорией наследника, а Недоре — местом ссылки младшего. Именно второй сын — Гайя Роалд — стал тем, кто начал род темных магов, более ни одна ветвь сиятельной семьи не владеет этим даром.