Чужой выбор (СИ) - Кос Анни - Страница 12

К приезду посланца императора все было приготовлено заранее. Как только его кортеж пересек границу Недоре в Серых горах, в столицу полетел гонец. На следующий день Хальвард, а вместе с ним и самые близкие к нему люди, знали все, начиная от имени и титула посланца и заканчивая его личными пристрастиями в еде и питье.

— Его зовут Ундес Чагатай Шона, — Хальвард выложил на стол перед Йорунн несколько зарисовок углем.

С бумаги на собеседников смотрело круглое лицо с характерным для кочевников разрезом глаз. Человек был немолод, скорее, в самом расцвете лет, взгляд колючий, губы плотно сжаты. Прямые темные волосы заплетены в косичку, падающую чуть ниже плечей, подбородок украшала аккуратно подстриженная борода. Йорунн этот человек сразу не понравился: слишком недоброе выражение лица и чересчур острый взгляд. Слова правителя подтвердили ее догадки.

— Ундес принадлежит к “новой знати”. В империи все почтенные семейства относятся либо к старым уважаемым родам, в чьих семьях появляются люди со слабым магическим даром, либо к тем, кого возвеличивают за заслуги. Так произошло и с Ундесом Чагатай Шона. Родом он из восточных степей, не знаю, что за случайность свела его с отцом нынешнего императора около десяти лет назад. Кочевник оказал какую-то услугу отцу Сабира, а тот, в свою очередь, привез его в столицу. Ундес сразу показал себя верным и преданным человеком, а еще крайне безжалостным и очень скорым на расправу. Всего год — и он стал доверенным лицом и советником сиятельного. Ундес умен, наблюдателен, плохо образован, но у него великолепная память. За десять лет в столице он завоевал уважение не только преданных псов империи, но и старой знати, а это говорит о его выдающихся способностях. В момент смерти предыдущего императора он был допущен в покои и стал свидетелем последней воли сиятельного. Именно при его поддержке взошел на трон Сабир. Возможно, что Ундес Чагатай Шона по приказу отца Сабира стал на первое время кем-то вроде теневого регента. Примечательно, что сам советник никогда не проявлял честолюбивых амбиций, верой и правдой служа правящему дому. Редкость для Золотых земель, — подвел итог Хальвард.

— Не понимаю, почему Сабир послал именно его, — Ульф был хмур и задумчив. — Ундес не любит тебя настолько, что нет ни малейшего шанса на спокойные переговоры без происшествий. Да и Кинна-Тиате для подобной встречи не самый удачный выбор. Разве что именно это и надо императору — конфликт и смута в сердце герцогства.

— Мы действительно не любим друг друга, — не стал возражать правитель. — Вдобавок, именно Ундес был одним из тех, кто горячо поддерживал вторжение в Великую Степь. Но ради Сабира советник змею проглотит, не то что почтит нас своим присутствием. Йорунн, он очень опасен. Не оставайся с ним один на один. Не верь ни единому его слову. Не давай втягивать тебя ни в какие разговоры, особенно о событиях позапрошлого лета. Достаточно того, что с момента воцарения Сабира именно руками Ундеса на казнь за подозрение в заговоре отправились десятки людей. И, надо сказать, далеко не все из них были невиновны. Да, кстати, о змеях.

Хальвард раскрыл вторую папку и вынул оттуда еще один портрет. На сей раз с бумаги смотрела женщина. Она была потрясающе, удивительно красива. Сияющие, длинные, чуть вьющиеся волосы, чувственные, не слишком полные губы, глаза размером с озера и такие же глубокие, тонкие брови, изогнутые в легком удивлении, идеальные пропорции всех черт лица. Йорунн тихо вздохнула, проводя рукой по своим остриженным прядям. Ульф сжал зубы и тихо выругался себе под нос.

— Это леди Мейрам, сводная сестра императора. У них один отец, но Мейрам — незаконнорожденная дочь, она старше Сабира ровно на год. Была замужем, пару лет назад ее супруг погиб на охоте, оставив жене немалое состояние и родовое имя — Мейрам бинт Латиф бен Шихаб ал-Хафс — которого до брака она была лишена. К сожалению, по традициям Золотых земель можно признать лишь внебрачного сына, и то в случае отсутствия законных наследников, но не дочь. Мейрам сейчас одна из самых завидных партий во всей империи, но сиятельный не спешит предлагать ее руку никому, видимо, рассчитывая оставить династический брак на особый случай.

— Она красива, — Йорунн тихо вздохнула.

— Красива, богата, знатна. А еще умеет вести очаровательные беседы, наблюдая за кровавыми казнями. Даже глаз не отводит, — дополнил Ульф. — Отличный выбор, чего же нам ждать от этих двоих? И одного бы с головой хватило, чтобы доставить нам массу неприятностей. Хальвард, может разумнее Йорунн убраться подальше от столицы, пока еще не поздно? Я лично провожу и вернусь, чтобы встречать высоких гостей.

— Сам знаешь, как это будет выглядеть. Хочешь, чтобы за вами по всей стране шпионов отправили? Нет, пусть наши драгоценные гости останутся тут, на виду, окруженные почетом и заботой. Если хотят узнать что-то, то пусть делают это на нашей территории.

— Когда они прибывают?

— Через два-три дня, смотря с какой скоростью пожелает путешествовать леди Мейрам. Если я прав, то она захочет познакомиться поближе с несчастной лишенной дома степнячкой, волею судьбы ставшей ученицей грозного мага.

— Нас ждут интересные зимние праздники, — вздохнул Ульф. — Хорошо хоть саяны успели прибыть раньше, теперь нет нужды скрываться и встречаться с матушкой в тайне от Ундеса и Мейрам.

Йорунн вздрогнула, вспомнив о саянах и последних словах Хелми. На мгновение в душе девушки всколыхнулись бурные эмоции, но место и время для разговора с Хальвардом было не самым удобным, и Йорунн изо всех сил постаралась прогнать тревожные мысли. Как ни странно, это удалось — сказывались тренировки с правителем и навык успокаивать разум. Хальвард, впрочем, все равно заметил краткое волнение подопечной, хотя не подал виду.

— Ульф, пусть люди, которых ты отправил для сопровождения кортежа, составят отчеты, как только прибудут на место. Скольких ты выделил?

— Всего двадцать человек, но тебя заинтересуют только четверо, те, кто из разведчиков.

— Отлично, тогда я жду от каждого из них письменное описание всего, что показалось им необычным. Передать лично тебе в руки, в этом деле мне не нужен никто посторонний.

— Будет сделано. Еще указания?

— Арен вернулся?

— Нет ещё, пока никаких вестей.

— Дай знать, если что-то появится. На этом пока все, у нас осталось совсем немного времени. Охрана уже проинструктирована, комнаты для гостей готовы, естественно в день приезда состоится большой прием. С дальнейшими планами определимся, когда станет ясно, чего от нас хочет сиятельный. Йорунн, буду благодарен тебе, если в ближайшие два дня ты найдёшь возможность переговорить с матушкой Уттуннике. Не думаю, что их присутствие в Кинна-Тиате имеет для Сабира какое-то значение, но пусть будут вдвойне осторожны с разговорами, сейчас не ко времени любые конфликты. Все, идите, на сегодня у меня есть еще незавершенные дела.

Ульф коротко поклонился и скрылся за дверью, но Йорунн замешкалась на пороге и оглянулась. Хальвард оперся одной ладонью о столешницу и задумчиво всматривался в портреты гостей. Второй рукой он потёр переносицу и устало прикрыл глаза, а затем произнес, не поднимая головы:

— Если хочешь что-то спросить, то говори, я слушаю.

На мгновение Йорунн дрогнула, но затем прикрыла за собой дверь, оставшись в кабинете.

— Сегодня я говорила с Хелми, расспрашивала ее о том, что происходило во время ритуала. Она сказала странную вещь: будто вы объединили с ней свою память, дав ей возможность увидеть столицу так, как видели ее сами. Но удивило меня не это, а то, что вместе с этими воспоминаниями она узнала кое-что из вашего прошлого.

Хальвард опустился в кресло и жестом пригласил Йорунн сесть напротив.

— Интересно, что именно.

— Меня. И Териарха из Дуны.

Сердце Йорунн сжалось в предчувствии чего-то недоброго. Но правитель остался невозмутим. Ни единым жестом он не выдал ни своего волнения, ни удивления.