Диана. Найденыш (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 28

Она время от времени встречалась с ним, когда он бывал в этих краях. Уна знала, что он женат, но ей было все равно. Выходить за него замуж она не собиралась, как и он — жениться на Уне. Кесан приезжал, делал свои дела, а потом дня на три-четыре заезжал к Уне, после чего уезжал домой, оставив ее вымотанной и удовлетворенной до самой последней степени. После его отъезда ей долго потом не приходили мысли о мужчинах и постельных утехах. В эти редкие встречи она выкладывалась полностью, как бы нагоняя все то, чего была лишена за время своей отшельничьей жизни. И ее это все устраивало. По крайней мере до сих пор.

Кроме купца Кесана у нее были еще редкие, случайные встречи с другими мужчинами, но она предпочитала вообще не иметь дело с местными парнями — ни женатыми, ни холостыми. Слишком уже тесное общество. Все друг друга знают и лишние разговоры ей ни к чему. Хотя бывало, что и нарушала свои правила. Впрочем — правила на то и существуют, чтобы их нарушать.

Размотала тряпку, посмотрела на культю. Чисто отрезано, как ножом. Диски на лесопилках очень качественные, острые, хорошей закалки. И скорость вращения просто невероятная — сила от водяного колеса передавалась на пилу через систему механизмов, в которых Уна не разбиралась.

А кроме всего прочего, такие диски обычно укреплялись магией, и могли перепилить даже стальной наконечник стрелы, если он попадется в древесине, и даже не выкрошить зубья. Что там этой пиле какая-то человеческая кость! Даже не щелкнуло. Парень небось и испугаться не успел…

Кровь уже запеклась, повязка набухла красным, а когда Уна ее сняла — культя засочилась снова, не струйками, но очень крупными, густыми каплями. Пришлось Уне срочно задействовать Голос для остановки крови — что в общем-то было не очень хорошо, если она собирается прирастить руку на ее место.

— Дианочка, дочка, ты мне поможешь? — обратилась она к девочке, с любопытством наблюдавшей за тем, что делала ее мама. Диана сидела молча, ничего не спрашивала, никуда не лезла, и только блестевшие глаза выдавали жгучее любопытство, владевшее девочкой.

— Конечно, мамочка! — Диана соскочила со скамьи, подбежала к Уне — А что надо сделать?

— Сейчас я пришью руку этому дяденьке, а ты споешь ему песенку. Такую, какую пела мне, чтобы я выздоровела. Помнишь, что ты пела?

— Не-а! — ни на секунду не задумалась Диана — Но я спою!

И тут же нахмурилась:

— А это хороший дядя? От него плохо пахнет, как… как от тех дядек! Я не хочу петь песню плохому дядьке!

— Это очень хороший дядя! — искренне ответила Уна — Когда меня обижали, он их бил по морде!

— Прямо по морде! — Диана радостно хихикнула — Тогда, ладно! Обязательно ему спою, раз он тебя защищал!

— Вот и договорились — вздохнула Уна, особо не рассчитывая на результат. Одно дело полечить ушибленные внутренние органы и убрать синяки (это она и сама умеет), а другое — срастить кости, жилы, сосуды, мышцы — все, что находится в руке человека! Но что делать, если другого варианта нет?

Уна вышла, махнула рукой парням, сидевшим в санях. Ей тут же принесли сверток из светлой, условно-чистой ткани, в которую была завернута рука. Уна поморщилась — деревенские жители понятия не имеют о том, как содержать раны. Не понимают, что если в них попадет грязь — беды не миновать. Лихорадка обеспечена, а то и гангрена. Но с другой стороны — если бы они так часто не болели, занося грязь в свои царапины и раны — на кой демон им тогда лекарица?

Пришить руку недолго, чего там особо пришивать. Соединила нитью кожу, и вот рука вроде как и цела — если забыть, что она болтается только на этих самых лоскутах кожи. А теперь самое главное:

— Дианочка, давай, милая! Постарайся! Как мамочке делала, так и ему сделай! Жалко дяденьку — он хороший. И красивый!

Уна улыбнулась, Диана улыбнулась ей в ответ и посерьезнела. Она подошла к лежащему на кушетке мужчине, без страха и колебаний взяла его за отсеченную руку, закрыла глаза и Запела.

И снова Уна поразилась мощи ее Голоса. Диана не напрягалась, не прилагала вообще никаких усилий! Голос шел откуда-то из груди, даже из живота — низкий, слегка хрипловатый, гулкий, как если бы мужчина пел в пустую бочку. Но при этом вибрирующий, красивый, сочный! От него по телу шли мурашки — это было колдовство высшего уровня. Возможно, даже выше уровня Магистра!

Так могут петь только боги! — растерянно, и даже со страхом подумала Уна, и снова завороженно уставилась в лицо Дианы, которое оставалось прежним — розовым, с нежной, как у персика кожей, с пухлыми губками, цветом напоминающими коралл. Красивая девочка! Вырастет — будет прекрасной девушкой, женщиной! Мужчины будут грезить о ней, думать о ней днями и ночами. Но пока что она просто маленькая девочка, поющая могучим волшебным голосом и способная на такое, что ввергнет в ужас многих и многих в этом мире. Люди не любят и боятся тех, кто может СТРАННОЕ. Особенно, если тот, кто может — так потрясающе могуч. Надо быть поосторожнее — не дай боги все прознают о способностях этой девочки! Последствия могут быть непредсказуемы.

По телу бегали мурашки, волосы на голове вставали дыбом, в комнате блуждали мириады запахов, сладких и горький, красивых и отвратительных, а Диана все пела и пела, и Уна чувствовала, какой потрясающий поток магии проходит мимо нее, касаясь женщины только отголосками эха.

В отличие от мужчин-волшебников женщины не пропускали сквозь себя потоки магии. Они управляли свободной магией, разлитой в пространстве, пуская ее в нужное русло. Но чтобы управлять потоками магии снаружи, нужно обладать и своей магией, той, что позволит захватить чужую и запустить ее туда, куда нужно волшебнице. Это похоже на то, как кузнец с помощью щипцов поднимает раскаленную болванку и кладет ее на наковальню. Ошибись он — выронит болванку себе на ногу, или обожжется, потому он держит щипцы крепко, сжимает их изо всех сил. Для женщин их магия — те самые щипцы. И чем эти щипцы больше, чем сильнее кузнец — тем больший вес болванки он сможет поднять.

Сравнение с кузнецом конечно же довольно приблизительное, грубое, но именно так в книге «Начала магии», написанной одним из профессоров Академии, объяснялось действие женской магии, и отличия ее от мужской. И конечно же, нигде не было объяснения — почему такое резкое различие в женской и мужской магиях. Просто — ПОТОМУ ЧТО. Ну вот, к примеру: женщины могут рожать детей, а мужчины — только зачинать. И что? А ничего! Боги так сделали. А божий промысел людям неисповедим.

Уна посмотрела на больного, лежащего в беспамятстве, и у нее перехватило дыхание — отрубленная рука, до того бывшая бело-синей и мертвой, стала розовой, как живая. Да не «как», а живая! Уна отчетливо видела жилку, бьющуюся на сгибе локтя! Кровь! В руку пошла кровь! Каким-то образом сосуды нашли друг друга и срослись!

А Диана все пела и пела, и Уна боялась ее остановить. Вдруг не до конца долечит?! Вдруг Уне только показалось, что рука приросла?!

И одновременно — было страшно за Диану. Как на нее подействует такое могучее колдовство? Она же еще такая маленькая!

После прошлого раза, когда Диана убила разбойников и вылечила «мамочку», Уна постоянно за ней следила, чтобы найти в девочке следы перенапряжения, чтобы вовремя выявить следы усталости и болезни. Но ничего такого не увидела. Девочка, за эти дни отъевшаяся, отдохнувшая, была абсолютно довольна жизнью — веселая, шустрая, энергичная, она готова была целыми днями скакать с Кахиром, рисовать на доске, напевать и стоять на голове, как ее научила мама Уна.

А еще — ей ужасно нравился «бой с тенью», похожее на танец упражнение, включающее в себя элементы боевой подготовки воинов юга. Диана прыгала, махала руками и ногами так, как научила ее Уна, и азартно приговаривала: «Вот тебе! Вот! Получи, злодей! Ага, не нравится?! Еще и не так не понравится!».

Девочка, кстати сказать, оказалась в высшей степени быстрой и гибкой. Она легко делала шпагат — и поперечный, и продольный. Что впрочем в ее возрасте и немудрено — это не Уна с ее уже «застарелыми» хрящами. Уна тоже делала и то, и другое, но уже с некоторым напрягом, не то что десять лет назад, когда она изгибалась и выгибалась как змея, как… Диана на занятиях по физической подготовке. Девочка-змея, только и скажешь, глядя на то, как Диана легко делает такие вещи, о которых Уна не могла мечтать и в самой ранней юности.