Есть ли жизнь после свадьбы (СИ) - Козьякова Наталья Дмитриевна - Страница 20

Граф Тариэл искоса поглядывал на супругу, мучительно пытаясь угадать: о чем с таким безмятежным видом может размышлять его жена? О красоте Браска? Полноте — разве может женщина оценить пейзаж? Весь его опыт подсказывал, что женщины оценивают лишь красоту и стоимость украшений, нарядов, и часами могут разговаривать об уместности бантика на шляпке или броши на изящной туфельке. А может быть, она размышляет о свидании с поклонником? Зачем-то она захотела поехать в город, и собралась буквально за двадцать минут. Как — будто у нее все давно было приготовлено к поездке, надо было просто взять баул и прихватить ребенка со служанками. Не являются ли модные лавки всего лишь предлогом? И почему ему, графу Тариэлу Тарскому, так невыносимо думать о возможном сопернике? А еще у супруги, кажется, хранится немало тайн в хорошенькой головке, прикрытой от ярких солнечных лучей изящной шляпкой с букетиком каких-то цветов. В цветах граф разбирался плохо. Именно эти были бледно — голубыми, в тон платья с вырезом каре и рукавами — фонариками. Платье удивительно подходило Апрелии, добавляя глазам голубизны. Сейчас её глаза были похожи на ту искру, сорвавшуюся с её пальцев в первый день… Да и утренний поцелуй, избавивший его от совершенно не нужного синяка на лбу…

— Леди Апрелия, как вы смотрите на то, чтобы посетить леди Силлу, директрису Школы талантливых детей? — отважился он задать вопрос. Жена сморгнула, возвращаясь из своих мечтаний, улыбнулась светло.

— Вы считаете, что мне нужно с ней встретиться, ваше сиятельство?

— Да, — твердо сказал граф. — Возможно, вы имеете зачатки магического дара, тогда вам надо его развивать. Мой дед рассказывал, что пренебрежение таким занятиями может привести к печальным последствиям.

— Я думала об этом, — кивнула супруга. — Не хочется, знаете ли, печальных последствий ни для себя, ни для других.

— Хорошо, тогда я сегодня же пошлю леди Силле просьбу о встрече. Видите ли, мой дед был хорошо с ней знаком, и она всегда относилась ко мне по — дружески.

— Как скажете, мой лорд, как скажете… Вот мы и прибыли по адресу. Господин Гери, остановите здесь, пожалуйста.

Бричка остановилась, и Апрелия легко спрыгнула на землю, не дожидаясь поддержки супруга. Приняла на руки виконта, что-то шепнула ему в розовое ушко, улыбнулась графу, и чуть не в припрыжку побежала по мощеной подъездной дорожке к узорчатой кованой калитке. Достала из сумочки большой ключ, вставила в замочную скважину. Калитка со звоном распахнулась, явив уютный дворик, наполненный зеленью и цветами. Пожилая, но еще крепкая старушка спустилась навстречу по свежеокрашенным ступенькам.

— Нянюшка! Здравствуй!

И Апрелия, оставив на секунду руку малыша, крепко обняла старушку.

— Знакомься, нянюшка — это мой подопечный, виконт Артур Тарский. Артур, а это моя нянюшка, Талия. Она живет в моем доме вместе со своим мужем. Он исполняет обязанности сторожа, садовника и истопника. Нянюшка, где же дядюшка Верт? Я так соскучилась!

Да погоди ты, стрекоза, — ворчливо отозвалась нянюшка. — Я чего-то не поняла. Ты подалась в воспитательницы, что ли? Дома тебя все ж таки достали?

Апрелия рассмеялась звонко — Тариэл раньше не слышал от нее такого беспечного и веселого смеха.

— Да нет же, няня! Меня просто выдали замуж. За графа Тариэла Тарского. Вот, познакомься! Мой муж, его сиятельство Тариэл Тарский. А это его сын, виконт Артур. А там, за калиткой — наш управляющий, господин Гери. Коня привязывает. Так где дядюшка Верт? Пусть он займется нашим выездом.

— Иду, иду, красавица! — отозвался откуда-то из глубины сада старческий надтреснутый тенорок. — Талия, что ж ты хозяйку-то на пороге держишь?

— И вправду, чего это я? — всплеснула руками старушка и проворно засеменила по ступенькам в дом. — Проходите, проходите, ваше сиятельство. Уж простите — не ждали, не чаяли… Чайку — не угодно ли?

— Нянюшка, а пошли-ка кого-нибудь к батюшке: не сможет ли он заехать сюда, пока наше сиятельство отбыл по делам?

Мы сидели с нянюшкой вдвоем в маленькой гостиной: дядюшка Верт, весело что-то приговаривая, увел виконта с собой: показать мальчишке только что вылупившихся цыплят и гусят. Кажется, там еще и крольчата стали из гнезда высовывать подвижные носишки. Устроит мне виконт допрос перед сном, как пить дать…

Нянюшка отложила в сторону расписную деревянную коробочку с кубиками — достала для малыша — и посмотрела на меня строгим взглядом.

— А сама почто не доедешь? Или и тебе зазорно с родителем — купцом общаться?

— Не в этом дело, нянюшка! Батюшку я люблю, и встречаться с ним так или иначе буду, пусть меня хоть королевой сделают. Не хочу пока ссоры провоцировать. И так лада нет. А его сиятельство запретил мне в родительский дом ехать.

— Вот ведь говорила я бабке твоей — не выйдет из такого брака путя, так ведь нет! Уперлась, покойница, руками — ногами. Дескать, у Апрелии все шанцы есть былую славу роду вернуть. А на што она, та слава, ежели от рода только ты одна и осталась? Вышла бы замуж за доброго парня, детей нарожала, дом вела, как полагается. Тут тебе и счастье.

— Стоп, нянюшка! Как это — я одна из рода? А батюшка? А мои сестры и брат? Мы же единокровные? Или я опять чего-то не знаю?

Нянюшка подошла ко мне и обняла меня так, как делала это в детстве: обеими руками за плечи, спрятав мою головушку буйную на своей груди. Погладила по волосам натруженной ладонью, вздохнула.

— Что ты, Лелюшка, что ты! Отец тебе — родней не бывает. Мать-то твоя тоже — осколок. Сирота. Я толком-то и не знаю, вроде был в роду матери маг. Лет, может, сто пятьдесят назад. Вот бабка и свела их: надеялась, что две искорки пламя дадут. Да что-то не так пошло. Пламя-то мелькнуло, да погасло. Вот она тебя и отправила в пансион. Я ей не советчица была.

— Помню, помню, — грустно улыбнулась я — Бабушка всегда единолично решения принимала. Лучше б она меня в Школу талантливых детей отправила, сейчас я бы не ломала голову — что у меня и откуда…

— Так может, тебе туда самой съездить? Леди Силла с бабушкой твоей тогда сильно поскандалила, так ты за бабку не ответчица.

Та-ак! И что бы это значило?! Стоило мне замуж за аристократа выйти, как на мою голову скелеты из всех шкафов посыпались. Причем я к ним какое-то отношение имею. Еще бы разобраться — какое именно. Уж лучше бы я и дальше тихо-мирно в родительском доме… Стоп. В родительском доме мне светила роль вечной приживалки. Катрин, конечно, ко мне хорошо относилась, но две хозяйки в одной кухне… Да и сестры мои невеститься начали. А я им свет застила. Старшая сестра — перестарок, замуж никто не берет, а ну, как у них в роду что не так? Нет уж, пусть девчонки, как положено, замуж идут.

— Так что — посылать ли за батюшкой? — погладила меня по плечу нянюшкина рука.

— Пока подождем, нянюшка, — решила я. — Лучше пусть дядюшка Верт коляску заложит — мы с виконтом по городу прокатимся. В Школу заедем: вдруг леди Силла нас примет. Мальчик-то графского роду, надо бы и его на магию проверить.

И вот наша коляска катится по улицам города. Виконт в отсутствии родителя развеселился. Сидит, стрекочет о том, какие пушистые у дяди "чип-чип-сип-цыплятки", да какие кролики смешные, да сколько там всего интересного.

— Лели, а мы у дядюшки поживем? — мальчишка сунулся темной пушистой макушкой мне под руку, из-под низу заглянул в глаза своими черными смородинками. — Я хочу у дядюшки. Можно? Можно?

— Как папа скажет, малыш, — улыбнулась я. — А тебе папин дом не понравился?

Малыш посопел, нахмурил бровки, повозил щекой по моим коленям.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Только там дышать тяжело. У дядюшки с нянюшкой лучше.

— А в имении дышать не тяжело?

— Теперь — нет. Только я ту комнату боюсь, — почти шепотом. — Ну, ту, где я раньше жил, без тебя. Там в стенке камень. Зеленый. Он злой. Ты его не видела? Он внутри спрятан.