Истинная пара: третьим будешь? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 37

Лёгким движением бёдер рыжая подчинила себе его член, заставила напрячься, искать вход, пытаться прорваться внутрь… Рома перестал сопротивляться, даже мысленно. Ролевая игра так ролевая игра! В конце концов, что-то новенькое, а ещё он наконец выполнит папино условие! И напрягаться не надо! Ведьма всё сделает сама, плюс перестанет колдовать!

О да, детка! Вот так, да! Насаживайся на него! Топи, души, всасывай! Как это узко и приятно — девственница! Никаких преград, но так… приятно! Нет, ещё немножечко… пожалуйста! Не двигайся так быстро! Тебе не положено стонать от наслаждения, тебе надо бояться боли! Бастида, не сейчас! Ещё немного! Нет…

Он кончил так бурно и сильно, что ведьма ахнула, прикрыв глаза и вдавив бёдра в его живот с остервенением. Сладкая пульсация члена чуть было не увела в какие-то неведомые дали, но Рома справился с собой, хотя и совершенно не владел своим телом. А рыжая облизнулась, совсем как кошка после съеденной сметаны, и грациозно встала, поглаживая ладонью животик:

— Ну вот и всё, теперь мой ребёнок станет новой ветвью в эволюции существ!

Рома хотел возмутиться, но ведьма только приложила палец к губам:

— Тшшш, не говори ничего, я знаю, что ты рад! Прощай, дорогой муженёк! Мне пора собираться на шабаш!

Какой шабаш? Куда она собралась? Почему ЕЁ ребёнок? Что за выходки?

Сплошные вопросы…

Рыжая натянула ярко-синее платье, огладив его на бёдрах, дерзко выставила одну грудь из-под кружев и засмеялась довольно:

— Как на меня сшито!

И вышла, забыв освободить Рому из невидимых пут.

Какие они все здесь тупенькие! Что оборотни, что ведьмы! Как можно выжить в жестоком мире, будучи настолько тупыми и мягкими? Ну ничего, Аксинья научит каждого, кто станет поперёк её пути.

Ноги покрепче сжали жирные бока свиньи, и та недовольно взвизгнула, но получила по загривку крепкой рукой и замолчала. Свинка — самый лучший вид для этого бездельника, который притворяется садовником! Кирилл, что ли… Неважно, это даже не оборотень, а обращённый. Не человек, не существо, так — отброс! Все люди отбросы, но хотя бы достойны толики уважения: ведь ненавидят существ и не желают с ними иметь дела. А эти… Сами подставляют шеи для укуса!

Аксинья заколотила пятками по бокам свиньи:

— Хей, хей, неси меня быстрей!

Обращённый захрюкал обиженно и громко, но это вызвало у Аксиньи только хохот. Скотина, что с неё взять? Даже если выдохнется с непривычки, отдохнёт в загоне для свиней. Её ещё в обратный путь нести. Инициация должна пройти успешно. Приглашение с собой, фамильяра себе сделала, платье сидит как влитое — греет и делает их с «конём» невидимыми. Верховную ведьму надо убедить склониться к переменам. Слишком долго оборотни и вампиры притесняли Аксиньину расу! Хватит терпеть этих бесполезных бруталов и расфранчённых кровососов! Пора выходить из подполья! Даже обидно: боролись, боролись, да на перемирие напоролись. Нет уж, невозможно поверить, что её сёстры и тётки, её предки погибли зря! Ведьмы должны владеть миром, а не прятаться за человеческой внешностью.

Чёртово городище было уже недалеко. Аксинья чуяла его ведьмовским нутром. Вся магия, всё колдовство скопились там и притягивали, будто невидимой нитью, к себе. Не Лысая гора, конечно, не тот размах, но сойдёт для первого раза. Следующий шабаш будет побольше и пошумнее! У Аксиньи большие планы. Теперь, когда эта мямля, её немыслимо тупенькая правнучка заброшена в далёкие лесные дебри со своим любовником, когда он лишит её силы вместе с девственностью, когда они загнутся там или по пути обратно к Москве, именно Аксинья займёт место Юли. Достойное место. Изведёт сперва младших барсов, потом волчицу с прислугой, а потом и старого помойного кота. Никакой жалости, никаких сомнений! Оборотни должны поплатиться за преступления своего рода и исчезнуть навсегда с лица земли!

Вот и городище. Аксинья прищурилась, зорко вглядевшись в кроны деревьев, отметая проплешины и дороги. Шабаш устраивают на пустынном высоком месте, значит, где-то здесь должна быть гора. Но ниточка магии вела прямиком к огромному особняку, стоявшему посреди леса на поляне. Неужели поленились соблюсти многовековые традиции? Неужели опустились до такой гадости? Надо же… В особняке… Не на природе, не с кострищами и котлами зелий… Небось, варят колдовские настойки для остроты ощущений и весёлости, как Юлька, в кастрюле на плите!

Жалко, но придётся с первого же шабаша устраивать переворот. Вон они, молодые ведьмочки — в вычурных нарядах, в туфельках на каблуках, с причёсками — стоят на этом ужасном изобретении, на асфальте, который убивает силу земли и трав. Что же, готовьтесь, милые, тупенькие девчонки!

Аксинья идёт!

— Ну, покажи ещё раз, пожалуйста!

Валера смеялся. Я оперлась локтем на подушку, снисходительно качая головой, а потом сбросила человеческую личину. Серые пятна на моём лице отличались особой гармоничностью расположения, тонкими очертаниями и красивой формой. А ещё они постоянно, хотя и медленно двигались, плавали, что показывало чистоту рода ведьмы.

Валера завороженно смотрел на меня, на моё тело, следя за контурами пятен кончиками пальцев, а потом выдохнул:

— Шикарно! Представляешь, раньше я считал ваши пятна отвратительными…

— Да ты что? — усмехнулась и скрыла сущность. В другой момент и на другого я бы обязательно обиделась, но обижаться на Валеру отчего-то не хотелось. Меня переполняла благодать. Раньше я никогда не задумывалась над этим понятием, а сегодня почувствовала на себе. Мне было хорошо. Без света и воды в кране, на твёрдой лежанке с тонким матрасом, посреди жопы мира — но хорошо!

— Я не что, а кто, — мурлыкнул Валера, лизнув моё ухо, чем заслужил горячую порцию возмущения и даже пару оплеух, впрочем, ему это было сродни поглаживания. Зато я оказалась опрокинутой на спину, крепко обездвиженной и целованной до потери дыхания. А когда мы оба отдышались, я спросила:

— Скажи мне, только честно! Вот такая… эйфория, она надолго? А то мне так хорошо, так спокойно, хотя в жизни полный писец… Там же Аксинья вытворяет шабаш знает что, а мне — всё равно! Я желаю остаться тут навсегда, только если с тобой!

Валера откинулся к стене и рассмеялся:

— Ты меня сейчас убила! Рыженькая, это теперь на всю жизнь!

— Как это, на всю…

Я даже растерялась. Какие ещё навсегда, если у него жена и дети, а у меня муж, который по совместительству его брат…

— А вот так, ведьмочка! Истинную пару не выбирают, она сама выбирает тебя.

Валера хмыкнул, глядя в потолок, и добавил:

— Когда отец нашёл Алку, они поженились за два дня, а потом улетели куда-то на острова на медовый месяц. Так вот, Алка вернулась бледная, как и уехала. Понимаешь?

— Нет.

— Из бунгало они не выходили! Две недели! Представила? А ты говоришь, надолго…

Ага, а детей так и не могут заделать… Так, подожди, не гони!

— Валер, а ваша с Ромой мама… Разве она не истинная пара с твоим отцом? Была… Кстати, где она?

— Погибла в горах, — Валера пожал плечами. — Нам год был тогда, я её не помню даже. Магдалена нас вырастила, она наша дальняя родственница какая-то.

— Ой! Прости…

Всё, что я могла сделать — это обнять его и прильнуть всем телом в порыве нежной жалости. Валера извернулся, потираясь головой о мою голую грудь, вытянул руку, как это делают коты — распуская пальцы и показывая когти. Меня это насмешило, а он снова полез целоваться, недвусмысленно намекая, что неплохо бы заняться чем-то более увлекательным, чем разговоры. Но тут я воспротивилась:

— Эй, у меня уже всё болит! Надо сделать перерыв!

— Никаких перерывов, — мурчал куда-то мне в промежность Валера, как это уже входило у него в привычку. — Лучше я тебя укушу, ты обратишься в барса, и сразу всё заживёт… Или давай я подую, и болеть перестанет!

В доказательство он фукнул, обдав мою многострадальную, но довольную дырочку горячим дыханием, и мне снова стало смешно. Если так будет всегда… Я согласна! На всё согласна!