Наречённая. Книга 1 (СИ) - Богатова Властелина - Страница 16

Время давило, его отряд теперь далеко. Маар уже не мог оставаться на месте. Противоречия вскипали в нем вулканом. Почему не убьет ее, великий Бархан! Ведь он станет свободным. Маар дышал ровно, сидя в погружающейся в сумрак комнате наедине с ассáру, чувствуя ее тепло, ее едва заметное дыхание. Он терпелив, он подождет, пусть высшие силы решат, что ему делать. Маар поднялся, поджег фитили лампы, и комната погрузилась в неровный оранжевый свет. Мужчина подошел к спящей девушке. За это время он изучил ее всю, даже самые незначительные черты ее лица: небольшую родинку на шее, тонкую полоску шрама над правой грудью… интересно, откуда она у нее появилась? Ее губы, особенно ее губы, прямую линию рта, один край которой был приподнят, словно в ухмылке.

Маар протянул руку, подобрав легкий белый локон, пропустил через ладонь, ощущая, как внутри накаляется все: каждая мышца, каждый нерв. Маар продолжал хотеть ее безумно, и это желание уже не могло умещаться внутри него, оно рвалось наружу огненным вихрем. Страж коснулся ее подбородка, очертив его плавный контур, тронул подушечками пальцев мягкие губы девушки, пусть и бледные. Маар остро хотел к ним прильнуть своими губами, почувствовать их вкус, именно ее губ. Его яйца сжались до боли от этой мучительной жажды. Маар отступил. Впервые ему не хотелось ни одной другой, только ее. Только она может утолить голод, который разбудила в нем.

Шелест одеяла заставили его застыть, а потом обернуться. Истана положила руку на живот и открыла пронзительно голубые глаза. Взгляд ее устремился на него, выхватывая из полумрака комнаты силуэт, облитый густым светом огней. Протянулась, казалось, вечность до того мига, когда вдруг синева глаз девушки замутилась влагой. Истана поджала губы, и крылья носа ее задрожали. Ей было больно, Маар ощутил эту муку, как свою собственную, остро, внезапно, она разлилась ядом, отравляя. Страж в один шаг оказался возле нее, ассáру отпрянула, выставив ослабшие руки вперед, выставляя преграду, растопырив дрожащие пальцы.

— Не прикасайся… ко мне… — прошелестел в неподвижной тишине ее голос, по щекам девушки скользнули блестящие капли.

Она не хотела его видеть, она хотела умереть, посмотрев в это зеркало, но не вышло, Верховный вернул ее обратно в руки Маара. Мужчину обожгла ненависть, исходящая из сердца девушки. Такого сильного порыва он еще не испытывал от нее. Страж сощурил глаза, наблюдая за ней свысока, дыхание его утяжелилось, он не понимал, что с ней.

— Ты ослушалась меня, ты посмотрела в зеркало, хотя я запретил тебе это делать, ты глупая, ассáру. Ты заслуживаешь наказания.

— Провались ты в Пекло, ничтожество! — зло выплюнула она, пронизывая Стража колючим взглядом.

Маар приподнял темную бровь. Вот как? Маленькая дрянь решила сбросить свой морок и показать истинное лицо?

Глаза ее искрились самым холодным льдом, что сковывал чрево Бездны, губы налились краской — бордовая роза, а кожа белая, как сливки. Великолепное сочетание. Грудь под тонкой тканью вздымалась судорожно и опадала, Маар опустил взгляд вниз, туда, где находились тепло и мягкость, такие вожделенные для него сейчас и такие недоступные одновременно.

— Как ты меня назвала?

— Ты ничтожество, будь ты проклят, ублюдок, — просипела она.

Маар пригвоздил ее взглядом к постели, оглохнув от всплеснувшегося в нем гнева. Девушка хоть и оцепенела, напряглась, сжимая в пальцах постель, но быстро смахнула себя страх, приподняв гордо подбородок. Бесстрашная глупая ассáру.

Страж обрушился на нее мгновенно. Истана отшатнулась, но теперь бежать некуда, теперь уже нет. Ум застелила огненная пелена, все тело Маара залило тяжелым жаром. Он трахнет ее прямо сейчас, и плевать на все запреты, что он дал себе. Пора укротить эту несносную суку. Он прыгнул на постель, как дикий молодой барс, ловя ассáру за ногу. В один миг она оказалась под ним, вскрикнуть не успела. Да если бы она и кричала, никто не посмел бы сюда войти, пусть и слышны были звуки, доносившиеся снизу, Хозяева, верно, сбирались за общий стол.

Маар собрал полы ее сорочки, рванул, ткань с жалким треском распоролась на ее гибком теле. Мужчина прошелся ладонями по упругой груди с розовыми нежными сосками, по плоскому животу, по мягкому пушку меж бедер. Он прижал Истану своим разгоряченном и возбужденным телом, качнув бедрами, исступленно потершись каменным членом о ее теплое маленькое лоно. Ассáру вцепилась в исгара, царапая его лицо и плечи.

— Я тебя ненавижу! — сорвался ее голос на хрип, девушка глотала слезы. — Будь ты проклят. Ублюдок!

Маар расправил штаны, высвободил налившийся горячей сталью член. Зажав одной рукой тонкие запястья девушки над ее головой, скользнул губами по ее мокрой скуле, собирая соленую влагу — ее слезы, слизывая их. Истана замолкла, поморщилась, отворачивая лицо, изгибаясь, чтобы хоть как-то отстраниться, но бесполезно.

— Почти убедительно, лживая дрянь. Почти тебе поверил, — шептал глухо Маар, продолжая ласкать ее вожделенное тело свободной рукой.

А потом он разодрал ее колени в стороны, ощущая, как ее трясет. Она дергалась и извивалась, как рыба, выброшенная на берег, пыталась вырваться, но напрасно. Маар провел пальцами по мягким складкам, резко проник одним внутрь. Истана вскрикнула, ресницы ее вновь стали влажными и тяжелыми, как и дыхание, она замерла в ужасе, перестав дергаться. Такая узкая, тесная. Маар засомневался, что она сможет принять его. Вот и пускай, поделом, лживая сука.

— Ну, назови меня еще раз так? — Маар смотрел в ее затуманившиеся от боли глаза, в черные зрачки, расширившиеся от дикого предчувствия чего-то страшного, когда он принялся растягивать тугой захват мышц лона.

Истана поджала губы, шумно сопя, неотрывно смотрела ему в глаза, в то время как он грубо терзал ее плоть.

— Ублюдок, — выплюнула она.

Это было ее ошибкой. Никто Маара не называл так, никто не смел.

Маар проник пальцами еще глубже. Лицо ассáру исказила боль, низ живота девушки загорелся, она отстранила бедра, пытаясь вытолкнуть его пальцы. Мужчина убрал их, навис, медленно ввел в лоно свой член, а потом резко толкнулся, врываясь в нежную плоть, насаживая девушку на себя. Истана взвилась, раскрыв губы в немом крике, сжав с силой бедра, не пуская его дальше. Она задохнулась, боль растеклась горячей лавой от живота к бедрам. Маар продолжал держать ее, погружаясь глубже растягивая и разрывая узкую щель. Ассáру зажмурилась, сжав зубы и кулаки, так и не проронив ни звука. Он задвигался размеренно и быстро, вталкиваясь в нее, ощущая липкую влагу. Он ничего не соображал, его опьянила ее кровь и то, какая она была узкая для него, вожделенная. Задвигался еще резче и безудержней, вдалбливаясь в нее, теряя контроль и ум от ощущения теплой тугой глубины, от запаха крови, от ее сладкого, невозможно головокружительного аромата, взглядом ударяясь в лед ее непроницаемо-холодных глаз. Возбуждение в нем бешено росло и ширилось, раскачивая густые волны жара по телу, толкая его с края в пропасть. Ей было больно, он чувствовал это, но ассáру больше ни разу не вскрикнула, она лишь смотрела на него затуманенным ненавистью взглядом.

— Никогда так не говори… Никогда… — глухо и с натугой шептал он, совершая размашистые удары тазом, вдавливая в облако постели тело Истаны, такое красивое, такое совершенное, недоступное и запретное, нежное и хрупкое, маленькое, — …и я…никогда…не причиню тебе боли… Просто слушайся меня… Истана. Но сейчас уже поздно…

Губы ее только искривились в презрении, но она молчала, снося его в себе. Маар протолкнул руки под ее ягодицы, приподнимая, проникая еще глубже. Истана продолжала смотреть на него, но по скулам уже текли слезы. Она крепко держалась за постель, тянула ткань, вся напрягаясь и, наверное, мечтала умереть. Мужчина, не переставая двигаться, сорвался, его толкнуло изнутри к ней, он припал к ее губам. Такие сладкие, такие нежные губы ассáру, упоительные. Истана дернула подбородком, вырываясь, на лице ее выразилось лишь омерзение. Маар впился в ее губы вновь, с еще большим остервенением, то кусал их беспощадно, то ласкал, слизывая кровь ее и свою, проталкивая в теплый рот язык, одновременно врываясь в ее тело ураганом. Такая горячая, такая пленительная Истана.