Звезда для гитариста (СИ) - Билык Диана - Страница 6

Меня так еще не били. Это, бляха-муха, не смешно! Ладно бы заслуженно, а так…

Лежу в осенней грязи, прижимая руки к паху, что горит, будто туда кипяточка плеснули, а сам представляю, как буду мстить чертовке. Что там Саша говорил о работе в академии?

Глава 8. Звезда

Неделя проходит тихо. Гроза старший вышел на ленты в среду, я видела, что он отмечался в журнале ключей, но лицом к лицу мы с ним до пятницы так и не столкнулись. Младший тоже отстал, вернее, не появлялся. Аж отлегло. Мне эти борзые мужики – как кость в горле. Они считают, что любая девушка при виде их размаха плеч и крепких бедер должна падать к ногам и лизать подошвы. Знаю я таких Повелителей Жизни. Но, видимо, Игорёша урок усвоил, и сдался.

Слабак.

Категорий мужчин не так много. Я для себя выделила две: звери и тюфяки. С последними скучно, а с первыми лучше не связываться. Потому я последние несколько лет вела довольно закрытый образ жизни, учила петь других, а сама на сцену не выходила, чтобы не светиться. Но первого сентября как-то потеряла я чутье и согласилась спеть легкую романтичную песню для новых студентов. Всего лишь для студентов, кто мог подумать, что все вот так обернется. Я ведь чувствовала, что Игорь еще на концерте не сводит с меня глаз. Дурачок оловянный.

А вдруг я ему там поотбивала все? Мужика жалеть? Ни за что.

Хотя теперь я веду себя на людях осторожней: одеваюсь неприметно, серые и темные тона, хожу на низком каблуке, чтобы казаться еще меньше, не крашусь, никаких причесок – просто низкий хвостик. И, кажется, под конец недели тревога и напряжение немного отпускают меня, потому что я никому не интересна.

Иду по коридору, волоча за собой серую юбку в пол, и думаю, что нужно вернуться в свой класс, чтобы взять ноты для Сони. После урока еще совещание у Бурина, нужно обязательно сходить. Немного пощипывает под ребрами – там Гроза будет, снова со статусом крестной приставать будет. Скажу, что протестантка, чтобы отстал, ну, не могу я взять на себя такую ответственность, а потом исчезнуть.

Если придется.

Тянусь к крестику на шее: заметит же, наблюдательный, как папашка. Осторожно снимаю и прячу в сумочку, а когда поднимаю голову, замечаю знакомый силуэт среди студентов. Он выше всех почти на голову, грифельная челка идеально уложена, а стриженая борода поблескивает в свете коридорного окна.

Игорь широко улыбается одной из Настиных одногруппниц: Якина, кажется. Та вьется змейкой вокруг младшего Грозы, теребит длинную медную косу и так многозначительно закатывает глаза, а парень вальяжно упирается в стену крупным плечом, затем так же медленно и спокойно поворачивает голову и переводит взгляд на меня, и я в этот момент срываюсь и бегу прочь. Благо поворот недалеко.

Да что б его! Какого хрена он снова пришел?

Только бы не ко мне, только бы не за мной. Умоляю… мальчик, не рой себе могилу. Вряд ли Игорь связан с моим прошлым, но парень слишком яркий, я не должна его к себе подпускать, ради его же безопасности.

Урок с Соней прошел кое-как. Она так уныло фальшивила, что хотелось сложиться под инструмент и притвориться пылью. Я еле сидела на твердом стуле, хотелось вскочить и ходить туда-сюда, чтобы придумать хоть что-то, что отпугнет Грозу “М” от меня навсегда. Да только знаю я Грозу “Б” и знала Грозу “ББ” – не в их правилах сдаваться, и это плохо, очень плохо.

Оставалось только верить, что паренек – бабник и увяжется за другой пигалицей, да хоть за Якиной-змеючкой. А может, он просто к брату пришел? Я слышала Саша передал меньшему дело отца: вот и пришел вопросы решать, опыта ведь нет.

Ох, я себя зря успокаиваю. А вдруг накручиваю?

Отпускаю Соню раньше звонка, сама поднимаюсь в уборную и обильно умываюсь холодной водой. Но нифига не легче. Это все равно что играть первый день на гитаре в надежде, что получится великое музыкальное нечто.

– О, Верочка, пойдем, там уже все собрались, – в коридоре цепляет меня Горовая. Темноволосая и всегда немного мрачная, хотя, если познакомиться поближе, она женщина очень понимающая. Жаль, я никого к себе не подпускаю.

Киваю и вкрадчиво сканирую коридор, надеясь, что не придется сейчас смазывать лыжи и на всех парах петлять коридорами академии.

В кабинете директора душно и шумно. Стулья по кругу, как всегда на совещании. Собрались все эстрадники сегодня.

Горовая садится около Кац, ближние места к столу главного, справа налево уже развалились после тяжелого трудового дня: Ивасенко и Земская.

Саша сидит слева от входа и мягко улыбается, заметив меня. Я занимаю один из свободных стульев возле двери. Подальше от лишних разговоров и поближе к выходу.

Последний стул остается свободным еще несколько минут. Коллеги шушукаются, обсуждают новые дисциплины. Кравцов летом выиграл грант на новый класс по вокалу и фирменную аппаратуру: сидит теперь в окружении большинства женщин, как павлин, подергивает велюровый воротник и возвеличивает свои достижения в джазовой технике. И не жарко ему? Да, осень началась, но сегодня на улице все плюс двадцать.

Я скидываю жакет, чтобы не упариться, и остаюсь в облегающей блузке темно-серого цвета. А когда поворачиваюсь повесить одежду на спинку стула, в кабинет заходит Игорь.

Ну, сколько можно? Он издевается?!

– Игорь Олегович, проходите, – говорит вошедший следом Бурин. Он оттесняет парня к стене, чтобы пройти между рядом стульев и стеной, прочесывает крупной ладонью поседевшую челку и приоткрывает ровные зубы добродушной улыбкой.

Ректор театрально разводит руками, только хлопушек не хватает.

– Милые дамы и дорогие коллеги, рад представить, наш новый учитель по аккомпанементу – Гроза Игорь Олегович. Он возьмет на себя фортепиано и гитару. Так как у Александра Олеговича прибавятся часы по аранжировке, Гроза младший заберет его учеников.

Саша кивает согласно, а я сглатываю и не могу шевельнуться, когда «М» садится на свободный стул и, будто случайно, ага, цепляет меня локтем. Я едва не слетаю на Ивасенко от его нахальства.

Это просто ка-та-стро-фа. И что теперь делать? Увольняться?

– Ну, привет, булавка, – говорит Игорь мне на ухо, когда все активно включаются в обсуждение годового плана.

Глава 9. Вульф

– Младший, ты точно ничего не вычудил? – Саша протягивает мне бутерброд и отряхивает с идеально-выглаженной рубашки невидимые крошки.

Мы засели вдвоем в «Буффи», чтобы перекусить и заправиться кофе перед индивидуальными.

Старший продолжает:

– Вера с собрания смоталась, будто у нее дома пожар, а до этого всю неделю избегала со мной встреч. Сегодня поймал ее перед первой лентой и напомнил о том, что на счет крестной я говорил серьезно, и знаешь, что выдала?

Грызу хлеб с колбасой и думаю, что ничего вкуснее не ел последние два дня. Эта булавка не только лишила меня спокойствия, но издевательски украла сон и аппетит.

– Что не любит грозу? – предполагаю.

– Что протестантка, – Саша растягивает белозубую улыбку.

Я глотаю кусок хлеба, не пережевывая, а потом ржу, как конь.

– Врет, – откашливаюсь. – Я видел у нее на шее крестик, когда она пела.

– Так и я видел, – подключается брат. – Только странно, чего она так?

– Да мало ли, – я пожимаю плечом и заказываю у тети с щербатой губой еще парочку бутеров. – Вера и меня шарахается, будто я ее укусил.

– А ты? – щурится подозрительно Саша и поглощает пол чашки кофе одним глотком.

– Ну-у-у, – хитро смыкаю ресницы и откидываюсь на соседний столик спиной. – Немного полапал.

– Что? – округляет черные глаза брат и машет пальцами у виска. – Вот дурак. Кто же так ухаживает? Это тебе не… Ладно, извини.

– Да как-то само получилось, – признаюсь и затихаю, когда горстка студентов заваливаются в буфет.

За напоминание Ирины я не обижаюсь: мы оба попались на ее крючок. С Верой будет все иначе.

Девчонки краснеют и хихикают, на Сашу смотрят с восторгом, а на меня с голодом. Они в курсе, что я холост, слухи быстро разносятся: новый учитель, как свежая кровь.