Физрук и вот это вот все (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 37

Небольшие и аккуратные, как и все здесь.

Они обошли домик вокруг.

Внутрь вели две двери, задняя дверь была заперта, а передняя приветливо распахнулась примерно на четверть, словно приглашая войти.

Но Магистр войти не торопился.

Он присел на перевернутое ведро и закурил сигарету. Брюс безмолвной тенью стоял за его спиной.

— Вот яркий пример дуальности существующих реалий, — заявил Магистр. — У нас тут две двери, одна открыта, одна закрыта. В какую бы ты вошел?

Брюс не ответил, но Магистра это не смутило.

Никогда не смущало.

— Элементарная логика и житейский здравый смысл подсказывают мне, что нет никакого смысла ломиться в закрытую дверь, если есть открытая, — сказал Магистр. — Однако, мой богатый жизненный опыт говорит обратное. Он говорит, что, как правило, все самое интересное скрывается именно за закрытыми дверями. А что подсказывает тебе твой жизненный опыт, Брюс?

— Я не настолько сведущ в такого рода вопросах, Мессир.

— Как и все мы когда-то, как и все мы, — сказал Магистр. — С третьей стороны, а у любой проблемы всегда есть третья сторона, даже если на первый взгляд это и неочевидно, мне не очень нравится, когда мой выбор ограничен всего двумя вариантами. Так что, при прочих равных, я предложил бы залезть в окно.

— Мне выбить стекло, Мессир?

— Не стоит, — сказал Магистр. — Потому что я знаю, как устроены места наподобие этого, и в данном случае нет вообще никакой разницы, как именно мы войдем.

— Вот как?

— Именно, — сказал Магистр. — Это ловушка. Снаружи все выглядит весьма чинно и благопристойно, и в самом домике наверняка живет какая-нибудь милая благообразная старушка, которая пригласит уставшего путника на чашечку чая, и, если путнику повезет, чай даже не будет отравлен. Но в такого рода местах путникам, опять же, как правило, не везет. И выпив чашечку чая, и, может быть, даже отведав свежей плюшки, путник погружается в сон и просыпается в гораздо более неприятном месте, где разнообразные хтонические твари наверняка попытаются закусить его внутренностями.

— Так это данж, Мессир?

— Да, это внезапный данж, — сказал Магистр. — Его еще называют последним данжем, потому что для большого количества игроков он действительно становится последним. И, как ты понимаешь, совсем не потому, что им внезапно надоедает шастать по подземельям и они решают начать оседлую жизнь, покупают лавку в каком-нибудь милом провинциальном городе и начинают искать хорошую женщину, которая нарожает им пяток детей.

— Это говорит о том, что никогда нельзя расслабляться, Мессир.

— Ну, это тоже не жизнь, — сказал Магистр. — К тому же, с другой стороны, иногда, пусть и довольно редко, вещи могут быть теми самыми, которые кажутся. И некоторые старушки действительно предпочитают жить подальше от других людей, при этом не являясь поклонницами темных практик и запрещенных искусств. Знаешь, сколько благообразных старушек, живущих в таких маленьких аккуратных домиках, было убито игроками, которые привыкли везде видеть подвох?

— Сколько?

— Подозреваю, что много.

— Ну, уж явно больше одной, — сказал Магистр.

— Так это не данж, Мессир? — поинтересовался Брюс.

— Это наверняка данж, — сказал Магистр. — Потому что если бы это был не данж, что бы он тут делал? К тому же, если бы это был не данж, он бы давно уже вышел.

— Да, — согласился Брюс. — Или мы могли бы видеть хоть какое-то движение через окно.

— Но никакого движения там нет, — сказал Магистр. — Из чего мы можем сделать вывод, что это данж, и первый уровень он уже зачистил.

— Тогда чего же мы ждем, Мессир?

— Ну, а вдруг мы все-таки ошибаемся и они просто пошли прогуляться по лесу, собирают там цветочки или мухоморы на ужин, — сказал Магистр. — В таком случае, вламываться в дом в отсутствие хозяев будет невежливо.

Брюс промолчал. Вежливость никогда не была сильной стороной Магистра, и если он ссылается именно на нее, значит, у него в голове бродят совсем другие мысли.

Солнце начало садиться за лесом.

Тени удлинились.

Магистр сидел на перевернутом ведре и курил. Брюс терпеливо ждал.

— Пожалуй, это все, — сказал Магистр, когда вокруг окончательно стемнело, а на небе начали зажигаться звезды. — Теперь-то уж точно никто не придет.

— Значит, мы можем войти, Мессир?

— Да, — сказал Магистр. — И если тебе интересно, то в итоге я выбрал для этого ту дверь, которая открыта.

Они вошли.

В прихожей все было чинно и по-домашнему уютно. Половицы под ногами, гобелены на стенах, на вешалке висело пальто, а в подставке для зонтиков стояла элегантная трость.

— Теперь это уже вежливо? — поинтересовался Брюс.

— Все еще нет, — сказал Магистр. — Но у нас есть хотя бы уважительная причина, чтобы войти. Темно, дверь не заперта, а мы просто шли случайно шли мимо, все это заметили и теперь просто обязаны убедиться, что с обитателями этого домика все в порядке.

Сразу же за прихожей обнаружился небольшой коридор, на полу которого лежала девочка лет десяти-двенадцати на вид. У девочки была проломлена голова, а из-под подола милого, украшенного оборочками платья, торчала целая связка щупалец.

— И тут мы понимаем, что с обитателями этого домика не все в порядке, — констатировал Магистр. Кровь у девочки была зеленая. — Но они наверняка это заслужили. Как ты думаешь, чем это было проделано?

— Канделябром, — сказал Брюс, указывая на пустое место на стене. — Он сорвал его здесь, проломил ей голову и бросил туда.

— Наличие щупалец еще не делает человека монстром, — заметил Магистр. — Мне бы не хотелось иметь дело с тем, кто считает, что это не так. Я, конечно, могу иметь дело с кем угодно, однако без того удовольствия, которое я привык получать от процесса. Здесь попахивает ксенофобией, а мне не очень нравится этот запах.

— Полагаю, его спровоцировали, — сказал Брюс. — Не думаю, что он стал бы нападать первым.

— Почему?

— Я знаю его, Мессир, — сказал Брюс. — Он не такой человек.

— Люди меняются, — сказал Магистр.

— Люди разные, — сказал Брюс. — Кто-то меняется, кто-то — нет. Он из тех, которые не меняются.

— Но закаляют ли его испытания? — поинтересовался Магистр. — Опаляет ли его пламя войн, через горнило которых ему довелось пройти?

— Меняет ли свои свойства меч, окропленный кровью врагов? — спросил Брюс.

— Отлично сказано, — сказал Магистр. — Значит, он меч?

Брюс пожал плечами.

— Я излишне придираюсь? — поинтересовался Магистр.

— Возможно, Мессир.

— Таков путь.

Они перешагнули через тело девочки-монстра и пошли дальше.

Благообразная старушка обнаружилась в соседней комнате. Она сидела в кресле-качалке, на коленях у нее было вязание, а одна из спиц торчала из левой глазницы.

Вторая спица обнаружилась в косяке.

На старушке была надета юбка до самого пола. Магистр задрал ее, чтобы удостовериться в наличии щупалец.

Щупальца были на месте.

— Как вы думаете, Ватсон, что здесь произошло? — поинтересовался Магистр.

— Элементарно, Холмс, — сказал Брюс, и на его лице не шелохнулась ни единая мимическая мышца. — Он только вошел в комнату, когда она метнула в него свои спицы. От одной он увернулся, и она вот здесь, — Брюс указал на спицу, торчащую из косяка. — Вторую он поймал в воздухе и метнул обратно. Она вон там. Вы чем-то удивлены, Мессир?

— Да, и это довольно редкое для меня состояние, — сказал Магистр. — Меня не удивляет ни кровожадность благообразных старушек, ни отменная реакция этого парня, ни тот факт, что ты смог описать события, которых не видел. Меня удивляет, что ты опознал цитату.

— На прежнем месте моей службы у меня было много свободного времени, Мессир.

— И ты пошутил, — сказал Магистр. — Для меня это особенно ценно.

— Раз так, когда-нибудь я пошучу еще раз, — сказал Брюс. — Что мы будем делать дальше?

— Это очевидно, — сказал Магистр. — Мы убедились, что это данж, мы знаем, что он в него вошел, и нам известно, что он из него не выходил. Надо найти вход на следующий уровень и идти по кровавому следу. Уверен, что это будет несложно.