Сказка для взрослых (СИ) - Лисуков Владимир - Страница 17

………………………………………………………………………………………………………………………………………

– Ты бы просветил их, – продолжил Лавр, – мне кажется, что времена такие, что можем и не успеть.

Заметно успокоившийся самодержец выдохнул, отпил из любимой кружки и улыбнулся:

– Ну, и рожи у вас, сыны мои славные. Смотреть приятно. Закройте рты, а то кому ещё ворона в глотку залетит.

Братья, как по команде, клацнули зубами и начали приходить в себя. Лавруха, конечно, близкий к бате человек. Может и самый близкий. Но затыкать царя батюшку? При наследниках!?

Внизу раздался какой-то шум, послышались тяжелые шаги по лестнице и в горницу вошел митрополит Михаил II собственной персоной. Тут братьям пришлось удивляться во второй раз. Батя с Лавром, не сговариваясь, бросились к предстоятелю церкви и бережно усадили его в кресло, после чего уселись на свои места.

– Мы можем говорить при этих молодых людях? – спросил митрополит у царя.

– Лавр считает, что пора. А ты по какому делу, святой отец? Давно тебя не видели.

– Невместно священнику мешать мирской жизни, рясой среди мирян трясти. Наше дело – души людей. Тем и заняты. – с улыбкой ответил митрополит, – Чаю нальёте?

Кружка материализовалась перед святым отцом.

– Я тоже тут потому, что время пришло. Пора церкви помочь тебе, государь. Иконы плачут. Колокола сами звенят. Смутное время грядёт. Мир, который мы веками строили и оберегали, в опасности. И самое страшное – черный лес тает. Превращается в мираж. Такого никогда не было. И это верный знак, что вера людская слабеет.

Вчера собирали совет предстоятелей. Ибрагим и Исаак в один голос утверждают, что у них, по всем признакам, тоже самое. Какие-то пророки смущают народ. Фанатики, не боясь смерти, призывают на войну с иноверцами.

– И всё это не так давно началось, – Лавр разломал сухарик и, похоже, так и не решив, что с ним делать дальше, бросил на тарелку. – Когда первого смутьяна поймали и привели на допрос, я удивился. После указа царя Никодима о религиозных бунтах и забывать начали…

………………………………………………………………………………………………………………………………………….

Почти двести лет тому царь Никодим II издал указ, который гласил:

1. Все, кто верят в единого Бога, – верят в одно и то же.

2. Если разные люди делаю это по-разному, значит на то есть воля Божья.

3. Противиться воле божьей и совращать иноверцев в свою веру – тяжкий грех, караемый каторжными работами.

4. Совращение в свою веру путем насилия – смертельный грех, караемый смертной казнью.

5. Браки совершаются на небесах и потому не имеет значения в каком храме и каким священником проведен обряд. Он будет признан законным.

6. Вера семьи и обряды в ней – дело семейное.

7. Религиозные диспуты допустимы только между священнослужителями.

Так с тех пор и повелось. При христианских храмах, мечетях и синагогах появились пристройки, где иноверцы могли помолится богу по-своему. Разумеется, если поблизости не было храма своей конфессии и верующий не считал возможным заходить в чужую святыню. Те, кому новые порядки пришлись не по душе давно отправились в мир иной, а народ государства постепенно привык креститься в мечети или возносить хвалу аллаху рядом с церковью, а то и внутри оной.

…………………………………………………………………………………………………………………………………………

… Удивляться я перестал, когда через день привели второго, а потом третьего смутьяна. – Лавр опять машинально вертел в пальцах кусок сухаря, не обращая внимания на крошки, усыпавшие стол и колени. – Сейчас у меня палач не справляется. А они всё злее и их всё больше. И ничего не боятся. Умирают с улыбкой. Как мученики за святое дело. Словно их ждёт не геенна огненная, а райские кущи.

– Пусть монахи поспрашивают смутьянов. Я пришлю несколько человек. Потом и решим, что за зараза такая. Кто-то всерьёз за нас взялся, дети мои. Что-то мы просмотрели. Больно хорошо всё складывалось. Я отдал приказ монахам идти в мир, говорить с людьми, укреплять веру. И священники не будут, как прежде, в храмах отсиживаться.

Святой отец встал, по очереди перекрестил присутствующих и отправился по своим делам.

В горнице снова стало тихо. По ошарашенному виду обоих царевичей было видно: то, что они привыкли считать простым и привычным, вдруг обернулось чем-то странным и пугающим.

– Всего я вам и сейчас рассказать не могу. Потом как-нибудь. – неспешно начал говорить царь, – Не с меня это началось – не вами и закончится.

И ты, Святослав, и ты, Савва, не единыжды приходили ко мне с просьбами улучшить то или это в государстве, обвиняли меня в нежелании что-то делать за пределами привычного. Но я откладывал и отказывался.

А вы никогда не задумывались откуда взялся Институт? Не Иван же его создал. Он только дом свой построил с краю, поближе к своим лабораториям. И почему наше войско всегда вооружено и обучено не хуже, но и не лучше, чем заморское? И товары у нас, как у всех. Даже некоторые похуже будут. Но народ сыт и счастлив, а на землях наших покой и благоденствие.

Ради последнего всё и делается. Шило в мешке не утаишь. Оглянуться не успеешь – кругом гарь, чад и машины вместо людей. Ради одних машин другие создают, а ради тех, ещё какие-то. Пока для человека вовсе не останется места. Да и для мира, в котором он родился.

Мы пытаемся идти другим путём, через человека, его совершенство. А машины должны быть вечными помощниками. И не более того.

Больше я вам пока ничего сказать не могу. И это – страшная тайна. Со временем узнаете всё. А сейчас идите по домам. Нам с Лавром кое-что обсудить надо.

Братья поклонились отцу и затопали сапогами по лестнице.

Когда шум шагов стих, царь с Лавром быстро, явно совершая привычный ритуал, убрали со стола остатки еды и посуду с самоваром, после чего сняли столешницу, под которой обнаружилось квадратной формы матовое зеркало, которое засветилось, как только Лавр пару раз ткнул в него пальцем.

– Привет, уроды, – произнёс, не обращаясь ни к кому в горнице, царь, – Воевать с нами удумали? …

Где-то за пределами сюжета романа и планеты Земля. Кто-то.

– У них что, компьютерный монитор в стол вделан? Прям рояль в кустах. И «Система» какая-то бутафорская. Детские игры, а не мировая политика.

– А правители не люди? Дураков среди них не меньше, чем среди простых смертных.

– Отчего же? Люди. Только возможностей у них побольше, чем у простых смертных, и последствия дурости масштабнее.

– Всё должно развиваться естественным образом иначе …

– Иначе произойдёт что-то неожиданное и у них не будет времени обдумывать каждый свой поступок и поступать рационально?

– Ты предлагаешь вмешаться и всё взбаламутить?

– Они это сделают сами. Ты только чуть подтолкни. В пределах разумного.

Стольный Град. Институт.

Савва (директор Института, царевич), Лия (лаборантка Института, предмет любовного томления Саввы), Маф (дракон, заведующий отделом пространства и времени Института), Провидица (ученый секретарь Института).

– Ну, я так больше не могу! – крикнула Лия, влетая в кабинет, после чего уселась на директорский диван и угрюмо уставилась на Савву, – Ходите, смотрите, вздыхаете. Сколько можно? Надо мной уже все смеются. Я кто, сотрудник института или барышня на гуляниях?! Не для того я сбежала из дому, чтобы и тут ко мне приставали всякие самовлюблённые царевичи!

– Я к вам, сударыня не приставал, – попытался оправдываться Савва.

– А я буду. Чтоб знал, как это приятно, – провозгласило нахальное создание, подскочив к обалдевшему царевичу и звонко чмокнув его в угол рта. – Теперь ты будешь от меня прятаться. – заявила напоследок Лия и, явно довольная собой, покинула помещение.

Не очень понимая, что это было, ошалевший царевич какое-то время рассматривал полку с книгами, а потом разразился безудержным смехом.

Заглянувшая в кабинет Провидица обнаружила своего директора скорчившимся от приступа немотивированного веселья, потому что, при этом, царевич испытывал прямо противоположные чувства.