Ведьма для наследников дракона (СИ) - Власова Ксения - Страница 47

— Простите? — Я рухнула обратно в кресло и мрачно посмотрела на Таркера снизу верх. — Вы не могли бы не думать о внешности леди Аттвуд в такой ответственный момент? Знаете ли, это сбивает с толку.

Нет, ну какая наглость! И суток не прошло с нашего поцелуя! У меня, может, душевная травма теперь будет.

Кош хохотнул, а Таркер усмехнулся.

— Значит, вы начали цеплять и мои мысли. Забавно.

Я надулась.

— Не вижу в этом ничего смешного.

Таркер протянул мне ладонь, помогая подняться. Его горячие сухие пальцы соприкоснулись с моими, послав по телу волну сладкого трепета.

— Ирония в том, что теперь и я могу слышать ваши мысли.

Хорошо, что его рука сжимала мою. Иначе бы я точно рухнула в кресло. Снова.

— Вот как? — пробормотала я. Щеки потеплели. Уверена, меня залил румянец на пол-лица, не меньше. — И многое ли вы успели… подслушать?

Уголок его губ дернулся вверх, обозначая улыбку. От его внимания не укрылось та полная неодобрения интонация, которой я выделила последнее слово.

— Не волнуйтесь, до меня лишь иногда доносятся отголоски ваших мыслей.

Я выдохнула с облегчением, напрочь забыв о том, что все еще не отпустила его ладонь.

— Слава Богу!

Таркер заинтересованно приподнял бровь.

— Ваша реакция довольно неоднозначна, — заметил он.

Я опустила взгляд и свободной рукой нервно оправила строгий жакет, который надевала из-за сегодняшнего урока музыки. Игра на фортепьяно явно не стоила моих усилий: инструмент отказывался выдавать что-то приличное. Видимо, память тела срабатывала не всегда.

Ну или ее блокировал жакет. Он мне сразу не понравился.

— Представьте, если бы мы постоянно слышали мысли друг друга. Да так же с ума сойти можно!

— Почему?

Я растерялась от такого вопроса и честно выпалила в ответ:

— Излишняя откровенность всегда приводит к размолвкам и обидам.

Таркер отпустил меня и, сделав шаг назад, задумчиво оперся на письменный стол за своей спиной.

— Мой опыт говорит об обратном, — после паузы сказал он, смотря прямо мне в лицо.

Я насторожилась, не совсем понимая, к чему он клонит. А затем до меня дошло.

— Вы имеете в виду ваш брак? — осторожно предположила я и получила в ответ сухой кивок.

— Моя жена была леди в истинном значении этого слова. — Он сложил руки на груди и посмотрел куда-то в сторону. Мельком я подумала, что после инициации его движения стали более раскованными, в них не чувствовалось выверенной веками чопорности и раздражающей неспешности. — Она никогда не жаловалась, не делилась переживания и с достоинством принимала все удары судьбы. В том числе и такого мужа, как я.

Признание упало в тишину кабинета как тяжелый камень, и я застыла, толком не зная, как реагировать: посочувствовать, сменить тему, проигнорировать? Сердце забилось как бешеное. До этого момента мать близнецов, бывшая жена Таркера, казалась чем-то эфемерным. То есть, я, конечно, понимала, что она действительно существовала, но никогда не задавалась вопросом, что же с ней случилось. А заодно, как они с Таркером жили и любили ли друг друга.

Признаться, второй вопрос интересовал меня сейчас даже сильнее, чем первый.

За мной все еще стояло кресло, но я не стала снова опускаться в него. Вместо этого я обошла его и облокотилась на высокую мягкую спинку. Наши с Таркером взгляды снова встретились. Он усмехнулся, оценив мой маневр.

«Так себе барьер», — вклинился Кош.

— Она любила вас? — тихо спросила я.

Таркер совершенно неаристократично передернул плечами.

— Я так и не понял этого. А теперь уже и не узнаю. Ее жизнь унесла эпидемия холеры, внезапно вспыхнувшая в поместье ее родни, у которой она гостила. К счастью, дети не заразились, драконья кровь в жилах уберегла их от болезни, но Лидии так не повезло.

— Мне очень жаль, — пробормотала я.

Почему-то перед глазами возникли мордашки Томаса и Хлои. Наверное, для них потеря матери была равноценна концу света. Какие бы не были отношения между супругами, дети всегда любят своих родителей. Я вспомнила собственное тоскливое детство, и с трудом вернулась к разговору. В горле намертво застыл огромный ком.

— По иронии судьбы спустя всего пару лет появилась вакцина от холеры, — продолжил Таркер. — Не представляете, что я испытал, когда узнал о ней.

— Понимаю, — с сочувствием откликнулась я.

Повисла долгая пауза. Я не знала, что можно еще сказать, и вместе с тем отчаянно желала как-то облегчить боль Таркера, которую почувствовала сквозь неуютное молчание. Она напоминала застаревшую зарубцевавшуюся рану, ноющую во время плохой погоды. Закусив губу, я лихорадочно искала возможность пошутить, разрядить обстановку, но вместо этого вдруг спросила:

— А вы любили ее?

Таркер поднял на меня взгляд, и у меня перехватило дыхание от накала чувств, что бушевали в его душе и нашли отражение в его глазах.

— Да, — просто сказал он.

Я кивнула, принимая такой ответ. Странно, но меня не уколола ревность или обида. Я всегда понимала, что Таркер — взрослый мужчина, у которого до моего внезапного и поставившего все с ног на голову появления была своя жизнь. В конце концов, Хлоя и Томас тому подтверждение! Шансы, что детей принес аист, весьма малы.

— Мне очень жаль, — снова повторила я.

Эти слова от частого употребления затерлись до дыр и ничего не выражали, но я вложила в них все сопереживание, что только смогла. Кажется, Таркер это понял.

Его взгляд потеплел.

— Ничего, — мягко сказал он, будто успокаивая меня. — Прошло уже больше пяти лет. С каждым годом становится все легче.

Я задумалась. Получается, что на момент смерти матери близнецам было два-три года. Интересно, они помнят ее? Вряд ли, но, наверное, какие-то смутные воспоминания у них все-таки остались. Во рту появился привкус едва заметной горечи. Я хорошо понимала, что чувствовали Хлоя и Томас. Я сама была на их месте.

Я так сильно ушла в себя, что вздрогнула, когда раздался голос Таркера.

— Ну а вы, Анна? — спросил он, и от того, что он назвал меня по имени, у меня побежали мурашки по коже. — Что насчет вас?

— А что насчет меня? — глупо переспросила я, и правда не успев сообразить, о чем он.

Таркер явно немного смутился, но затем уверенно продолжил.

— Если судить о том, что я смог зацепить в вашей памяти, у вас нет мужа и детей. Но, возможно, остался кто-то, по кому вы тоскуете?

Я тряхнула головой, окончательно возвращаясь в реальность. Детство Хлои и Томаса, как и мое собственное, подернулось туманом и отступило во тьму, в самый дальний уголок души.

— Бариста, — честно призналась я. — Очень скучаю по бариста из ближайшей к дому кофейни. Он умел варить потрясающий латте! Простите, но ваша прислуга, несмотря на все старания, и рядом с ним не стояла.

Таркер потрясенно моргнул, явно переваривая и новую информацию, и незнакомые слова, а затем вдруг рассмеялся: негромко и заразительно.

Я фыркнула, с удовольствием отмечая, как сглаживаются его резкие черты, а в глазах появляется притягательный блеск. Таким, открытым и способным посмеяться над собой и другими, Таркер мне нравился больше.

— Вы можете называть меня по имени, — заметил он и снова достал карманные часы. — Кеннетом.

Я как завороженная уставилась на стрелки часов и судорожно сглотнула. Пожалуй, к чтению мыслей, пусть и поверхностному, придется привыкнуть.

— Не уверена, что наши отношения дошли до этой стадии, — попыталась увильнуть я.

— Да? — Таркер хмыкнул и спрятал часы в карман. — А мне казалось, что после второго поцелуя они-таки до них добрались.

Краска бросилась мне в лицо. Он помнит! Вот же черт!

— Ну, это как посмотреть… — невразумительно проблеяла я.

— Значит, рассмотрим со всех сторон, — пообещал Таркер и подмигнул мне.

Сказать, что я выпала в осадок, — преуменьшить мою реакцию. Я ошарашено моргнула, всерьез раздумывая, не начались ли у меня глюки. После всего, что на меня обрушилось, это было бы неудивительно.