Пират, еще один - Полторак Егор - Страница 16

• Предыдущая
• 16/20
• Следующая

- Ты ничего не понял, докторишка! Твоя игра кончена, и твои друзья это уже поняли. А твоим сокровищам я найду применение. Да вы еще ко всему взаправду дрались и убили моих людей. Нет. Заглохни, Федя.

- Мы так не договаривались! - Федор Иваныч кричал, - Ты не посмеешь так сделать!

- Не надо, Федя, может, и выкрутимся, - сказал Леппилюнтль, сам не веря тому, что говорит.

- А мне ваш Колька пригодится, пригодится, - в это же время говорил Груб, - Вы мне Романиста убили, а вот теперь он мне будет романы рассказывать... Про дальние страны-ы, про благородных разбо-ойников, про принцесс... Будешь, Колян?

Настал самый момент, когда Колька хотел гордо повернуть голову и вздернуть подбородок, как это делают по телеку, он видел, и промолчать, но не смог:

- В тюряге тебе расскажут! - сказал он хриплым от волнения голосом, потому что ведь он стоял перед настоящим бандитом и был в настоящем плену.

Груб подпрыгнул от искренней радости, а его разбойники одобрительно заворчали.

- Сладкий ты мой! - заворковал Груб, - Я сделаю из тебя человека! О-о, мы с тобой поплаваем!.. Этих увести, а ребенка мне оставить.

Леппилюнтль кивнул едва заметно, и Колька позволил усадить себя по правую руку от Груба. Колька взял мороженое со свежей клубникой, помучился, помучился, думая о голодных друзьях, да и съел, чем привел в полный восторг всех, еще способных следить за происходящим, бандитов. И еще принесли ему мороженое, и Колька стал ковырять его золотой ложечкой, придерживая левым локтем пистолет, который он вытащил у Груба из правой кобуры, и думая: сейчас шлепнуть бандюгу или немного повременить. А когда Колька решил все-таки героически отказаться от третьей порции, слуга доложил от дверей:

- Прибыли комедианты, атаман!

- Музыка? - недоуменно спросил Груб. - Не заказывал...

- Ну, музыка... - слуга почесал ногой задницу, - Бабы...

- Зови! - Груб икнул, - И музыку и баб... короче веди обоих!

Колька положил справа от себя еще один пистолет и накрыл его салфеткой. И это значило, что уже двух бандитов не досчитается в скором времени Барбейское море. Так думал Колька, а то, о чем он думал, сбывалось часто - так он подумал.

Вошли в зал две женщины в красивых платьях и в полумасках и высокий черноволосый мужчина в темно-синем костюме с позументами и с саквояжем и с гитарой.

- Ш-шаланды полные к-кефали, а в Одессу Костя приводил! - неожиданно заверещал один маленький бандит.

Груб швырнул в его сторону салатницу и сказал, стараясь прямо держать голову:

- А... маэстро. П-покажи-ка нам свое исссскуссство... да.

И в то время, пока одна из женщин - худенькая - не сводила глаз с Кольки, черноволосый мужчина сказал:

- О господа, слава о вас достигла нас! Мы узнали, как доблестно вы сражаетесь на морях и океанах! И мы для вас покажем представление, которое больше нигде и никогда вы не увидите, хоть треснете! Пррашу! - он взмахнул рукой и взял первый аккорд.

Та женщина, которая толстая в черном платье с плечами, выступила вперед и запела низким голосом:

- В нашу гавань заходили корабли, корабли,

Большие корабли из океана,

В тавернах веселились моряки, моряки

И пили за здоровье атамана!

Бандиты взревели при первых словах песни и подхватили:

- В тавернах веселились моряки, моряки

И пили за здоровье атамана!!!

Груб скромно опустил глаза, скромно давая понять присутствующим, что он и есть этот самый знаменитый атаман. А женщина, ведь это была Люда, конечно, продолжала, а бандиты подпевали:

- В таверне шум и гам и суета, суета,

Пираты наслаждались танцем Мэри,

А в Мэри их пленила красота, красота,

Вдруг с шумом распахнулись обе двери!

А в Мэри их пленила красота, красота,

Вдруг с шумом распахнулись обе двери!

В дверях стоял парнишка молодой, молодой,

Глаза его, как молнии, сверкали,

Все знали, что он грузчик портовой, портовой,

Пираты его Гарри называли!

Все знали, что он грузчик портовой, портовой,

Пираты его Гарри называли!!!

О Гарри, Гарри, Гарри, ты не наш, ты не свой,

О Гарри, ты пришел не с океана,

О Гарри, мы расправимся с тобой, да с тобой:

Раздался пьяный голос атамана!

О Гарри, мы расправимся с тобой, да с тобой:

Раздался пьяный голос атамана!!!

И в воздухе сверкнули два ножа, два ножа,

Пираты затаили все дыханье,

Все знали, что дерутся два вождя, два вождя,

Два мастера по делу фехтованья!

Все знали, что дерутся два вождя, два вождя,

Два мастера по делу фехтованья!!!

А Гарри был угрюм и молчалив, молчалив,

Он знал, что ему Мэри изменила,

Он молча отбивался у двери, у двери,

А Мэри в этот миг его любила!

Он молча отбивался у двери, у двери,

А Мэри в этот миг его любила!!!

И с грохотом свалился атаман, атаман,

И губы Мэри тихо прошептали:

Погиб наш атаман, пусть стонет океан,

А кровь еще текла с кинжала Гарри!

Погиб наш атаман, пусть стонет океан,

А кровь еще текла с кинжала Гарри!!!

А в гавань заходили корабли, корабли,

Пираты из далеких океанов,

В тавернах веселились моряки, моряки,

И пили за другого атамана!

В тавернах веселились моряки, моряки,

И пили за другого атамана!!!

Бандиты принялись стрелять в потолок, подносить музыкантам вино и запевать свое от восторга:

- В пещере каменной нашли наперсток водки!

Комарик жареный шипел на сковородке!...

Музыканты тоже стали подтягивать:

- Мало водки, мало водки, мало!

И закуски тоже очень мало!!!

А маленький опять рванул:

- Шаланды полные кефали, а в Одессу Костя приводил... Костя это мой лучший друг!

Его затолкали под стол и продолжали петь:

- В пещере каменной нашли бочонок водки!

Цыпленок жареный шипел на сковородке!...

Эх... Мало водки, мало водки, мало!

И закуски тоже очень мало!!!

И уже все вместе:

- В пещере каменной нашли источник водки!

И мамонт жареный шипел на сковородке!!!

Эррр... Хва... Ммало водки, мало водки, мало!!!

И закуски тоже очень малаааа!!! Хэй!!!

Тут совсем страшная пошла стрельба в потолок. Груб тоже собрался выстрелить, но не обнаружив пистолета в правой кобуре, глубоко задумался. Вначале о том, куда он мог деться, а потом о бренности всего сущего: ведь надо же ж такое, сначала пистолет звезданули, а теперь вот и за нового атамана пьют... Э-эх, люди!

- Давайте! А, давайте!!! А? - сказал колдун, и начал играть что-то веселое, но постепенно мелодия становилась все более грустной. И очень, очень грустными голосами без слов запели мама и Люда. Стало отчаянно грустно. Грустно.

Притихли разбойники и затосковали, опустив усы в кружки с ромом. Далеко от них была земля, где между цветущих яблонь бродили девушки с венками на головах и мечтали о моряках с загрубевшими ладонями, но чистыми душами и сердцем. Далеко была земля, где моряки могли бы обрести покой. Груб совсем расклеился. А Колька внимательно оглядывался: он не понимал, откуда здесь взялась мама он ее только узнал сейчас. Должна сейчас, наверно, запеть свою песенку, подумал он.

Но оказалось, что пока и нет. Колдун крикнул:

- А у нас есть бочонок амонтильядо, пусть его внесут!

Бандиты заорали, чтобы быстро вносили, и слуги помчались за бочонком.

- Ура! - закричал колдун, - А пока рванем "Барыню!"

Танцевали все, даже Груб, даже маленький, который вылез из-под стола, правда, его опять туда уронили.

А колдун шептал маме, пританцовывая с ней рядом и повизгивая вслух:

- Хорошо бы... и ваш сын бы выпил... это облегчит дело... Не бойтесь, там ведь только снотворное...

Выбили дно бочонка и наполнили кружки и чашки. Налили и Кольке - Груб настоял, чтобы привыкал парняга. Колька взглянул на маму, поднося кружку к губам, а мама, все-таки не до конца доверяя колдуну, отрицательно качнула головой. И Колька быстро выплеснул вино за плечо, ведь действительно: если стрелять, то уж не промахиваясь - так он решил. А колдун засучил рукава и снова заиграл грустное:

• Предыдущая
• 16/20
• Следующая