Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна - Страница 67

LPI

. Важную высокооплачиваемую должность с круглосуточной работой и тонной ответственности. Место, к которому ты стремился: место над всеми. Ты не хотел оставаться рабом, так станешь хозяином и узнаешь, что это значит на самом деле. Ты будешь принимать решения, которые принимал я, и тебя будет корежить от сделок с совестью и правительством, от необходимости называть убийство списанием, а работу – жизнью. Ты стремился занять место, которого достоин? Так вот ты его получишь. Но не как награду, а как наказание. И ты восполнишь все потери

LPI

этого года и будешь восполнять их до тех пор, пока не поймешь, что ни свободы, ни справедливости не существует. Возможно, тогда я позволю тебе сделать выбор, но сейчас выбора у тебя нет. Это условие твоего выхода отсюда. Было бы преуменьшением сказать, что Александр находился в замешательстве. Он не понимал, падает ли он в пропасть или летит к Солнцу, но знал, что и то и другое в равной степени, вероятнее всего, закончится гибелью. Работать в

LPI

рядом с Михаилом – это наказание? Видимо, он чего-то еще не знал. Не понимая, как реагировать, Александр немного напряженно улыбнулся и протянул руку: – Я приму твое наказание, Михаил, с гордостью и благодарностью. И я не собирался прятаться. Когда я закончу то, что начал, я буду в твоем распоряжении, даю слово. Михаил посмотрел на протянутую руку, но вместо того, чтобы пожать ее, отодвинул манжет рубашки Александра и удивленно поднял взгляд. – Откуда у тебя эти часы? – Это подарок Юрия Николаевича. Михаил откинул голову в изумлении и Александр наблюдал плохо интерпретируемую смесь эмоций на лице президента. Он не мог знать, что Михаил в это время вспоминает о таких же часах, напичканных нанитами с токсином, одетых на руку президента “Руси”. Не мог и подумать, сколь шаткая почва под ним, когда поймал взгляд Михаила, очень сложный и отнюдь не позитивный взгляд. Не мог предположить, что Михаил в эти минуты взвешивает слово Александра, и страх, какой тот мог бы породить в нем, наградив, просто обменявшись с клоном часами. Михаил ходил взад-вперед мимо стеллажей с прилепленной к лицу улыбкой, скрываться за которой могло что угодно, и поглядывал на живой проект. – Дело в том, что с недавних пор я не верю в слово, Саша, – проговорил он тихо, остановившись рядом. – Теперь я думаю, что единственной страховкой от предательства является способность порождать страх. Но так же я знаю, что страх убивает инициативу, выжигает талант и зерно творчества, пресекает саму возможность идти вперед с гордо поднятой головой, – Михаил вздохнул и протянул руку, – возможно, я пожалею об этом. Очень скоро все изменится. Как бы не желал я тебе доверять, сколь искреннюю симпатию и уважение не испытывал, мне от тебя нужно лишь кристально чистое понимание, кто твой... босс, – Саша понял, что Михаил хотел сказать “хозяин”, но вовремя передумал, – И какие бы положительные чувства ты не испытывал сам в мой адрес, если такие имеются или появятся в будущем, тебе ничто не помешает кинуть последнюю лопату земли в мою могилу. Ты не поймешь этого сейчас и не поверишь, сколь великую меру доверия, остатков моего доверия ты уносишь с собой. – Я прекрасно это понимаю, Михаил. – Вот как? – Но у тебя больше нет вариантов. Я уже и сам разобрался, в какое время и в какой среде мы вынуждены работать. И потому ты избавил от возможности выбора меня. Это я тоже понимаю. И принимаю как плату за понесенные лично тобой потери. – Что ж... в таком случае, возможно, мы даже подружимся. Ты можешь идти. Михаил отпустил руку живого проекта и сделал шаг назад. – Назови мне имена тех сотрудников СБ... Михаил сперва вскинул брови, но потом все же сообразил, о ком спрашивает собеседник. – Саша, я видел их отчетную запись. Тебе надели на голову пакет. Производителю пакета ты тоже хочешь отомстить? Александр непонимающе тряхнул головой. – Это был приказ, а выполнившие его люди являлись лишь инструментами. Вряд ли оружие должно нести ответственность за преступление, ты не находишь? Скорее тебе будет интересно имя человека, нажавшего на курок? – Они все еще работают у тебя? Михаил молчал. Он не опасался, что Александр не понял его. Просто клону требовалось время, чтобы смириться. – Нет, они осуждены за корпоративный шпионаж, кражи и еще по нескольким статьям. И этого достаточно. – И кто же заказал меня? – Тебя? Никто. Вряд ли кто-то питает неприязнь к тебе, как личности. Заказан был живой проект, угрожающий “Живому проекту”, даже всему холдингу. – Но ведь это я. Михаил улыбнулся и медленно проговорил: – Я рад, что ты понимаешь это так ясно и принимаешь так спокойно, Саша. Мне казалось, что ты возомнил себя кем-то еще... – Так ты ответишь? Александру снова пришлось ждать. Он не понимал причин улыбки на лице Михаила. Не понимал его взгляда. Не понимал, о чем тот мог бы думать в эти минуты и что чувствовать. Но было еще что-то значительно большее, что он не понимал. – Я несу ответственность за действия от лица холдинга и на его территории. Все что делается от моего имени – делается мной. Считай, что это был я. Если ты планируешь отомстить за попытку убийства, за то избиение... ты это уже сделал... и не единожды. Если тебе этого мало – я перед тобой. Александр пристально смотрел на Михаила, с минуту стоявшего перед ним прямо и неподвижно. Потом президент Live Project Inc. неторопливо повернулся к нему спиной и направился к выходу. До момента, пока Михаил не покинул склад, Александр не шелохнулся.

Саша вошел в съемную квартиру и медленно затворил дверь. Раздевшись и пройдя в свою комнату, он долго стоял у окна и вспоминал последние часы: лицо женщины, которой год не видел и теперь не мог понять, что в ней изменилось; Михаила, чья речь теперь напоминала мольбу о поддержке, которую ему, судя по всему, не от кого было больше ждать; его, на первый взгляд, унизительное требование. Александр почувствовал беспокойство. Это было незнакомое ему прежде, искреннее сопереживание, сочувствие, когда в полной мере становишься способен понять меру потерь и силу причиненной ими боли. Упершись в подоконник ладонями, он зажмурился и увидел события уходящего года глазами Михаила. Это сковало его тело, и живой проект с трудом оторвал ладони от подоконника и распрямился. Если бы их встречу в офисе

LPI

можно было пережить заново, Александр изменил бы лишь одно: при встрече подал бы Михаилу руку. Через какое-то время живой проект написал Ольге следующее: “Это я. Такой, каким ты меня помнишь. Вся моя работа направлена на то, чтобы получить “звание человек”, как ты однажды написала. Позволь мне объясниться. Давай хотя бы поговорим. Александр”. Он не ждал скорого ответа. Он старался не думать о том, что ответа может не быть вообще. Когда буквально пятнадцать минут спустя от Ольги появилось новое письмо, Александр задержал дыхание и раскрыл сообщение. “Александр, которого я помню, не нуждался ни в каких званиях. Вы на него даже внешне не похожи. Не смейте более меня беспокоить”. 21 На третье октября выпал первый понедельник месяца. Это значило, что с самого утра Михаил проводил собрание директоров. Это было первое собрание после гибели Океана-3. Присутствовали на нем и директор затонувшей станции и ее главный инженер и еще несколько сотрудников, которых Михаил посчитал необходимым пригласить. С поделенного на квадраты экрана на стене в собрании принимали участие Рудольф Викторович с Песка-2 и Ашот, управляющий Арктикой-1. К обеду стало понятно, что все устали и необходимо сделать перерыв. Михаил листал сделанные записи. – Проветрить, Михаил Юрьевич? – спросила секретарь с порога. – Да, Люд... Девушка не обратила внимания на ошибку. Ей начало казаться, что здесь она будет исключительно Людмилой. – Вы еще будете продолжать после обеда? – Да, это, похоже, до вечера. – На сегодня было назначено Анне Гороян из отдела продаж. Она заходила с каким-то фрилансером, – секретарь выравнивала стулья вокруг длинного стола. – Пусть подождут. – Кофе? – Я бы съел что-нибудь, – Михаил посмотрел на часы. – Позвоните вниз. – Хорошо. Первым после перерыва вернулся финансовый директор. – Федь, ты же пересекаешься с Джоффри и Марком? – По пятницам в преферанс играем, а что? – Упомяни, что ты сливаешь мои акции. – Я думал, ты хочешь оставить это в секрете. – Да брось, они и так все знают. – Хорошо, Миш. Я прикрою уже? – финансист подошел к окну. Михаил и не замечал, что в кабинете стало уж чересчур свежо. – Я все хотел спросить об Александре... Федор замолчал, и Михаилу пришлось подбодрить его, потому что на вопросы, заданные подобным образом, он не отвечал принципиально: – Спрашивай. – Ты отпустил его? – Да. – Но почему? Он же по-прежнему наша собственность. Ведь практически все, что происходит сейчас с нашими акциями, с нашей репутацией, с “Живым проектом” в сумме – дело его рук! Михаил понимающе кивнул, но не торопился с ответом. – С таким напором он добьется своего максимум через полгода-год. Я смотрю на все, что он делает, и у меня ощущение, что за ним стоят люди, у которых денег больше, чем сейчас во всем LPI! А ты отпускаешь его, когда можно было просто... – Убить? – Списать! – Я обещал, что он выйдет живым из офиса, приглашая на корпоратив. Кроме того, Федь... В кабинет зашли сразу несколько человек, должно быть обедавших вместе. Михаил не договорил и надеялся, что необходимости в этом после совета директоров не возникнет. То, что на счетах “Живого проекта” практически нет денег, из присутствующих знал только финансовый директор и Михаил. По офису ходили разные слухи, но никто из тех, кто знал правду, не собирался ни опровергать, ни подтверждать что-либо. Океан-3 специализировался на частных заказах и разработках, так или иначе сопровождающих все материальные направления деятельности холдинга. Затопив Океан-3, Барис и те, кто за ним стоит, нанесли удар по Live Project Inc. в целом. Все до единого проекта, над которыми велись работы на станции, должны были быть возобновлены в кратчайшие сроки. Несмотря на усиленную охрану, переоборудование и направление к Песок-2 служащих вооруженных сил “Руси”, Михаил опасался за сотрудников этой станции. Возобновить все проекты, ведшиеся на Океан-3, было решено в Арктике. Кроме того, основная часть замороженных ныне проектов “Живого проекта” находилась именно на этой станции, и там имелись свободные ресурсы. Вначале пятого уставшие взгляды собравшихся намекнули Михаилу, что пора закругляться. На повестке дня оставался всего один вопрос, для решения которого он оставил финансового директора и HR. – Мне нужен временный зам, – сказал Михаил, когда дверь за последним вышедшим закрылась. – На несколько месяцев, пока не освободится... один парень. Федь, я хочу, чтобы это был ты. – У тебя есть, кого поставить на мое место? – У тебя есть, кого оставить на своем месте? Финансовый директор пожевал усы и посмотрел на кадровика напротив. – Нет, Миш... – Возьмите кого-нибудь из ребят Марка, – предложила эйчар. – Хорошо, пришлите мне их дела и поинтересуйтесь, что об этом думает Марк, – Михаил задумчиво отправил окурок в пепельницу и добавил. – Федь, поинтересуйся ты в пятницу, ок? Я не хочу забирать у Марка кого бы то ни было в ультимативном порядке. – Сделаю. – И куда делась Лена, секретарь Петра? Посадите ее ко мне. Не надо мне этого счастья в приемной. Михаил вышел сразу за ними. Нужно было хотя бы немного пройтись. На месте Людмилы сидела девушка лет двадцати пяти, с длинными завитыми волосами цвета шоколада. Она была несомненно красива той незрелой и излишне выставляемой напоказ красотой, какую еще не ценят и не берегут, но уже активно используют. Он так и не начал просматривать дела потенциально подходящих на замену Людмилы сотрудниц, не то, что знакомиться с ними. Когда Людмила не вышла на работу, эйчарам не оставалось ничего, кроме как посадить в приемную президента одну из кандидаток. Он спрашивал ее имя, но напрочь забыл его. – Вызовите Анну, я вернусь через пару минут. Выйдя из кабинета, Михаил внезапно рассмеялся. Он вспомнил об упоминании пятничного преферанса финансовым директором и понял, что его уважаемый коллега играет с партнерами, один из которых обладает абсолютной памятью, а второй – просто гений. Ему захотелось на это посмотреть воочию. Дойдя до кабинета Петра, Михаил вернулся к себе и попросил кофе. В половине шестого Гарик, нанятый Анной человек и, судя по всему, ее старый хороший знакомый, подсоединился к управляющей кабинетом системе и запустил проекторы. – Вам маленький шарик или на весь кабинет? – спросил фрилансер. Он немного картавил, но и без этого Михаил не понял вопроса. – Чего? – Михаил Юрьевич, сядьте сюда, – указала Анна на стул напротив окна. Михаил послушался и понял, что у него спрашивали, когда над одним из четырех проекторов, находящемся на столешнице прямо перед ним, выросла маленькая объемная копия его дома. – Так, ну начнем с того, что успели смонтировать, потом площадка и к отчету по стоимости уже после, – наметила Анна. Михаил совершил короткие виртуальные прогулки по двум из домов, в которых не был несколько лет, не для того, чтобы понять качество работы, а потому что знал: больше они ему не принадлежат и это его последнее посещение этих мест. Гарик компоновал материалы риэлторов и свои там, где голо-версий домов не было. Смотреть все сегодня не было смысла, Михаилу нужна была картина в общем. Когда перешли к транспорту, президент сжал челюсти и махнул рукой. Мелочи, вроде аксессуаров, драгоценностей и прочего, которые Анна посчитала нужным внести в список, искренне восхитили президента. В какой-то момент он изумленно отклонился: – Кто и когда это снял? – Я, когда работала у вас. Михаил улыбнулся и задержал на ней взгляд. Анна сняла его за работой. С молотка уходили пепельница, зажигалка, что-то с его стола, сам стол, кресло, шторы – все, что попадало в кадр. Каждый предмет на мгновение увеличивался и становился живым, тогда как окружающее пространство блекло. Он выпускал клубы дыма, а часы на стене жили своей жизнью, выходя на первый план. Он говорил что-то собеседнику, а с запястья слетал браслет, но размытый, не полный. Михаил вернул взгляд к Анне. – У меня нет наручных часов целиком, только что попало в кадр. И часовщики отказались предоставить ролик. – Отдам чуть позже... – пообещал Михаил, украдкой прикоснувшись к часам на запястье. – В общем, здесь то же самое, смотрите оболочку, – продолжал Гарик. Были реализованы онлайн ставки, стена с трансляцией, место для выставляемого лота, описаний и роликов, интуитивно понятная и простая навигация... все что нужно. Анна стояла у окна, Гарик сидел напротив президента. Когда Михаил пересек луч одного из проекторов на стене, картинку разодрали черные пятна недостроенной проекции. Закуривая, он подумал, что так, пожалуй, себя сейчас и чувствует. – Я могу попросить Людмилу вести аукцион. Или у тебя уже есть подходящий для этого человек? – спросил он. – Есть, – пожала плечом Анна в своей обычной уверенной манере, – Я. Михаил смерил ее взглядом с ног до головы и еще раз затянулся, прежде чем ответить: – Ну, ладно... – он посмотрел на часы, – начало восьмого. Гарик, спасибо за ожидание и демонстрацию. Ань... – Мне нужно идти. Михаил хотел возразить, что они договаривались о ее ненормированном присутствии, когда это нужно, и что на повестке еще результаты оценки, но посмотрев на девушку, остановился на полуслове. С бесчувственного лица Анны смотрел совершенно пустой, ничего не выражающий взгляд. Она не просила и не ставила ультиматума. То, что Михаил увидел и понял, заставило его лишь очень тихо согласиться: – Иди. Сорвавшись с места, Анна подхватила сумку и выбежала из кабинета. – Подожди меня, Аня! – крикнул Гарик, но Анны уже и след простыл. Михаил подошел к окну. Анна ездила на маленькой и очень дорогой машинке, выпущенной Lexus специально для деловых женщин больших городов. Михаила не интересовало, как один из сейлзов с седьмого мог купить эту машину, когда Анна работала у него дома. Но в последние недели многое изменилось. Он смотрел вниз, где заматывая на ходу длинный тонкий шарф, Анна запрыгивала в машину. – Как зовут ее парня? – Игорь. – Где и кем он трудится? – В каком-то банке рулит каким-то отделом... – Отделом пылесосов? – развернулся Михаил от окна, когда машина покинула территорию офиса. – Кредитным, по-моему, Михаил. Я не помню. Гарик пару раз ошибся в отчестве Михаила, а потом и вовсе “забил”. – Как давно они живут вместе? – Лет пять. Я пойду. – Я так понял, ты рассчитывал, что уедешь с Анной? Ты без машины? – Да, без. – Я распоряжусь отвезти тебя. Мне показалось, что Анна была напугана, когда узнала сколько времени. Она боится недовольства своего Игоря? – Вероятно. Вы за всех своих сотрудниц так переживаете? – Да, за всех, – Михаил кивнул на дверь, – спускайся, я предупрежу. Еще через час его вывел из задумчивости шорох открывающейся двери. – Почему вы все еще здесь? В дверях стояла его новый секретарь. – А Людмила уходила ровно в семь? – Да, если я не просил ее задержаться. – А в каких случаях вы просили ее задержаться? По тону, взгляду и походке, какой она приближалась к столу, Михаил догадался, почему девушка задержалась и на что она рассчитывала. Он безуспешно попытался вспомнить ее имя, словно со стороны, со скучающим безразличием наблюдая за происходящим. – Сегодня был ваш последний рабочий день здесь, – произнес он вкрадчиво, когда девушка подошла достаточно близко, и уже было собралась наклониться. – Это приглашение? – улыбнулась она. – Нет, девочка, – вздохнул Михаил, – это увольнение. Михаил чувствовал себя гадко, спускаясь на лифте пару минут спустя. Ему не хватало Людмилы. И еще жутко не хватало Петра. Он не мог выкинуть из мыслей людей, которых знал, любил и уважал практически всю жизнь. Набрав номер Людмилы, он спросил: – Люда, вы не будете против, если я заеду сейчас? Спасибо, до встречи. Вика, едем домой к Людмиле. Людмила встретила его в просторных домашних штанах в “огурцовой” расцветке и пушистой белой кофте с тремя огромными пуговицами. Михаил расплылся в улыбке и сдержался, чтобы не обнять этого родного человека, впервые в жизни представшего перед ним в таком уютном плюшевом виде. Она была обеспокоена: – Что случилось, Миша? – Да ничего особенного, напоите меня кофе? – Полдесятого, может чаю? – Да чем угодно... жутко холодно... – Дом еще не прогрелся. Я только вернулась, уезжала на несколько дней. Не думала, что за неделю так похолодает. Так, что случилось? – Сделайте чаю, Люда. – Хорошо. – Я еще ни разу не был в доме, подаренном конторой. – Он типичный, – улыбнулась женщина. – Пройдитесь, если хотите. Как ваш аукцион? – Вам не интересно, что в “Живом проекте”, в