Книга тайн (СИ) - Гольшанская Светлана - Страница 32

«О, сын иступленных небес, молю, благослови дитя. Могуч ты, Ветер, мы слабы. Но нашу волю мы тебе вверяем, даруй нам только жизнь. Для новых всходов наполни почву силой. Благослови! Благослови! Благослови!»

Хлопнула дверь, нарушив транс. В гостиную влетел раскрасневшийся, задыхающийся от бега Гарольд.

– Уна, что за дела? Какие ещё ниссе? Причём здесь ты?!

– Милый, успокойся! Я не хотела говорить. Он помогал мне по хозяйству. У нас так принято, и…

– Я гордился, что ты у меня такая умелая, расторопная и хозяйственная, а ты как колдунья с демонами сношалась?!

– Но он добрый и не делал ничего дурного! – взмолилась Уна.

Свейн испуганно таращился на обоих родителей.

Как остановить перепалку?

– Угу, только колодец отравил. Что обо мне люди скажут?! Будут требовать, чтобы я вас обоих на костёр отправил!

– Гарольд… – истощённо пробормотала Уна и стала оседать на пол.

– Мама! – закричал Свейн.

Муж едва успел подхватить её, прежде чем она ударилась бы о стол.

– Госпожа… – стонал ниссе.

– Уна! Уна, что с тобой?! – тряс её Гарольд. – Не буду я никого казнить, что-нибудь придумаю. Уна!

– У неё лихорадка, – сказал Николас, вручив ребёнка Свейну. – Она не пила отравленную воду?

– Нет, я же предупредил, – покачал головой Гарольд и понёс её в спальню.

Лицо Уны наливалось восковой бледностью, под глазами растекались тёмные круги, губы слабо шевелились в бреду.

– Так что же делать?

– Бежать за целителем? – предложил Николас. – Слышали про кого в округе? Они могут травниками или повитухами называться. Целитель бы и колодец очистил заодно.

– Так Эглаборг же, он как раз роды принимал, – недоумённо ответил Гарольд. – Клялся-божился, что всё хорошо, никаких осложнений. И на тебе! Шарлатан поганый!

– Спросите с него. Позовите, чтобы Уну посмотрел хотя бы. Где он сейчас?

– В колодках… Его старший брат Норборг погорел на продаже леса в Священную Империю. Надеялся, что Норикия откроет границы после двадцати лет блокады, наивный. Артель лесорубов потребовала деньги за товар. Норборгу пригрозили долговой ямой, а тот напился и повесился на потолочной балке. Уна как раз рожала в это время, мы все здесь были. Как соседи шум подняли, мы сразу в его хибару рванули. Было слишком поздно: Норборг уже посинел и язык вывалил. Эглаборг всё убивался, мол, самые страшные раны и болезни лечить могу, а брата с Тихого берега вытянуть не в силах. В общем, я сам заплатил лесорубам, а хибару их себе забрал. Только земли там с гулькин нос, да и доски все прогнили – вот-вот стены сложатся. Посему Эглаборг в колодках и оказался. Больше-то родственников у Норборга нет.

– Так отпустите его! – потребовал Николас. – Вашей жене срочно нужна помощь! К тому же, если он роды принимал, может, видел что. Если он настоящий целитель, то заметить мог гораздо больше вашего.

– А кто ж мне деньги-то отдаст? Дела нужно по закону справлять, иначе люди слушаться перестанут. Если я слабину дам, все мне на шею сядут. Знаешь, как тяжело власть даже в таком захолустном городишке удерживать?

– У вас же жена умирает, нашествие демонов на носу. Какая тут власть, когда всё гибнет!

– Нет. Нет! – ошалело мотал головой бургомистр.

– Ладно, сколько он должен?

Сумеречников ведь совсем не осталось, в общине они друг за друга горой стояли. Надо помочь! Не всё же от демонов спасать, иногда и от самой жизни приходится. Нужно ступить на этот путь с самого начала и никогда с него не сходить.

– Пять золотых.

Николас принялся пересчитывать свои сбережения. Так у него даже на коня денег не хватит, и до самой Поднебесной пешком топать придётся. Эх, тяжела стезя героя!

– Скупердяй! – Николас с досадой высыпал в мясистую ладонь нужную сумму.

Гарольд снял с пояса увесистую связку ключей и швырнул её Николасу.

– Только остальных не освобождай, добряк наивный!

========== Глава 10. Ворожея туатов ==========

Николас помчался обратно к ратуше. Осуждённые с надеждой оборачивались на него, взгляд перебирал надписи на табличках.

Вот он: «Эглаборг. Не отдавал долги».

Мужчина повис на доске с колодками. Измождённый и узкогрудый, в засаленных лохмотьях. Мелкая каштановая щетина была одинакового размера и на вытянутой голове, и на впалых щеках. Глаза такие мутные, что цвета не разобрать. Лет сорок на вид, а может, и меньше, но кожа настолько обветрилась и ссохлась морщинами, что точно не определишь.

Николас вставил ключ в замочную скважину. Эглаборг коснулся пальцем его рубашки в том месте, где на груди топорщил ткань амулет Кишно.

– Пить!

Николас распахнул колодку и приставил к его губам флягу. Тот глотал жадно, вода проливалась на подбородок и по шее стекала на порванный воротник. Аура выглядела тусклой то ли от истощения, то ли от страданий. Но когда Эглаборг взбодрился, прожилки в ней налились топлёным молоком. Огненная стихия, нити тонкие и изящные – опосредованный дар. Целитель, несомненно, да не из слабых.

– Я оплатил ваш долг.

– Благодарю, высокородный мастер!

Целитель сложил ладони лодочкой и чуть не рухнул на колени. Николас едва успел ухватить его за локоть. Похоже, из-за амулета Кишно Эглаборг признал в нём аристократа. Интересно, перед дедом все на самом деле спины гнули?

– Нужно бежать к бургомистру, его жене плохо.

Целитель моргнул, соображая с натугой. Николас закинул его руку себе на плечо и потянул вперёд, облегчая вес ветроплавом. Плевать, что заметят, сейчас каждое мгновение на счету.

– Как вы? Ничего не сломано?

– Затекло, разойдусь, – отмахнулся Эглаборг, с каждым шагом двигаясь всё ровнее.

Когда они вернулись к Гарольду, тот вышагивал по дому туда-сюда, как разъярённый волк и бубнил себе под нос:

– Где же Анка? Тоже мне, дочь-вертихвостка. Опять, небось, к Рудику на свиданку побежала, а ведь должна была матери по хозяйству помогать. Ух и всыплю, когда Свейн её вернёт.

– Мастер Гарольд! – закашлялся Николас.

– Что ты с моей женой, горе-лекарь, сотворил? Отомстить решил, м?! – вскинулся он на Эглаборга.

– Всё с ней хорошо было. Дайте гляну, – спокойно ответил целитель.

Николас помог ему дойти до спальни и усадил на кровать рядом с бредящей в беспамятстве Уной. Эглаборг принялся обследовать её: потрогал лоб, приподнял веки, открыл рот, приложил ухо к груди, потом поводил вокруг ладонями.

Охотник подошёл к подпирающему косяк в ожидании Гарольду.

– Не делал он вреда, не в его натуре. Если истинный целитель не поможет страждущему, то его дар выйдет из повиновения.

– Мальчик, думаешь, я поверю в ваши колдовские байки?

– Это не отравление, а что-то демоническое, – позвал Эглаборг, истощённо массируя переносицу. – Как будто из неё всю жизненную силу выпили.

– Ага, ещё и ребёнка заморили. Вон какой хилый, – Гарольд злобно прищурился и указал на кроватку на дугах, из которой торчало кружевное покрывало.

– Что? – Эглаборг доковылял до неё, отвернул одеяла и изумлённо воскликнул: – Это не ваш ребёнок!

– Как? – подскочил к нему Гарольд. – Вы подозреваете мою жену в измене?

Николас тоже выглянул из-за его плеча. Мрачные тайны почтенной семьи урсалийского бургомистра?

– Нет. Ребёнок, которого я принял у вашей жены, был пухленький и щекастый, со светлыми завитками и голубыми глазами. Даже если бы он заболел, то не изменился бы настолько, – объяснил Эглаборг, поднимая малыша на руки и показывая остальным.

Ребёнок распахнул фиалковые глаза и заорал во всю глотку, протягивая руки к Николасу.

– Это подкидыш, дитя ши, – Охотник взял его и принялся качать, малыш прижался к нему и засопел. – Вот что у вас украли, когда оглушили ниссе – ребёнка.

– Что за ши? – нахмурился Гарольд.

– Детскую считалочку знаете: я среди вересков живу, и я ребёнка унесу, – Николас указал на видневшуюся из окна пустошь.

Там плясала и кружилась сотканная из сиреневых цветов огромная бабочка. Она протягивала к Охотнику изрисованные узорами тонкие руки и заклинала: «Иди же ко мне, мой обещанный!»