Два жениха и один под кроватью (СИ) - Ли Марина - Страница 32

— Именно так.

— Тогда не буду навязываться.

Оправил сюртук, проверил в порядке ли манжеты, а затем заложил руки за спину и с насмешливым ожиданием посмотрел на меня.

— Ну? — кивнул на пузырёк, который принёс с собой и который отставил на край стола, когда Рогль так искренне переживал о судьбе мясного рулета. — Чего ты ждёшь? Пей лекарство, доставай угощение и показывай, что было в пакете, который тебе принесли на последней лекции.

— Может, это личное, — по-прежнему смущаясь, пробормотала я, а Даккей фыркнул. — Что?

— Вчера я видел в академии твоего брата, — пояснил он. — Хочешь сказать, что ни о чём ему не рассказала?

Волна злого раздражения поднялась откуда-то из глубин моей души, но почти сразу осела невесомой пеной, оставляя, впрочем, неприятный осадок. Откуда только этот Даккей так быстро успел меня узнать?

— Хочу, чтобы ты поведал, откуда взялось лекарство от Почесуна. Отродясь его ни у кого не было!

— Откуда, откуда… — внезапно сконфузился боевик. — Оттуда. Не думаешь же ты на самом деле, что у создателя заклятия нет средства, как надёжно и безболезненно от него избавиться?

Я в изумлении распахнула глаза и позорно разинула рот, как деревенщина, впервые увидевшая статую Великого Командора в столичном порту.

И он говорит об этом вот так, между делом, как о ничего не значащей безделице.

— Ты придумал Почесуна?

Даккей закатил глаза и проворчал:

— Можно подумать, ты не делала ничего, за что потом было бы мучительно стыдно.

— Но не заклятия.

— Слабые заклятия каждый день придумывают. Не верь учебникам. И не смотри на меня так.

Задумался на несколько секунд, удивлённо приподняв одну бровь, и добавил задумчиво:

— Или смотри.

Мои измученные Почесуном щёки полыхнули так, что я едва не застонала! Молча взяла пузырёк с лекарством и так же молча опрокинула его в себя, сразу же закашлявшись.

— Это виски!

— Вообще-то, бренди, — хмыкнул Даккей, легонько похлопывая меня по спине. — Заговорённый. Я всем другим напиткам предпочитаю именно его.

— Гадость какая…

— Не скажи, — окинул меня ещё одним смущающим взглядом и удобно устроился в моём любимом кресле. — Прекрасный напиток.

— Предпочитаю чай, — буркнула я и, отвернувшись, принялась разжигать огонь под котелком. Достала чашки. Выложила на стол рулет, краснея из-за того, что не могу предложить каких-то ещё угощений.

Улыбающийся Даккей между тем постукивал длинными пальцами по подлокотникам и недовольным не выглядел.

Вода в котелке начала потихоньку закипать, и я взяла в руки пакет от Бреда и устроилась в кресле напротив.

В КОТОРОЙ ГЕРОИНЯ ГОТОВИТ ХОЛОДНОЕ БЛЮДО

Вода в котелке уютно булькала, Даккей сосредоточенно вчитывался в добытые Бредом списки, а я придирчиво рассматривала своё отражение в переговорном зеркале и удивлённо крутила головой. Ну и ну… И пяти минут не прошло, а от зуда и красных отметин на моих щеках не осталось ни следа…

В детстве, да и в юности тоже, мы с Бредом придумали много чего. Начать хотя бы с сети, которая объединяет все зеркала в академии. Но что это были за придумки? Мелочёвка. Тут немножко усилить, там подкрутить, здесь задействовать две стихии вместо одной… Все наши изобретения так или иначе базировались на основе старого, давно и всем известного заклинания.

Даккей же Почесуна создал с нуля!

— По-прежнему хороша, — ворвался в мои размышления голос боевика. — Можешь мне поверить.

— А?

Боевик поднял взгляд от бумаг и проговорил:

— Даже лучше стала. Капелька бренди придала блеску твоим глазам… Румянец приписываю смущению, но тебе идёт. — И пока я боролась с желанием надеть котелок с кипятком на его самодовольною морду как ни в чём ни бывало вернулся к списку ингредиентов. — Помнится, ты хвасталась своими отличными знаниями по всем предметам, что когда-либо читали в БИА?

Я всыпала в кипяток смесь из семи видов трав, лесных ягод и заварки и проворчала:

— Не по всем.

— Исправь, если я ошибаюсь, — невозмутимо продолжил Даккей, — ягоды мёртвого дерева ведь долго не хранятся?

— Это как посмотреть, — возразила я и фирменным наставницким тоном, позаимствованным у любимого нурэ Гоидриха, пояснила:

— Что в твоём представлении «долго»? Пять лет? Полгода? Ягоды мёртвого дерева созревают в Ночь поминовения Предков и снимать их с дерева можно в период с полуночи до четырёх утра. Плоды рекомендуется оставить на семь дней в тёмном, прохладном месте в серебряной или медной посуде. По истечении этого срока их нужно либо немедленно переработать, либо переложить в стекло, которое поможет ягодам сохранять свои свойства ещё пять месяцев… Я сказала что-то смешное? Почему ты так улыбаешься?

Он не просто улыбался, он уже почти хохотал, морща нос и кусая губы.

— Да ты издеваешься надо мной, Даккей!

— Предки меня упаси! Даже не думал! Это всё от восторга! Я искренне восторгаюсь глубиной и разнообразием ваших знаний, наставница, — чинно проговорил боевик, но на последнем слове всё же сорвался и заржал.

Я молча потушила огонь под котелком.

— Кстати, вы уже раз проговорились, что знаете моё имя. Не стесняйтесь им пользоваться.

Не говоря ни слова разлила чай по чашкам.

— Бренди?

Отрезала кусочек от мясного рулета.

— Просто ты очень забавно пародировала нурэ Гоидриха. Не смог сдержаться.

Переложила угощение на тарелочку с букетом незабудок в центре и пододвинула его к Даккею.

— А зачем про ягоды спрашивал?

Боевик сверкнул глазами, принимая моё безмолвное прощение и заговорщицки произнёс:

— Спорим, именно этого ингредиента не будет ни в одной из аптек страны?

Рука с занесённым над рулетом ножом застыла в воздухе.

— Их в аптеках вообще не продают, — почему-то шёпотом призналась я. — Уж больно хлопотно ягоды хранить, да и разрешение на сбор ягод баснословно дорогое.

— А сколько в Империи мёртвых деревьев осталось? — Даккей зажмурился и разве что мурлыкать от удовольствия не начал. Я же, кажется, начала понимать причины его повышенного настроения. — Десять?

Мёртвое дерево — это самое необычное дерево нашего мира. Листья его по форме напоминают ладонь и такие огромные, что под одним легко могут спрятаться два взрослых человека. Цвет листьев передаёт все возможные оттенки крови: от розовато-лилового до тёмно-бурого. А кора у этого дерева тёплая и мягкая, как человеческая кожа, и если на ней сделать надрез, то из него начнёт сочиться чёрный, как дёготь, густоватый сок.

И самое главное. Посадить это дерево невозможно. Оно само взрастёт, даже на неплодородной земле, даже в каменной пустоши или в пустыне, если на этом месте когда-то была пролита последняя капля монаршей крови.

Ну и на могилах императоров и королей они тоже растут.

— Одиннадцать, — исправила я Даккея. — Шесть в императорском некрополе, два в «Солёном ветре», в Оранжерее императорского ботанического сада и на Кладбище Монархов по одному и последнее — в БИА. Самое молодое из всех. Первый ректор академии был императорским бастардом, умер здесь, здесь же и похоронен, но дерево проросло лишь несколько лет назад. В этом году нурэ Дербхэйл ждёт первых плодов…

Глаза Даккея азартно сверкнули.

— Как думаешь, — заговорщицким шёпотом поинтересовался он, — сколько шансов, что наш злоумышленник захочет получить ягоды именно с этого дерева?

— Девяносто восемь из ста! Устроим засаду?

— УстроЮ засаду. — Боевик покачал головой. — Поможешь?

— Я?

— Ага. Как-нибудь ненароком намекни старику Дербхэйлу, что мне позарез нужно углубить знания в области алхимии. Я бы и по своим каналам мог выбить справку за подписью императора, да боюсь внимание привлекать. Организуешь?

— Подумаю, что можно с этим сделать.

Даккей пробыл у меня ещё около часа. За это время мы успели напиться чаю, съесть почти весь рулет и скрупулёзно изучить добытый Бредом список, к сожалению, не найдя в нём больше ничего, что могло бы помочь делу.