Мой босс - Оборотень (СИ) - Черная Лана - Страница 13

Тепло растекается по венам, плавит кости, перестраивает, как конструктор.

— А нечего тут! — отбриваю хрипло, радуясь своему вновь обретенному человеческому телу. — Вас никто не приглашал. Без вас отлично справляемся.

— Ради, садись в машину, — рычит босс в унисон с братцем.

Ого, какое единодушие.

Растрепываю волосы, взметая в ночной воздух запах мяты и шоколада.

— Рради… — и синхронный шаг в мою сторону.

Лука распахивает дверцу. Лео обходит со стороны.

Ага, сейчас, только разгон возьму. Я и взяла. Совершенно голая рванула в темноту.

Попробуй догони.

[1] Вазэктомия — хирургическая операция, которая приводит к стерильности (неспособности иметь потомство) мужчин.

Глава 9.

Ради. Неделя третья.

На этот раз все иначе. В первый раз я ничего не понимала, а сейчас… странно. Обжигающе.

Неудобно.

И если человеком я бежала легко, не замечая своей наготы, то зверем падаю, кубарем скатываясь с дороги.

Мордой в мокрую траву.

Разве шел дождь?

Тряхнула головой, усевшись. Где-то вдалеке взвыли псы. Позвоночником прошелся холодок и загривок встопорщился.

Оборачиваюсь. Псов нет.

Зато есть…он.

Огромный золотистый лев на массивных лапах. Он идет медленно, не то опасаясь, что я снова сбегу, не то…сдерживая гнев.

А он злится. Верхняя губа подрагивает, обнажая острые клыки. И глаза… огненные глаза сощурены.

Пытаюсь встать, но лапы разъезжаются в разные стороны. А еще хвост мешает: путается между лапами и дергается то вправо, то влево. И меня заносит следом за хвостом.

Вздыхаю, устав бороться с лапами и хвостом.

Тяжело. Сложно.

Смотрю на длинное чудо с острой кисточкой невообразимого ультрамаринового цвета. Ну почему он такой длинный…этот хвост?

Насмешливый рык отвлекает.

Лука.

В свете луны он красив и страшен. Но красивый больше. Особенно шерсть. Длинная. Густая. И сверкает.

Смеешься, босс?

Ну-ну…

Вытягиваю шею и осторожно поднимаюсь. Не качаюсь и не падаю, что уже хорошо.

Делаю шаг навстречу Луке и попадаю в свет лунной дорожки. Он замирает. И я.

А босс ворчит и отступает.

Гриву распушает, которая тоже мне нравится. Шерсть на ней длинная и острая, словно иглы. И лунные отблески играю на ее кончиках. Завораживающе.

А потом он садится, позволяя себя рассмотреть. И я обхожу его, но замираю в полушаге, окутанная горьким ароматом.

Все исчезает и я понимаю, что происходит нечто непонятное, но мне это нравится. И боссу, похоже, тоже.

Он зарычал вопросительно. Фыркаю в ответ и щелкаю его по носу.

Босс зашипел — натуральный кошак! — и затряс головой, но с места не двинулся. Надо же, какой непрошибаемый.

Ладно, зайдем с другой стороны. Но босс тянется ко мне, шумно втягивает мой запах. Я позволяю ему…ненадолго, а потом опрометью бросаюсь вперед по шоссе.

Легкая и гибкая, я забыла, что значит играть. Вспомнила.

Моя львица умела пригибаться и проскальзывать между лап…вожака. О да, она признавала в нем вожака.

И млела.

И сдалась бы, едва заслышав требовательный рык.

Но мне нравится играть.

Весело же!

И я почти поддаюсь львице и боссу, в последний миг ускользая из его загребущих лап. Он же сперва злился, а потом понял, что это игра такая.

Нагнал в несколько прыжков, повалил набок. Перекатилась на спину, принимая его правила, и заглядываю потемневшие глаза.

Босс. улыбался.

Потянулась к нему, нежно лизнула. Он отпрянул, озадаченный и растерянный. Снова сел. Перебралась к нему поближе. Потерлась мордой о шею, смешивая наши запахи. А грива, показавшаяся острой и опасной, оказалась шелковой. Об нее приятно ласкаться, зарываясь носом.

Слушать тихое урчание, готовое родиться в песню.

И, кажется, я уже слышала эту песню раньше. Только голосов было…

— Заканчивайте свои брачные игры…

…два…

И этот сердитый.

— Пора убираться отсюда. Псы… — и плечом дергает.

Боится?

И ответом многоголосье псов, низким рокотом летящее вдоль шоссе. Мне кажется, или они стали ближе?

Пячусь, прижимаясь к поджарому боку Луки. Сильному, горячему. Приседаю на передние лапы, когда вой повторяется. На октаву выше и на пару миль ближе.

Лука рычит. Лео ругается. Снова синхронно.

…Они и поют, чувствуя каждую вибрацию голоса. Понимая друг друга с полурыка. Пробирая меня. Завораживая. Их песня — чистое наслаждение.

Сначала низко, утробно, отдаваясь вибрацией в каждой клетке, но с каждой секундой…

Мысль снова ускользает, разбивается о барьеры памяти. А все потому, что Лука хватает меня за холку и как слепого кутенка несет к машине…в зубах.

Рычу и пытаюсь вырваться. Что за самоуправство? А просто попросить не умеем?

Но хватка усиливается и моя львица сдается, покорно повиснув в пасти вожака.

Вот и покатал.

— Тебе нужно обернуться, Ради, — голос Лео хрипит и рвется.

Лука мягко опускает меня на асфальт и подталкивает к машине.

Ворчит. Хочет, чтобы я послушалась. Поторапливает.

А я не хочу меняться. Мне гораздо безопаснее здесь и сейчас. И моя львица со мной солидарна. Она сильнее человека.

— Ради, — снова Лео.

Да что же он никак от меня не отстанет?

— Ради, девочка моя, послушай, — он перетягивает внимание на себя.

Взъерошенный. Сердитый. Дышит тяжело, словно не Лука, а он гонял меня по парку вдоль трассы. Под обжигающе синими — не может быть! — глазами залегли тени. Скулы заострились, того и гляди прорежут смуглую кожу.

И запах поменялся — исчезла мягкость древесины, появилась острота перца чили, выжигающая нюх.

Пячусь, избегая близкого контакта, но запах тот еще хитрец. Пощекотал ноздри, скатился по горлу, проникая в кровь.

Запах хотел подружиться. Но мой нос возмущенно чихнул. Он категорически не согласен с таким наглым вторжением!

Запахи смазались, затертые жгучей остротой. Бесов оборотень!

Снова чихнула!

Мир поплыл и на короткий миг я ослепла. Зажмурилась.

Огонь прошил тело, перекраивая.

Пришла в себя я уже в машине. Рядом обнаружился Лео. И все.

— Очухалась, это хорошо, — каждое слово сочится сарказмом.

А вот лицо — непроницаемая маска, ноль целых и ноль десятых эмоций.

— Где Лука?

Горло все еще жжет и говорить громко мне больно. Но Лео и так прекрасно слышит мой вопрос.

— Там, где должен.

Какой исчерпывающий ответ. Да он просто ходячая энциклопедия.

— А…

— Ради, ты носишь наших детей, — о, а вот злость прорезалась.

Пальцы сжал на руле, аж костяшки побелели. Похоже, не все так гладко в датском…ой, простите, в братском королевстве. А я тут как камень раздора или…

— Ключевое слово “наших”, — говорить легче, но ожог ощущается каждым нервным окончанием и я едва сдерживаю слезы.

— Твою мать, Ради, — на это раз я ощущаю его злость кожей.

Она колется точно первый заморозок. Ею хочется дышать словно спасительным кислородом и я делаю жадный вдох.

Выбираюсь из кокона пледа, в который меня заботливо укутали. На плече, ладони оседают бисеринки влаги, и я вздрагиваю от холода. Как будто в снежный сугроб нырнула. Влага впитывается в каждую пору и унимает пожар внутри.

— Так легче?

Что? Вскидываю голову, встречаясь с растревоженным синим взглядом, в котором ярится шторм.

Это…он? Для меня?

Киваю, растирая плечи. Меня начинает потряхивать, но я не спешу закутываться обратно.

— Сейчас знобить начнет и, возможно, температура поднимется. Но это ненадолго.

— Спасибо.

Смотрю в лобовое стекло. Мы стоим. Не заметила, как Лео съехал на обочину.

— Прости, я должен был подумать, что ты…

— Не переношу тебя? — выгибаю бровь.

Ерошит волосы и откидывается на спинку водительского кресла.

— Такое бывает. Женщины редко принимают двоих мужчин. Львицы тем более.

— Где Лука? — спрашиваю снова, оттесняя любопытство, которое так и норовит всунуть нос в мир оборотней.