Принцесса из замка дракона (СИ) - Талан Ольга - Страница 45

Мальчишка вздёрнул нос и отвернулся. Я продолжила:

— Да и куда вы торопитесь, зачем вам так рано связывать себя узами брака?

Это был не вопрос, скорее просто размышление вслух чтоб подначить вредного герцога. Никто бы не стал раскрывать своих тайн. Любой лорд солгал бы или промолчал. Но мальчишка зачем-то ответил:

— Дядя не признаёт меня взрослым воином и не пускает сражаться у барьера. Но женатого мужчину никто не сможет числить юнцом!

Вот кто так говорит девушке о женитьбе?! А где любовь? Ему настолько наплевать на меня и мои чувства? Или так он просит помощи? В разговор вмешался старик-чревоходец:

— А разве дядя признает ваш брак, ваша светлость, если вы без его благословения женитесь?

— С внучкой короля Эзульдама? Признает! Достойнее невесты не сыскать! Если всё свершено будет, он не сумеет отвертеться.

Невыносимый зазнавшийся гнусный тип! Ужасный. Противный. Злящий меня любым своим словом.

— Как же вы испросили у него благословение в дорогу, когда направились меня спасать?

Мальчишка поднялся и произнёс зло:

— Я и не испрашивал. Я сбежал!

А потом шагнул в дождь. Тот уже затихал, но не на столько чтоб направляться гулять по округе.

Старик — чревоходец проследил за вредным герцогом взглядом:

— Вам не чего не кажется странным в поведении этого юноши, внимательнейшая? То, как он говорит.

Я усмехнулась:

— Странным? Он неимоверно груб, говорит лишь гадости и настолько заносчив, что не щадит ни чьих чувств. Он ужасен в любом своём слове.

— Да, он всё время говорит правду. Только правду без единой капли иллюзии. И у него мрачный характер, потому в людях он тоже видит лишь недостатки… и говорит о них. Как забавно.

Лично я ничего забавного в этом мальчишке не видела. Да и вообще. Где-то там какие-то люди пленили моего рыцаря. Я конечно очень надеюсь, что они вежливы с ним. Ведь он всё-таки их принц! Надеюсь, что он просто зол сейчас на это своё заточение, но здоров и вне опасностей. Уговариваю себя верить. Но сердце плачет. Что-то внутри меня кричит, что нужно торопиться. Поспешать. Что-то вот-вот может что-то случиться.

Вазгар:

Мудрец хрустел костями у своей миски. Настоятель улыбался глядя на него.

— Я смотрю, Брат Урдас, мой зверь не пугает тебя? Потому ли, что ты опознал в нём дар двуликой?

— Пугает неведомое, Вазгар. То, что ведомо можно преодолеть.

— Преодолеть? И как ты преодолеть его?

— Покоем. Единожды полученный брачный дар останется с тобой до самой смерти или пока жива двуликая. Его жизнь и твоя связанны неразделимо. Но малый зверь не опасен. Потому я лишь велю всякому, кто увидит сего зверя не вступать с ним в бой. Драконы двуликих растут, забирая жизни, но только тех, кто вступил в бой с ними по доброй воле. Этот останется малышом. Будет оберегать тебя и твою семью. Всё во имя блага людей.

Да… Во имя блага. А «велю всякому» означает, что в этой обители брат Урдас волен повелевать. А может и не только в этой. Кто знает, какого сана достиг он за эти годы.

— Брат Урдас, в юности я много читал и слышал о своей семье. Много о владыках Дьямара — чревоходцах. Дева встреченная мной поведала мне о двуликих. А знаешь ли ты о фениксах? Каковы они были? Или вся правда о них утеряна? Я слышал, что род сей был заточён двуликими, а после их гибели пал в безвестность и утерян навсегда.

Урдас вскинул бровь:

— Утерян? Но при этом ты нашёл, кем они были? Какое имя носили в миру?

Я не стал отрицать:

— Да, в замке двуликой были мозаики. Фениксы были правителями долин Иянь.

Я не удивил его. Скорее настоятель был доволен моим ответом. Как учитель бывает доволен прозорливостью ученика:

— Да. Иянь и всех пограничных земель на западе и на севере. Фениксы немилостиво любвеобильны это необходимая черта их сути, а их бастарды всегда наследовали магию огня. Все пограничные лорды, все эти рыжие, потомки фениксов. Вообще магия огня в людях это всё наследие фениксов. И эти потомки боготворили их. Для них феникс был самым благим знамением, тем, кто приносит силу и удачу роду. Благословлённым богами от огня! К некому времени эти потомки стали большой силой супротив армии двуликих. Потому да, вышла ссора, и двуликие пленили последнего феникса, а спустя годы потеряли. И твой предок, тот чьё имя ты так не хочешь нести, приложил немало сил, чтобы род фениксов считался утерянным безвозвратно.

Я удивился:

— Считался? Ранамир Жестокий знал, где искать наследника?

Урдас кивнул:

— Да. Так получилось, что Ранамир провёл юные годы в приграничье и знал поверья тех мест и то, насколько приграничники возносили фениксов. Возрождённого феникса не надобно было искать. Они возрождаются на больших пепелищах в землях своих потомком. Стоит фениксу возродиться, а узнать этого нелюдя не велика задача, ибо его не берёт огонь, так любой лорд приложит все силы и влияние, чтоб назвать возрождённого своим сыном и наследником. Даже то, что исход магии оскуднил разум фениксов, сделал часть бытия для них тьмой непроглядной, не отвернуло приграничников. Они всё ещё помнят, какую силу несёт эта кровь.

Я был удивлён:

— То есть Ранамир знал, где искать феникса? Знал, что тот обязательно усыновлён одним из лордов приграничья?

— Да, и позволял приграничникам его прятать. Дабы избежать вновь войны рыжих с двуликими. Тебе не просто представить. Но Ранамир Жестокий все годы своего правления изворачивался между интригами чревоходцев, вспыльчивостью двуликих и армиями фениксов. А ещё между королями и церквями людей. И ему удавалось удерживать мир.

Часть того, что говорил Урдас складывалась с тем, что я слышал от юного феникса. Но тогда не складывалось другое:

— Но, Ранамир погиб пытаясь заключить брак с двуликой? Он хотел замкнуть цепь без феникса… А если он знал, где его искать… Мне говорили магия начала утекать. Ранамира покидала жизнь, и этим союзом он хотел вернуть магию.

Настоятель смотрел на меня как-то очень внимательно:

— Всё так… почти. Магия утекала по капле. Ибо узор заклинания держали узы доверия между нелюдями. А за полсотни лет до тех событий Дьямара, вспомни, интригами завела себя в тупик. Чревоходцы не пошли на уступки и сгинули возродившись. А их род невозможно опознать или изловить. Потерян был именно их род. Магия утекала, потому, что в цепи не было чревоходца. Брак кровопивца и двуликой должен был замкнуть цепь именно без него.

Я смотрел на настоятеля полный удивления:

— И замкнул бы?

Он пожал плечами:

— Мне не ведомо. То были узоры магии и Ранамир был в неё мастером, я же не сведущ и до ученика. В день кончины Ранамира магия окончательно покинула мир. Сиё говорит, что в тот день один из цепи предал другого. Предал знаемо, с расчётом и не по малому.

— Полисанна? Тем, что убила?

Урдас усмехнулся:

— Нет. Двуликая дева была юна. Разумом она согласилась пойти под венец с нелюбимым ради спасения магии. Но как, то бывает в их роду, после явился зверь, счёл по-иному и убил кровопивца. Ярость зверя чиста, она не предательство, не злонамеренный расчёт. Выходит было что-то ещё. А так как фениксу в те годы было пять годков от роду, значит, предателем был чревоходец. Потерянный и невидимый для всех прочих.

Я задумался. Всю эту историю я слышал от сказителя-чревоходца. И он говорил, что Ранамир умер во времена его деда. И что дед питал к Ранамиру и всему его роду ненависть, столь сильную, что жаждал с внука клятвы.

А ещё, из этих слов выходило, что орден воинов человечества, тот самый, что изничтожает нелюдей в наших землях, знает как минимум о двух родах нелюдей многие годы и не трогает их. Двуликие и фениксы! И только чревоходец для них неуловим.

— Почему орден пленил кровопивца, но не тронул двуликую и феникса?

Настоятель, задумался, на некоторое время:

— Ты ведь стал старше? Ты уже понимаешь, что не всё чёрное тьма, и не всё белое свет? И то, что основатели нашего мира были нелюдями. Орден оградил кровопивца мысля лишь о сохранении его рода и всего мира. Когда в нашем мире нет взрослого кровопивца, барьер дрожит. Да и погибнет один, найти возрождённого будет не просто. Это двуликую трудно проглядеть. Даже слепец заметит огромного дракона. Легко опознать феникса, его не берёт огонь. А прибавь сюда легенды и поверья пограничников и ты всегда без труда отыщешь этого нелюдя — он всегда наследник одного из герцогов приграничья, самый балованный юнец, в постель которого норовят запрыгнуть все леди тех земель. Твой род опознать, конечно, тоже можно. Ты сильно похож на своего отца, а он на своего и так далее. Но это видно во взрослом муже, а не в ребёнке. И то, что кровь всегда заживляет твои раны. Не станешь же ранить всякого, а потом поить свежей кровью. Да и место возрождение. Феникс возрождается среди потомков на пепелище. Двуликая в одной их девиц своего рода. А кровопивец в семьях тех, чью кровь он пил. То есть где угодно.