Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс - Страница 57

— Кроули.

Кроули не пошевелился, наивно надеясь, что у него в ухе просто застряла клавесинная нота и со звоном вывалилась оттуда в неподходящий момент. Он не собирался открывать глаза и смотреть на Азирафеля.

— Кроули, — повторил ангел. Голос у него был заискивающий. — Я знаю, что ты не спишь.

— Ошибаешься, — отозвался Кроули.

Азирафель приблизился — будто в душном ладане вдруг повеяло свежим ветром, жасмином и розами.

— Кроули, я знаю, мы плохо расстались, — быстро сказал он, — и я не стал бы тебя тревожить, но я попал в трудное положение…

У Кроули сами собой раскрылись глаза.

Азирафель стоял перед ним, сцепив руки под грудью, и смотрел умоляюще и виновато. Этот взгляд вошёл в зрачки Кроули и вышел с другой стороны черепа, проломив стенку. Там, наверное, осталась дыра размером с пушечное ядро. Стройный парад мыслей, которыми Кроули уже почти сто лет убеждал себя, что правильно поступил, вдруг нарушил порядок, побросал оружие и с криками разбежался. Кроули машинально потянулся пощупать затылок и удивился, не наткнувшись на острые осколки костей.

— Я присяду? — Азирафель глазами показал на соседнее кресло.

Кроули хлопнул по бедру девицу, сгоняя со своего колена. Та беспрекословно покинула маленький альков, утащив с собой подругу и початую бутылку вина.

— Ангел? — настороженно спросил Кроули.

— Дело деликатное, — сказал тот, устроившись рядом.

Он старался смотреть Кроули в глаза, будто из вежливости не обращая внимания на его разбросанный вид, но всё равно нет-нет, да соскальзывал взглядом на широкую рубаху, распахнутую на груди и одним краем выпущенную из штанов. Кроули встал, начал одеваться, чтобы не смущать ангела своим видом. Азирафель следил за ним, будто искал подсказку в его движениях. Кроули нарочно одевался медленно, чтобы не выдать себя резкостью жестов.

Он был рад видеть Азирафеля, и чувство это было сладкое и горькое одновременно. Похоже, его ничем нельзя было вытравить, оно проросло, пустило корни по всем венам и капиллярам, питаясь его кровью. А Кроули даже не заметил, как оно вымахало в такого монстра. Как баобаб. Как американская секвойя. Самые старые деревья считали по три тысячи лет, а этому было шесть. Когда-нибудь будет десять?.. Сто?.. И ничего не изменится?.. Может, однажды оно перестанет расти — а может, однажды оно сожрёт Кроули целиком, вытянув из него всю жизнь. Интересно, что будет тогда. Останется ли это чувство жить само по себе, станет незримым духом — или прорастёт из его тела тоненьким деревцем?.. Или просто развеется в воздухе? Вот был бы достойный конец этой бессмысленной твари — родилась без цели, и умрёт без следа.

Кроули надел камзол, выправил волосы из-под воротника, завязал их в хвост. Азирафель едва заметно порозовел, опустил глаза: видимо, тоже вспомнил последний раз, когда ему довелось причёсывать эти кудри.

— Я тебя слушаю, — повторил Кроули, усаживаясь назад. — Что за деликатное дело?

Азирафель глубоко вздохнул, как всегда делал перед тем, как сообщить что-то неприятное в уклончивых выражениях.

— Ты знаком с графом Сен-Жерменом? — спросил он.

— Все с ним знакомы, — Кроули пожал плечами.

— Он оказался замешан в одном происшествии, — туманно сказал ангел. — Мне нужно твоё содействие, Кроули.

Кроули смотрел на него, пытаясь понять, что происходит. Формально они не разрывали соглашение, но Кроули полагал, что после всех тех событий в Новом Свете, после всех брошенных друг другу слов само собой разумелось, что их дороги теперь разошлись.

Или нет?

— Почему именно моё? — спросил Кроули. — Ты же ангел. Твои чудеса будут посильнее.

— Я не могу официально вмешиваться в это дело, — понизив голос, сказал Азирафель. — Сен-Жермен наверху не на самом хорошем счету. Если кто-то проверит мой расход чудес и откроется, что я помогал ему в отношении некоторых событий, для него это плохо кончится. Меня тоже не похвалят, — добавил он.

Кроули поставил локти на колени и наклонился вперёд.

— И о каких событиях речь?

— Пропала дофина Франции, — шёпотом сказал Азирафель.

— Мария-Тереза? — удивился Кроули, будто во Франции была какая-то другая дофина. — И как Сен-Жермен с этим связан?

— Непосредственно, — Азирафель опять вернулся к уклончивым ответам. Кроули сморщил нос — он ненавидел, когда Азирафель ходил вокруг да около, ограничиваясь намёками, взглядами и интонациями. Конечно, смотреть на это всегда захватывало, но Кроули не хотел ни о чём больше догадываться.

— Я не могу никому довериться, кроме тебя, — виноватым шёпотом сказал Азирафель — и Кроули почувствовал, будто диванчик под ним ухнул вниз, и сам он летит, не чувствуя собственного веса, так что желудок прилип к горлу, а голова закружилась. — Помоги мне её найти.

— Он что, похитил её?

— Нет! — воскликнул Азирафель. — Он бы никогда так не поступил, он замечательный человек!..

— Твой друг, разумеется, — ревниво добавил Кроули.

Азирафель вспыхнул сильнее, чем можно было ожидать, умоляюще посмотрел на Кроули. Если бы Кроули не был на все сто процентов своей демонической души уверен, что ангел никогда не вступит в любовную связь с человеком — он бы заподозрил, что одной дружбой там дело не ограничилось.

— Расскажешь по дороге, во что я ввязываюсь, — бросил он.

Азирафель просиял, улыбка лучиками морщинок сложилась у глаз и губ. Кроули схватил свой бокал, чтобы допить остатки вина и спрятать за ним порыв разулыбаться в ответ.

Нанятая карета стояла на улице, поодаль от входа. Кроули распахнул дверцу перед Азирафелем. Забравшись за ним, упал на сиденье напротив, раскинул ноги. Чем неувереннее он себя чувствовал, тем более расхлябанную позу принимал, компенсируя тревогу и беспокойство хаотичным качанием колена.

Было о чём тревожиться — Азирафель заискивал перед ним, будто чувствовал себя виноватым, а Кроули не мог придумать ни одного правдоподобного объяснения этому. Не мог же ангел заманивать его в ловушку?.. Как друга — не мог. А как демона?.. В отместку?.. Или по велению свыше?.. Азирафель ни в чём не был перед ним виноват — так почему он тогда так смотрел, украдкой, избегая встречаться глазами, почему краснел, чего стыдился?..

Кроули ждал от него чего угодно — холодности, высокомерия, привычной игры в святошу — но не этого заискивания и виноватых взглядов. Это пугало. Кроули не понимал, что происходит, что с этим делать, как ему вести себя с таким Азирафелем. Чего он хочет, чего ждёт? Страх и неуверенность мешались в нём, затуманивая голову.

Не в Сен-Жермене ли дело? Что, если какому-то человеку удалось добиться от ангела особого расположения или, там, особенных чувств, а теперь приходится звать ему на помощь менее удачливого соперника?.. Едва допустив эту мысль, Кроули был сожран ревностью заживо, изнутри. Его ревность не стала растягивать удовольствие и терзать его вымышленными подозрениями — она проглотила его целиком, как крокодил, даже перед глазами встало красное марево.

— Ну? — грубо спросил Кроули и вдарил кулаком в потолок, давая сигнал кучеру, что можно ехать. — Я весь внимание.

Азирафель смутился ещё сильнее, будто свернулся сам в себя, даже плечи поднял повыше. Кроули смотрел на него, за сомкнутыми губами проводя языком по зубам. У Азирафеля был новый одеколон, запах розовой воды слышался так отчётливо, будто Кроули прижимался носом к его надушенному кружевному воротнику. Ему шло. Сам выбрал или принял в подарок?..

— Граф устраивал спиритический сеанс в Версале для их величеств, — начал Азирафель. — Мария-Тереза оказалась крайне одарённым медиумом, граф попросил её оказать им честь и побыть связующим звеном с миром духов.

— И что, её утащили призраки? — спросил Кроули, скорчив гримасу.

— Ничего такого, — возразил Азирафель. — Она превосходно справилась со своей задачей. Их величества провели целый час, общаясь с Александром Македонским, Цезарем и Платоном. Потом дофина почувствовала себя нехорошо и удалилась к себе.