Осколки падающих звезд (СИ) - "MissMercy97" - Страница 20

========== Глава 11. Март (I) ==========

— Мерлин, — крепко зажмурив глаза, Гермиона постаралась избавиться от надоедливых кругов, витающих перед ними от долгого чтения. Книги по зельеварению, которые она машинально кинула в сумку, когда собиралась, не несли ничего полезного в себе. Зелье, рецепт которого дал ей Малфой, было сложным, особенно его ингредиенты. В одной из книг ей всё же удалось найти информацию, где можно отыскать зубастую герань, как добыть перо болтрушайки, и даже как правильно сделать надрез на коже Кельпи, чтобы кровь сохраняла правильную температуру. Но вот один ингредиент, а точнее возможность его получения, вызывала сомнения.

Малфой всё так же занимал кресло, расслабленно склонив голову на бок. И лишь заметив прикованный к себе взгляд Гермионы, поднял глаза и вопросительно вскинул брови.

— Мне нужна кора дерева Вечноцвета, — проведя пальцем по странице, сказала она. — В книгах написано, что это растение в Англии есть…

— В Уилтшире, — закончил Малфой, откусив сникерс.

— То есть…

— В моём саду оно есть, — опередил её довольный Малфой, и его ухмылка зажгла небольшой огонёк раздражения внутри.

— Значит…

— Значит… — дразнил он, протягивая слова.

— Ты мне поможешь? — вновь волна недовольства прокатилась по телу. Гермионе захотелось зажмурить глаза и пару раз громко выдохнуть, прежде чем вновь посмотреть на него.

Малфой встретился глазами с ней, и хитрая усмешка продолжала держаться на его губах. Гермиона недовольно закатила глаза и скрестила руки на груди.

За время, проведённое с ним в заточении — в этом крохотном номере — любая мелочь могла вызвать агрессию. Неконтролируемую и необоснованную. Гермиона поймала себя на мысли, что она улавливала даже самое незаметное изменение на его лице или в поведении. А это бесило её ещё больше.

— Так, что? — настаивала она, когда он просто молча отвернулся.

— Я не был бы Малфоем, если бы не хотел получить что-то взамен.

Уголки его губ дернулись кверху, а самообладание Гермионы устремилось на самое дно. Хотя её даже одолело чувство, что оно и вовсе испарилось.

— Ты сейчас пошутил? — воскликнула она. — Что-то взамен? — Гермиона вскочила на ноги. Она была на взводе, и даже не сразу поняла, что вознесла руку вверх, чтобы отвесить ему звонкую пощечину. Злость сыграла с ней злую шутку, и Гермиона только спустя мгновение осознала, что только что пыталась сделать.

Малфой мгновенно перехватил её запястье, крепко обвив его тонкими, но сильными пальцами. Усилив хватку, он больно пережал вены, отчего кончики её пальцев начали неприятно покалывать.

Глаза непонимающе уставились на неё. Её щеки стали пунцовыми, волосы будто начали самостоятельно подниматься от корней, а дыхание стало учащённым и сбитым.

— Да что с тобой такое, Грейнджер?

— Зачем быть таким говнюком? — неподвластный голос сорвался на крик.

— Ты совсем с ума сошла? — он резко отпустил её запястье и оттолкнул Гермиону от себя. — Ты что себе позволяешь?

— Я? Да что ты вообще себе позволяешь? — Гермиона ощутила, как ладони стали влажными. — Ты напросился отправиться со мной! Ты дал мне рецепт, зная, что один из ингредиентов растёт у тебя в чёртовом саду, Малфой!

Тишина больно стукнула по макушке. Сердце, казалось, пропустило пару ударов, а кислород и вовсе Перестал поступать в лёгкие.

— Закончила? — его тон был равнодушным, подначивая её ещё больше.

Гермиона чувствовала, что летела в пропасть, внутри разгоралось адское пламя, выжигая к чертям абсолютно всё. Её голова была окутана туманом воспоминаний. Она не переставала думать о Гарри и Роне. О том, где они сейчас были. О крестражах, которые стали камнем преткновения в их дружбе, испытывая в очередной раз на прочность. Хотелось содрать с себя кожу от мыслей, что будет, если ничего не получится. И они стали возникать чаще. Не только по вечерам. После пробуждения, в душе, за завтраком. Постоянно. Эти мысли завладели разумом, не желая выпускать его из болезненных тисков.

Сны перестали быть снами. Они превратились в кошмары, которые казались реальностью. Осколок за осколком её душевное равновесие разрушалось. Казалось, даже легчайшее дуновение ветра или едва ощутимое прикосновение к коже может пошатнуть баланс внутри и привести к безумию.

Ей тяжело было видеть Малфоя таким спокойным, в то время как самой не могла совладать с собой. Она ощущала слабость какой-то абсолютно разрушительной силы.

Всё, чем была забита её голова — воспоминания и отсчёт времени. Каждое последующее утро давалось всё сложнее. Минус один день. Минус одна ночь.

— Возьми, полегчает, — Малфой протянул ей нераскрытый Сникерс.

Хогвартс-экспресс. Гарри. Дементор. Римус. Шоколад. «Полегчает».

И в одночасье это добило её и стало той самой причиной, уничтожившей внутреннее равновесие.

Щеки начали гореть. Слёзы, хлынувшие из глаз, начали обжигать кожу настолько сильно, что словно после этого могли остаться шрамы. Вдох потерялся где-то в глубине лёгких, и Гермионы хватило лишь на тихий всхлип. Она отвыкла от такой душащей боли.

— Грейнджер? — его голос будто не принадлежал ему, настолько он показался… растерянно-мягким.

Гермиона сквозь влажную пелену заплаканных глаз уставилась на него. От его непонимающего взгляда захотелось рассмеяться, но с губ сорвался очередной всхлип. Горло пережало, словно колючей проволокой, шипы которой врезались в голосовые связки.

Так она и стояла около Малфоя, прижав руки к телу и опустив голову, позволяя слезам скатываться по щекам и собираться на дрожащем подбородке.

— Я серьёзно, съешь, Грейнджер, — он вновь протянул ей Сникерс, но уже более настойчиво, практически насильно вкладывая его ей в руку.

— Мг, — только и смогла она выдавить из себя вместо «спасибо», которое было бы сейчас как раз очень уместным.

— Я помогу тебе.

— Мг, — вновь она издала этот тошнотворный звук. Проглотив ком в горле, она всё же смогла произнести: — Спасибо. И за шоколад тоже.

Она снова расплакалась при нем, но почему-то в этот раз не было стыдно. Его пристальный взгляд всё ещё был прикован к ней, когда она, развернув шоколадный батончик, поднесла его к пересохшим губам и позволила приторной сладости затмить все остальные ощущения.

И правда. Римус Малфой был прав. Стало легче.

— Прости, — вдруг проблеяла она. — Мне не стоило кричать и…

— Не надо.

— Я не знаю, что со мной происходит, — прошептала Гермиона, нервно ковыряя короткие ногти на руках.

— Грейнджер, поверь, — Малфой потер переносицу, — я не лучший человек для бесед по душам, и, — он умолк на мгновение, найдя взглядом её глаза напротив, — оставь извинения для тех, кто их заслуживает.

Гермиона рвано вздохнула, пытаясь унять бьющееся внутри чувство злости вперемешку с непреодолимой тоской, возведённой в квадрат. Его глаза на мгновение стали единственным источником тепла в комнате, хотя они и были оттенка ледяной стали. Единственным, к чему хотелось приковать своё внимание. Единственным, что неожиданно помогло избавиться от сжимающего горло чувства полной безысходности.

— Ты заслуживаешь. Поэтому, прости.

Он сдержанно кивнул. В его руке оказалось изящное перо, которым он что-то быстро нацарапал на чистом листе своего дневника. Это был первый раз, когда Гермиона увидела, что он что-то пишет в нём, а не только листает день ото дня или не накладывает защитные заклинания.

— Малфой, — её голос вновь дрогнул. Она постаралась удержать его, но всё равно сорвалась на шёпот, — что ты постоянно читаешь?

— Это не твоё дело, — процедил он сквозь зубы.

— Прости, правда, не стоило мне…

— Ты слишком часто извиняешься, — пробубнил Малфой, шмыгнув носом и отложив перо в сторону.

— Просто я…

— Слушай, мне плевать, что просто ты, — оборвал он её. Она заметила, как крепко его пальцы сжали переплёт дневника, а глаза неприятно потемнели, когда Малфой в очередной раз взглянул на неё.

Истерика, накатившая вновь, подступила к горлу Гермионы, от чего та быстро протёрла глаза рукавом свитера и бросила тихое: