Любовь не с первого взгляда (СИ) - Берестова Мария - Страница 80

— Рэн…

— Да? — с привычной готовностью откликнулся он, отрываясь от бумаг и встречаясь с нею глазами.

На его лице чётко читались этапы осознания, кто именно его только что так назвал, почти в момент сменившиеся отчётливо выраженными сомнениями в том, не послышалось ли ему и не придумал ли он это.

Хотя не было ничего дурного в том, чтобы не звать супруга по имени, и хотя королева знала, что и в истории, и в современности хватало семейных пар, обращающихся друг к другу исключительно официально, ей почему-то стало нестерпимо стыдно за то выражение сомнения на его лицо, которое отчётливо и явно транслировало мысль: «Верно, я ослышался».

Сглотнув, она повторила ещё менее уверенным голосом, чем в первый раз:

— Рэн…

Сомнения на секунду сменились ошеломлением, после чего, странным образом рассиявшись — хотя улыбка тронула лишь кончики его губ и только уголки глаз, но отчего-то этой улыбкой сейчас светилось отчётливо всё лицо и даже, кажется, и сама фигура, — он с явным удовольствием переспросил:

— Кая?

Та спрятала лицо в ладонях и от смущения рассмеялась.

Мгновенно оценив ситуацию, Канлар хмыкнул и деловитым тоном заявил:

— Кажется, мы забыли разработать регламент неофициального титулования короля-консорта для личного пользования правящей королевы в интимной обстановке. Какое досадное упущение! — картинно посетовал он. — Непременно выскажу господину Се-Трие своё неудовольствие, как только он вернётся с моря!

На эту тираду Кая рассмеялась уже безо всякого смущения, и даже с нарочитым смирением в голосе согласилась:

— Должна признать, мне свойственен, в некоторой степени, формализм…

— В некоторой степени? — с заметной насмешкой приподнял он брови. — Дорогая. К вам порой и прикоснуться боязно без предварительных дипломатических нот с изъявлением намерений, — поддел он, вопреки этой фразе пересел к ней, приобнял за плечи и вернулся к делу: — Ты что-то хотела сказать.

Похлопав ресницами, она с самой очаровательной тональностью снова начала:

— Рэн… — и снова остановилась, захваченная выражением яркой радости на его лице.

Не удержавшись, она поцеловала его в нос, вызвав ещё один всплеск удивленного восторга.

Он рассмеялся и поцеловал её в ответ, и разговор снова немного отложился.

Наконец, ей удалось перейти к вопросу, который она хотела обсудить:

— Давай больше никогда не будем ссориться? — жалобно спросила она, глядя на него пронзительно.

Канлар был реалистом, поэтому, как ни заманчиво ему было ответить восторженным: «Никогда-никогда» — принялся занудно и педантично перечислять причины, по которым, как ему кажется, им не удастся не ссориться.

Характер, как известно, не лечится, но, возможно, в этом и состоит очарование человеческой личности?

Во всяком случае, королева, как и всегда, очередной приступ рационального занудства восприняла с пониманием и сочувствием. Как ни огорчительны были приведённые им аргументы, она и сама догадывалась, что не ссориться у них не получится.

— Ну тогда, — снизила порог требований она, — хотя бы пообещай мне, что не будешь оставлять меня в ссоре одну?

На три секунды задержав дыхание, он решительно ответил:

— Обещаю, — прекрасно понимая, на что подписывается, и каких усилий ему в будущем будет стоить необходимость держать это слово.

Возможно, именно в этот момент и началась — любовь?

Это и вообще непросто, быть самодержавным правителем, и тем более непросто, если тебя притом угораздило родиться женщиной. Но бывают периоды в жизни, когда выполнять свои королевские обязанности становится совсем уж сложно, если не сказать — невозможно.

Именно перед этим фактом поставил Каю утренний токсикоз, явно не имеющий намерений прекращаться лишь из-за того, что, вообще-то, вот-вот начнётся Малый совет.

Кая с её отменным здоровьем никогда в жизни не сталкивалась с тем, чтобы её организм всерьёз мешал ей справляться с её обязанностями — не считать же лёгкие простуды или головную боль, которые, конечно, были неприятны, но не более!

— Идите без меня! — махала она руками на мужа в промежуток между приступами тошноты. — Я сегодня точно ни на что не гожусь! — с горечью признала она.

Канлар, будучи в глубоком смятении, предложил перенести совет на послеобеденное время, но ей эта идея не пришлась по душе — пришлось бы сдвигать другие планы.

— Идите, идите! — настаивала она. — Ну не съедят же они вас?

От её лукавой улыбки он рассмеялся. Ему было неловко вдвойне: и от её недомогания, и от перспективы возглавить совет в одиночку. Но королева была непреклонна и, вручив ему торжественно ключ от Малого кабинета, таки выпихала его за двери.

Достаточно скорым шагом — время поджимало — направляясь к кабинету, Канлар пытался внутри своей головы припомнить, что делали во главе совета Кая и её отец, и что придётся сейчас сделать ему. Особо размышлять было некогда, но он, тем не менее, пытался что-то прорепетировать внутри своей головы: «Так, поздороваться. Предложить сесть. Или нет, мы же всегда рассаживались сами, не дожидаясь приглашений, значит, это можно опустить? — несколько секунд он напряжённо пытался вспомнить, давали ли король и королева такие отмашки, или атмосфера некоторой свободы от этикета распространялась и на вольную рассадку. — Объявить, что её величества сегодня не будет… а что дальше?» — тут он чуть не впал в панику, но затем припомнил, что можно сразу же вызвать для доклада канцлера, а тот уж точно предложит тему, а дальше будет время собраться с мыслями.

По дороге до кабинета он ещё успел внутри себя прокрутить все важные темы для обсуждения: выбор вице-канцлера, отъезд махийской принцессы, подготовка к принятию ниийских послов… вроде ничего не забыл?

Влетев в гостиную перед кабинетом, он поздоровался с советниками как-то машинально, сосредоточенный на том, чтобы правильно попасть непривычным ключом в замок и успешно открыть дверь. Первым войдя и устроившись на своём месте, он вцепился в собственную папку, что придало ему уверенности, и с облегчением заметил, что советники спокойно рассаживаются, переговариваясь вполголоса и не ожидая от него каких-то дополнительных команд.

Когда все оказались на своих местах, Канлар зачем-то встал, провозгласил:

— Её величества сегодня с нами не будет, — снова сел и только затем задумался, для чего вставал-то.

Досадуя на промах, который, кроме него самого, никто и не заметил, он состроил лицо посуровее и обратил пристальный взгляд на канцлера.

Тот даже сперва подумал, что король-консорт им недоволен, и успел робко кашлянуть с вопросительной интонацией в попытках выяснить причины такого недовольства, но Канлар вдруг вспомнил, что первый вопрос касался выбора вице-канцлера, и что именно он этим вопросом и занимался, и, будь здесь сегодня королева, ему и было бы дано первое слово.

Почувствовав твёрдую почву под ногами, Канлар решительно открыл свою папку и принялся говорить то, что и собирался сказать, и уже через минуту вполне забыл об отсутствии Каи и завёл с советниками такую же дискуссию, какая и бывала здесь обыкновенно.

Надо сказать, что в этом вопросе Канлару пришла на ум весьма хитрая комбинация — вполне в его дипломатическом духе. Его особое внимание привлёк уже пятнадцатилетний несостоявшийся жених королевы — парень, как уже отмечалось, толковый настолько, что его приглядывал и сам покойный король. К тому же, он был выходцем из знатной семьи, прочно лояльной к трону, что говорило в его пользу. Помехой служил только возраст. Как ни крути, а пятнадцать лет — это маловато, чтобы брать на себя широкий спектр обязанностей вице-канцлера. Поэтому Канлар предлагал временно назначить на эту должность опытного отставного камергера, а юношу же пока ввести в совет в качестве секретаря, постепенно приготовляя его к более важной и ответственной должности.

План после некоторого обсуждения был признан советниками отличным. Поскольку Кая ещё после решения вопроса с предательством предыдущего вице-канцлера полностью переложила обязанность подобрать нового на Канлара, то её непосредственное одобрение плана уже и не требовалось, и канцлер предложил незамедлительно составить необходимый декрет. Поскольку помощника у него пока не было, он же сам и продолжал писать бумаги подобного свойства. С особым удовольствием он вывел на листе номер декрета — первый — и даже проворчал что-то одобрительное по поводу: «Ну вот, наконец-то дождались распоряжений от короля-консорта». Тут Канлар, слегка смутившись, ткнул в цифру пальцем и тихо попросил исправить единицу на двойку.