Следящий за горизонтом (СИ) - Сапрыков Николай - Страница 23

— А если я откажусь? — спросил Майкл.

— Вам очень хочется это услышать?

— Очень.

— Помимо того, что мы не станем вам помогать, хмм… — Волков облокотился на стол. — За долги отберём дом. Лишим выплат вашу бывшую жену. А в конце всей шумихи, когда вас таки признают таким же сумасшедшим, как вот того, ну вы поняли, мы подселим вас поближе к Энцу. Он жаждет мстить.

— Вы сейчас серьёзно? — спросил Рудо.

— Доктор, вам не стоит вникать во всю схему больше, чем того требует ситуация. Следите за состоянием своего подопечного.

— Я не виноват… — вдруг жалобно промычал Мислав.

— Закрой ты пасть! — Энцу ударил Мислава по голове.

— Ты вообще зачем притащил сюда этот фрукт? — Волков проверил телефон.

— Для наглядной демонстрации для этого урода. Когда совет директоров примет решение в пользу моей выписки? — Снова, уже без всякой причины, ударив Мислава по голове, Энцу перевёл взгляд обратно на Майкла.

— Этот мир не перестаёт меня удивлять, — вскользь глянув на доктора Рудо, который в свою очередь был озадачен и немного растерян, Майкл в голос рассмеялся.

Смех впервые за долгое время разбирал его на протяжении почти полуминуты, Майкл даже не прикрывал рукой рот, выставляя напоказ свои желтоватые зубы. Весь этот спектакль, не для того чтобы Энцу мог учинить самосуд, не для того, чтобы выявить хоть толику правды, им это было не интересно. Бизнес — вот в чём дело. Восстановление общественного доверия посредствам лжи, циркового представления. История инцидента пятнадцатой улицы — универсальное оружие в руках маркетологов «РОД».

— Ну, прекратите, Майкл. Что это за шоу, у меня не так много времени.

— Ещё одно, — сквозь затихший смех проговорил Майкл.

— Я предполагаю, что вы не в том положении, Майкл, чтобы говорить об условиях.

— И всё же. Вы отселите Мислава от Энцу. Или наоборот.

— Вы посмотрите на этого ублюдка, — Энцу рассвирепел, — помни, Рейв, что будь только моя воля, никаких подобных предложений я бы тебе делать не стал. Скажу больше…

— Прекратите уже! — Волков взмахнул рукой. — Я жду вашего решения Майкл.

— Вы не ответили.

— Я сделаю всё возможное.

— Это возможно сделать в течение пары дней.

— Этого не будет, — проскрипел Энцу.

— Интересы компании должны быть выше, чем этот твой мешок с костями, который ты пинаешь.

— Я не позволю, — блеск глаз Энцу стал приобретать нездоровый оттенок.

Схватив Энцу под руку, Волков отошёл с ним в сторону и начал что-то активно доказывать.

— Весело, доктор? — Майкл обратился к Рудо, но тот ничего не ответил.

Каждое слово, сказанное вполголоса Волковым, отдавало лёгким эхом, от чего, как ни странно, разобрать суть разговора было практически невозможно.

— Мы согласны, — объявил вернувшийся Волков. В это же время Энцу достаточно быстро скрылся в дверном проёме, противоположном от выхода на улицу. — Ну а на черта он пропащего оставил нам?

— Что с тобой делают? — Майкл неожиданно обратился к Миславу.

Хорват поднял полный отрешённости и боли взгляд, и до последнего казалось, что кроме этого взгляда, который уже говорил о многом, никаких ответов не последует. Однако немного выпрямившись, он-таки произнёс:

— Твоя вина. Это ты…

— Не столь важно, что с ним происходит здесь, — встав напротив Майкла, Волков провёл рукой по волосам, — куда важнее, что вы теперь можете это остановить.

— Пиво есть? — Мислава снова начало потряхивать.

— Нет, — вздохнул Майкл, — что от меня требуется?

…1.7

Несколько следующих недель Майкл делал то, что у него получалось лучше всего — он плыл по течению. Чужая воля угрожала как его жизни, так и жизни Лорис, он это понимал. От него также зависела дальнейшая участь Мислава. Удивляясь собственной реакции, он всё чаще замечал, что судьба этих двоих последнее время трогала его куда больше, чем собственная. Но он всё ещё тот человек, который оставил умирать людей в горящем доме, был слеп к желаниям своей жены, трусливо прятался от любых ответственных решений.

Чувства, так тесно переплетающиеся друг с другом, были настолько противоположными и неразборчивыми, что Майкл начинал ненавидеть себя. Копаясь в себе более усердно — всё глубже и глубже, пытаясь создать картину дальнейшего существования, в которой есть возможность быть счастливым, он самолично пожирал себя, не оставляя себе никаких шансов.

Всё, что наказывали говорить, Майкл говорил, что нужно было делать, делал. За короткий срок он стал примером дисциплины для своих «директоров», для «РОД» в частности. Отвечая на заранее обыгранные вопросы, он не чувствовал ничего, кроме боли.

Майкл успел побывать на двух телевизионных шоу, дать бесчисленное количество интервью, даже поучаствовал в благотворительном мероприятии, организованным фондом «РОД». В глазах окружающих Майкл стал одновременно и мучеником, и героем: будучи заложником обстоятельств, он боролся во спасение людей, был заключён под землю, введённый в заблуждение совокупностью разных факторов, выживал в нечеловеческих условиях. Оставшись сегодня один, продолжал верить в добро, поддерживая других своим примером.

Майкл уставал перечислять в уме количество нестыковок в этой выдуманной альтернативной истории своей жизни, но казалось, нестыковки ищет в этом всём только он, остальные с радостью верили в хэппи-энд, в доброе начало и справедливость.

О Лорис ничего не было слышно. Ни где она, ни чем занимается. И вроде она какой-никакой участник всех этих событий, но её значение так же умолчали, за что Майкл был в определённой степени благодарен своим покровителям. Его даже восстановили на должности, дав прибавку к зарплате. И всё это было как будто в пустоту.

Красота природы, возможность лицезреть новые горизонты, ничего из этого Майкла больше не интересовало, хотя он иногда и пытался убедить себя в обратном. Вид из окна дома стал пустышкой, как и любой другой, новые знакомства были всегда ни к месту, музыка и книги не вдохновляли, а деньги, получаемые им от консалтинга просто складировались либо в банке, либо на прикроватной тумбе — Майклу они были не нужны.

На улице холодало. Синоптики не исключали возможность появления снега к концу месяца. Сегодняшний праздник, на который Майклу неминуемо нужно было явиться, был обусловлен масштабным открытием лабораторией Флеминга в области медицины. Подробностей Майкл не знал и не интересовался ими, всё, что ему было известно, это то, что в основе открытия лежала совершенно передовая формула борьбы с пыльцевой аллергией. Искренность, с которой Майкла забавляло данное совпадение, была максимальной. Участвуя в той или иной беседе с гостями, он не упускал возможности внести какую-либо невнятную реплику, которая ему одному казалась остроумной.

Но в основе любого разговора была договорённость, потому как о легенде выживания Майкла тут знал, казалось, каждый. Именно что о легенде — правдой он делиться не имел права. Ни ради себя, а ради ушедшей спутницы жизни и убийцы психопата, каким его сделал сам Майкл. Он как машина, действовал по заранее введённой программе, не получая изнутри никакого эмоционального отклика.

В один момент ему стало душно, каждый из этих зевак обременял Майкла, ему захотелось найти тихий уголок, «отдышаться», чтобы потом с новыми силами продолжить играть эту партию, победа в которой сулила «РОД» большую прибыль. Под звон бокалов, лёгкий смех и бесконечные однообразные разговоры Майкл вырвался к двери, белой двери, за которой могло оказаться всё что угодно. Хватало того, что оттуда не доносился никакой посторонний шум.

Не успев нырнуть в темное помещение и закрыть за собой дверь, Майкл услышал очень тихий женский голос:

— Закрой дверь.

«О боже, только этого мне сейчас не хватало. Что за игрища?» — думал Майкл.

— Вы знаете, я лучше пойду.

— Майкл, закрой дверь, — голос стал настойчивей.

То ли из-за интереса, то ли по какой ещё причине, услышав своё имя, Майкл остался. Но то, что суждено было увидеть Майклу после щелчка дверного замка, выбило из него любое желание противиться происходящему.