Горячий контакт (СИ) - Леконцев Олег - Страница 38

– Дашь его ведомым к комэску-2, чтобы тот в одиночку не летал. Пусть учит летать и сам учится порядку.

Ардашев посмотрел на меня взглядом полного сожаления:

– Не жалко тебе.

– Кого?

– Лейтенанта, кого еще. Сожрет его Привалов.

Ладыгин хохотнул:

– Это мы еще посмотрим. Начальник штаба, воткни в приказ: вторая половина дня у лейтенанта Савельева отводится на проверку номенклатурных документов и регламента полетов. Командирам всех уровней оказывать полное содействие, о случаях неподчинения докладывать мне лично для вынесения дисциплинарных наказаний.

– Не круто? – осторожно спросил начальник штаба – полненький, почти лысый подполковник.

– Налаживание дисциплины находится на контроле у главкома. Этим сказано все, – сухо сказал Ладыгин, глядя вслед новому пилоту, столь необычно пришедшему в их дивизию. – Да и погибших и искалеченных жаль.

А я направил свои стопы в расположение дивизии. Вдохновленный командиром дивизии, начштаба деловито выправил мне необходимые документы и показал, где находится отдел кадров.

Для не имеющих достаточной информации: отдел кадров – это такой орган в системе любого учреждения, который пасет всех сотрудников от последней уборщицы до руководителя на протяжении всех лет их работы. Если вы думаете, что ваша карьера и положение зависят от начальников, то не очень ошибетесь. Но сотрудник отдела кадров эта та незаметная личность, которая может в нужный момент подсунуть бумажку – положительную или отрицательную. И все, судьба человека будет решена.

Такие мысли мелькали у меня в голове, когда я подходил к неприметной двери с блеклой табличкой "Начальник отдела кадров".

Я постучал, подождал несколько секунд и решительно толкнул дверь.

Сидящий за обширным столом человечек с погонами майора удивленно-вопросительно посмотрел на меня:

– Товарищ лейтенант, вообще-то я вам не разрешил войти.

Я взглянул на решительно вздернутый нос, волосы, пересыпанные перхотью, недовольный взгляд и понял, что мне повезло попасть на чинушу.

– Ладно, но на следующий раз учтите. Майор Козлов, – не вставая, представился он, отодвинул в сторону картонную папку, которую то ли читал, то ли любовался.

– Лейтенант Савельев, – отрекомендовался я, – явился на новое место службы.

– Да, – кивнул Козлов, – документы ваши пришли в полном порядке, все электронные подписи и печати наличествуют.

Кадровик открыл крышку планшетника и посмотрел на невидимый мне файл.

– Вам очень повезло, лейтенант, что в столь юном возрасте и скромном боевом вкладе попали в прославленную авиадивизию беркутов. Девять сбитых тарелок – это крайне недостаточно и, видимо, командование учло ваш возможный дальнейший вклад.

Козлов продолжал вещать, выплевывая округлые выражения, которые можно было приспособить к любой ситуации. Я даже восхитился им. Мне бы так трепаться!

Кадровик сделал паузу и я вклинился в его речь. Сейчас ты у меня запоешь!

– Товарищ майор, я хотел бы зафиксировать свои полномочия.

Крайне недовольный, что его прервали, Козлов скорчил недовольную гримасу на своем лице, но все-таки переключился:

– Товарищ лейтенант, я прекрасно знаю полномочия рядового штатного пилота авиадивизии.

Теперь уже недовольство выразил я:

– Вам должны были переслать информацию о прибытии в ваше соединение личного представителя главкома ВВКС.

Реакция Козлова заставила меня почти простить его. Глаза вылезли из орбит, кожа пошла зеленым, щеки затряслись, самостоятельно двигаясь по лицу. Он признался:

– Мне пришло сообщение о из штаба, но я не успел его прочитать. Некогда, знаете ли.

Охотно ему верю. Когда я вошел в кабинет он был чрезвычайно занят – откровенно бездельничал. А теперь судорожно переключился на электронную почту, нашел нужный файл. Позеленел еще больше.

– Предоставьте мне список летного и технического персонала, совершившего нарушения ТБ и летного регламента на протяжении двух последних месяцев.

– Да, но…, - забеспокоился Козлов. Я понимал – подобного рода документы выдавать лейтенантам не положено. Так он и не лейтенанту выдаст.

– Ну, – нажал я.

– Будут готовы сегодня к 17.00, - выдохнул Козлов.

Намерения кадровика прослеживались очень легко. Сплавить меня, а потом дозвониться до вышестоящего начальника и заручиться его поддержкой, свалив тем самым всю ответственность на него. Черт с вами, но если документы не появятся, они у меня попляшут. И Козлов, и все сотрудники отдела кадров дивизии.

Я осклабился, предупреждая майора об ответственности за невыполнение распоряжения, а потом зарегистрировался уже как рядовой пилот.

Теперь следовало пройти обязательную процедуру – медосмотр. В ХХI веке медицина в целом уже была на приличном уровне, а в армии медицинская поддержка оказывалась особенно хорошей. На Новосибирских курсах мы были как бы на постоянном рентгене, постоянно проверялись и, в случае необходимости, лечились. И, тем не менее, переход из одной части в другую требовал, по инструкции, дополнительной медицинской проверки. Тем более, представительница местных здравоохранительных кругов прямо потребовала явиться в медчасть. Потому как хотя и хорошо лечили, но война калечила, и по инвалидности списывалось много. В общем-то я воспринял эту процедуру, как неизбежное зло. Одна только золотоволосая красавица могла смягчить визит к мастерам скальпеля и шприца.

В санчасти почти никого не было. Повинуясь имеющимися сопроводительными документами я попросил кибер-вахтера найти мне капитана медицинской службы Любаревича. Вахтер переварил электронное содержимое документов и пообещал прислать. Капитан вскоре пришел и оказался плотным мужчиной лет за пятьдесят в относительно чистом, хотя и потрепанном халате. Жизнь у халата явно была тяжелой, его и обливали всякой гадостью и рвали, и чуть ли не жевали. Поэтому чистящие вещества, штопка и глажка весьма слабо облагораживали несчастную ткань.

Я четко доложил капитану о целях прибытия. Тот что-то буркнул, принял носитель с информацией, быстренько просмотрел и отправил мое тело в медицинское универсальное устройство проверки данных (МУУПД). Для простых смертных типа меня это было кресло, напичканное различной аппаратурой, с помощью которой над жертвой медицины издевались в рамках уголовного кодекса и служебных инструкций.

Пришлось потерпеть минут десять. Затем МУУПД сообщило о завершении процедуры. Немногословный капитан посмотрел на монитор с результатами данных и предложил пройти по коридору в предпоследний кабинет, где медосмотр будет завершен.

Я прошел до предпоследней двери, увидел табличку "капитан Любаревич". Хм. А сам-то капитан почему не пошел со мной? Оглянулся, капитан со своим бомжеватым халатом где-то затерялся. Подумал, осторожно постучал. Ведь совсем необязательно, чтобы доктор сам сидел в ожидании больных. Кабинет – не квартира, явится.

Довольно знакомый мелодичный женский голос предложил войти. Я вошел… и чуть не вышел. Нет, не из кабинета, в тираж. Мы снова встретились – я и Богиня!

Кабинет был большой и кроме нескольких трансформерных универсальных шкафов главное место занимал больничный стол, сам по себе являющийся серьезным аппаратом.

– Здравствуйте! – радостно сказал я, чувствуя, что глупо улыбаюсь во весь рот.

– Здравствуйте, – прохладно ответила красавица, сидя за столом, – вас все же отправили на дополнительное медицинское обследование перед летным испытанием.

– Никак нет, барышня, – галантно поклонился я, – будучи зачисленным в штат пилотов дивизии и учитывая ваше пожелание, явился на медосмотр.

– Очень рада, – ее голос еще более охладел, имея тенденцию превратиться в морозный, – вас, видимо, двигает сильная рука, раз так быстро зачислили в постоянные состав. Дайте ваши документы: удостоверении личности и медкарту.

О, я бы с удовольствием, глядя на эту снежную королеву, сверкающую красотой. Но в мой разгоряченный мозг проникла здравая мысль – а с какой стати я должен отдавать закрытые документы представителю младшего медперсонала, которая, между прочим, даже удостоверение не представила. Пусть явится капитан.