Лирика - Петрарка Франческо - Страница 1

Франческо ПЕТРАРКА

Лирика

Вступительная статья,составление и примечания Н. Томашевского

В настоящий сборник великого итальянского писателя Франческо Петрарки (1304 - 1374) включены сонеты и избранные стихотворения m "Книги песен" своеобразного поэтического дневника, посвященного любви поэта к Лауре, и "Автобиографические письма".

СОДЕРЖАНИЕ

Н. Томашевский. Петрарка и его "Книга песен"

КНИГА ПЕСЕН

Перевод с итальянского

Сонеты на жизнь Мадонны Лауры

Сонеты на смерть Мадонны Лауры

Избранные канцоны, секстины, баллады мадригалы Перевод Е. Солоновича

АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЕ ПИСЬМА

Перевод с латинского

Письмо к потомкам. Перевод М. Гершензона......

Гвидо Сетте, архиепископу Генуэзскому, о том, как меняются времена. Перевод М. Томашевской.

Примечания Н. Томашевского

ПЕТРАРКА И ЕГО "КНИГА ПЕСЕН"

Явление Петрарки огромно. Оно не покрывается никаким самым высоким признанием его собственно литературных заслуг. Личность, поэт, мыслитель, ученый, фигура общественная - в нем нераздельны. Человечество чтит великого итальянца прежде всего за то, что он, пожалуй, как никто другой, способствовал наступлению новой эпохи открытия мира и человека, прозванной Возрождением.

Говорить о Петрарке - значит говорить о мысли и искусстве уходящего Средневековья, говорить о Гуманизме и Возрождении, говорить о петраркизме итальянском и европейском. Петрарка был первым великим гуманистом, поэтом и гражданином, который сумел прозреть цельность предвозрожденческих течений мысли и объединить их в поэтическом синтезе, ставшем программой грядущих европейских поколений [А. Н. Веселовский. Петрарка в поэтической исповеди "Canzonie-ге". 1304 - 1904. СПб., 1912]. Своим творчеством он сумел привить этим грядущим разноплеменным поколениям Западной и Восточной Европы сознание - пусть не всегда четкое - некоего духовного и культурного единства, благотворность которого сказывается и в современный нам век.

Петрарка - родоначальник новой европейской поэзии. Его "Канцоньере" (или "Книга песен") надолго определил пути развития европейской лирики, став своего рода непререкаемым образцом. Если на первых порах, для современников и младших гуманистов, Петрарка являлся великим реставратором классической древности, провозвестником новых путей в искусстве и литературе, непогрешимым учителем, то, начиная с 1501 года, когда стараниями Пьетро Бембо и типографщика Альдо Мануцио Ватиканский кодекс 3197 "Канцоньере" был предан широкой гласности, началась эпоха петраркизма, причем не только в поэзии, но и в области эстетической и критической мысли. Петраркизм вышел за пределы Италии. Свидетельством тому "Плеяда" во Франции, Гонгора в Испании, Камоэнс в Португалии, Шекспир и елизаве-тинцы в Англии. Без Петрарки их лирика была бы не только непонятной для нас но и попросту невозможной.

Мало того, Петрарка проторил своим поэтическим наследникам путь к познанию задач и сущности поэзии, познанию внутреннего мира человека, его нравственного и гражданского призвания.

ЛИЧНОСТЬ И ПОЭТ

В невольно возникающем при чтении Петрарки автопортрете бросается в глаза одна черта: потребность в любви. Это и желание любить, и потребность быть любимым. Предельно четкое свое выражение эта черта нашла в любви поэта к Лауре, главному предмету всего "Канцоньере". Любви Петрарки к Лауре посвящено неисчислимое количество трудов ученых и неученых, и потому говорить тут об этом подробно не имеет смысла. С нужной полнотой читатель все узнает из самих стихотворений. Необходимо лишь заметить, что Лаура фигура вполне реальная, внешняя биография ее в самых общих чертах известна и большого интереса не представляет. О "внутренней" же рассказывает сам поэт. Конечно, как всегда бывает в настоящей поэзии, любовь эта сублимированная, к концу жизни поэта несколько приутихшая и едва ли не слившаяся с представлением о любви райской, да и самим Раем.

Конкретнее в жизни Петрарки любовь к матери, к домашним (брату Герардо и племяннику Франческо), к многочисленным друзьям: Гвидо Сетте, Джакомо Колонна, Джованни Боккаччо и многим другим. Вне дружбы, вне любви к ближним и вообще к людям Петрарка не мыслил себе жизни. Это накладывало определенный нравственный отпечаток на все им написанное, привлекало к нему, повсеместно делало своим, любимым.

Еще одна черта, которую обнажал сам поэт, за которую порой (особенно на склоне лет) себя бичевал: это любовь к славе. Не в смысле, однако, простого тщеславия. Желание славы у Петрарки было теснейшим образом связано с творческим импульсом. Оно-то в большой степени и побудило Петрарку заняться писательством. С годами и эта любовь, любовь к славе, стала умеряться. Достигнув беспримерной славы, Петрарка понял, что она вызывает в окружающих куда больше зависти, чем добрых чувств. В "Письме к потомкам" он с грустью пишет о своем увенчании, а перед смертью готов даже признать триумф Времени над Славой.

Любопытно, что любовь к Лауре и любовь к Славе между собой не только не враждовали, но даже пребывали в тесном единении, что подтверждалось устойчивой в поэзии Петрарки сим воликой: Лаура и лавр. Но так было до поры до времени. В годы самоочистительных раздумий Петрарка вдруг почувствовал, что и любовь к Лауре, и желание Славы противны стремлению обрести вечное спасение. И вовсе не потому - а это чрезвычайно существенно для Петрарки! что они греховны сами по себе. Нет! просто они мешали вести тот образ жизни, который надежно подвел бы его к спасению. Осознание этого противоречия повергло поэта в глубокое душевное смятение, умеряемое, впрочем, писанием трактата, где он пытался со всей откровенностью обнажить свое душевное состояние.

Конфликт этот был лишь частным случаем конфликта более общего и философски более значимого: конфликта между многочисленными радостями земного бытия и внутренней религиозной концепцией.

К земным радостям Петрарка относил прежде всего окружающую природу. Он, как никто из его современников, умел видеть и наблюдать ее, умел наслаждаться травой, горами, водой, луной и солнцем, погодой. Отсюда и столь частые и столь любовно написанные в его поэзии пейзажные описания. Отсюда же тяга Петрарки "к перемене мест", к путешествиям, к возможности открывать для себя все новые и новые черты окружающего мира.