Чёрные Гавайи (ЛП) - Андрижески Дж. С. - Страница 64

— Ты мне о них расскажешь? — прорычал Ник. — Ты расскажешь мне всё о них? В том числе и то, что ты чувствуешь к ним сейчас? — видя, что тот колеблется, и что его зелёные глаза дрогнули, когда он посмотрел вверх, Ник зарычал. — Ты скажешь мне всю чёртову правду, Джем?

Ещё мгновение спустя видящий кивнул.

— Да.

— Только если я сделаю это?

— Да, — челюсти Джема напряглись. — Я имею в виду, я и так могу тебе сказать, но подозреваю, что для тебя это не будет иметь значения. Для меня это тоже не будет иметь большого значения, с точки зрения успокоения любого из нас. Но в любом случае, я скажу тебе… если ты действительно думаешь, что это так важно.

— Да, — нахмурился Ник. — Для меня это важно.

Даледжем пожал плечами.

— Тогда я тебе всё расскажу.

— Ты думаешь, это не имеет значения? — спросил Ник, всё ещё хмурясь.

Снова наступило молчание.

Затем Даледжем выдохнул.

И снова Ник не услышал в этом выдохе ничего, кроме обречённой капитуляции.

— Понятия не имею, — откровенно ответил Джем. — Я думаю, что большая часть моей паранойи вовсе не из-за них… это из-за того, что ты не позволяешь случиться этой связи между нами.

Ник нахмурился.

Он хотел было возразить, но Джем оборвал его:

— Ник, — предостерегающе произнёс видящий. — Я же сказал, что расскажу тебе. Я говорил серьёзно. Я расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать о них… обо всём в моей жизни. Если мы прекратим играть в эти проклятые игры, я действительно смогу тебе показать. Я могу показать тебе всё, что произошло с Ревиком и Элли, и это действительно будет что-то значить для тебя… и для меня. Ты сможешь увидеть и почувствовать всё это. При условии, что ты этого хочешь. При условии, что кровная связь работает хоть сколько-нибудь похоже на связь света.

Помолчав, видящий добавил:

— Я думаю, так и есть. Такое ощущение, что так оно и есть.

Ник нахмурился.

Ему хотелось ещё поспорить с видящим. Он хотел сказать, как безумно то, что Джем думает, будто он может знать что-нибудь обо всём этом.

Ему снова захотелось повторить, как недолго они были вместе.

Он хотел, чтобы видящий увидел, как чертовски неразумно он себя ведёт.

Но он этого не сделал.

Он также не двигался.

Теперь он чувствовал собственную нерешительность, ту часть себя, которая тянула резину.

Он чувствовал промедление.

Он почти слышал, как части его разума сходят с ума, желая выдвинуть любое оправдание, любое безумное оправдание, чтобы не проходить через это.

Он чувствовал этот страх.

Однако этот страх постепенно затмевался более глубоким ужасом. Ник чувствовал ужас при мысли, что Джем действительно оставит его после этого.

Он чувствовал ужас от того, что действительно не сможет найти его.

Он также чувствовал ту часть себя, которая хотела сделать то, о чём просил Джем, которая хотела этого так сильно, что он едва мог ясно мыслить. Он перестал позволять себе даже думать об этом, но теперь какая-то часть его рассматривала этот вариант… не только рассматривала, но и смаковала, перекатывала мысль, искушение, воображение по языку, как хороший алкоголь.

Он уже несколько месяцев хотел Джема в таком плане.

Он захотел этого сразу же, как только проснулся в той хижине в Сибири и обнаружил, что смотрит в лицо Даледжему.

Желание только усугубляло страх.

И то и другое боролось в его сознании и крови, парализуя его.

И несмотря на всё, что Джем говорил ему, Ник невольно думал, что было бы неправильно поступить так с Джемом. Это должно быть неправильно. Если он сделает это, даже если Джем хочет этого или думает, что хочет этого… Ник действительно будет плохим парнем.

Он снова станет плохим парнем.

Энджел снова возненавидит его.

Мири. Мика. Джакс. Холо. Все видящие, которые любили Джема.

Они никогда его не простят.

Если он поработит Джема, если Ник сотрёт его разум вампирским ядом, то потеряет всё.

Но самое главное — он потеряет Джема.

Он потеряет всё, что осталось от его собственной проклятой души.

— Ник.

Ник снова сосредоточился на видящем.

Только тогда он понял, что всё его тело болит.

Его клыки удлинились, впиваясь в язык и губы, потому что он не переставал сжимать челюсти. Он чувствовал, как горит его кожа, его горло. Каждая чёртова вещь причиняла боль. Эта боль напоминала голод, но Ник знал, что это лишь малая часть того, что он чувствовал. Голод, боль, тоска… и эмоциональное притяжение, которое было слишком сильным, чтобы можно было дать название какой-то его части.

От этого ему захотелось закричать.

От всего этого ему хотелось кричать.

Ему хотелось закричать, а может быть, и ударить видящего по лицу.

Почему у Джема не может быть нормального чувства самосохранения?

Почему Джем не может быть тем, кто говорит «нет»… вместо того, чтобы постоянно давать понять, что ответ — да?

Видя, что другой мужчина изучает его лицо, понимая его, Ник сглотнул.

— Всё будет хорошо, — произнёс Джем тихим, мягким голосом.

Ник почувствовал, как его челюсти ещё больше напряглись.

Но будет ли?

Будет ли всё хорошо?

— Ник, — сказал видящий более твёрдым голосом. — Ты собираешься навсегда сбежать от этой ситуации с нами? Дориан был прав только в одном… Отчасти дело в этом. Отчасти дело в том, кем мы являемся друг для друга. Если ты не можешь принять это…

— Заткнись, — прорычал Ник. — Просто заткнись на хрен, ладно?

Глаза Джема сузились.

Он пристально посмотрел на Ника, и в этих потрясающих глазах жил гнев, и что-то в Нике просто… остановилось.

Это перестало думать.

Это перестало о чем-либо переживать.

— Я хочу трахать тебя, пока мы это делаем, — сказал он хриплым голосом.

Он увидел, как видящий вздрогнул, и глаза Ника закрылись, закатившись.

— Я хочу быть внутри тебя в первый раз, — сказал он.

Он почувствовал, как Джем снова вздрогнул.

Он почувствовал, как шок растекается по коже видящего.

Когда Ник открыл глаза, пальцы Джема сжались в кулаки. Эти зелёные глаза закрылись дольше, чем на мгновение, и Джем кивнул, хоть он и извивался под ним, и его кожа внезапно сделалась заметно горячее.

— Да, — сказал он.

Его голос был таким же хриплым, как и у Ника.

Ник отпустил одну руку видящего… потом другую.

Он замер там, опираясь на руки, а Джем потянулся к столику у кровати. Ник наблюдал, всё ещё сжимая челюсти, как Джем вытащил тюбик масла, которым они пользовались, и закрыл глаза только тогда, когда другой начал покрывать его всего этим маслом, массируя.

Теперь он чувствовал себя больным, наполовину лишившимся рассудка.

Он заставил свой разум просто остановиться… перестать думать, чёрт возьми.

Он не мог вынести даже мысли об этом.

К тому времени, как он оказался внутри другого мужчины, Ник даже не мог притвориться, что всё это рационально, что его разум вовлечён в какую-то часть происходящего.

Он услышал, как видящий издал тихий звук, и почувствовал, как руки Джема сжались на его плечах. Руки видящего снова массировали его, притягивая ближе. Ник видел, как эти зелёные глаза сфокусировались на его груди, животе, опустились вниз к члену… прямо перед тем, как Ник резче вошёл в него. Затем руки Джема скользнули вокруг Ника, обхватив его за поясницу.

— Я больше не могу ждать, — сказал ему Ник.

Его голос был сиплым. Теперь он не мог смотреть на видящего. Он почти ничего не видел.

Он не знал, что именно должен был сказать Джем.

Он не знал, то ли он всё ещё искал разрешения… то ли, может быть, ждал, что видящий снова попросит его об этом.

Но Джем больше не просил.

Он определённо не собирался вымаливать милостыню.

Опустив голову, Ник поцеловал его. В этот раз он прикусывал его губы и язык, втягивая капли его крови и заставляя видящего стонать.

Он почувствовал, как что-то в Джеме отреагировало почти свирепо. Он услышал, как сердце Джема остановилось и замерло в груди, а его дыхание перехватило ещё до того, как видящий выгнулся под ним дугой.