Зов топи (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна - Страница 24

— Не мы на вас напали, — заметил Рихард, — но твое предложение мне по душе. Что скажите? — он повернулся к остальным. Возражений не последовало.

Послышался лязг убираемого оружия. Обе стороны по-прежнему настороженно следили друг за другом, но напряжение немного спало. Дана в своем укрытии облегченно шмыгнула носом, выпуская кинжал из окоченевших пальцев. Вальд заглянул под телегу и протянул руку.

— Можешь выходить.

— Не доверяй рыбожорам, — прошептала она.

— Я и не доверяю, — обиделся он, — а делаю, как Хозяин приказал.

Марек спешился. Достав из седельной сумки свежего мяса, протянул серой птице. Та с жадностью схватила кусок зайчатины и, потоптавшись по перчатке, тяжело взлетела. Марек погладил коня по горячему гладкому боку и отдал поводья. Он любил его, будучи в отличие от своих людей неплохим наездником.

Рихард неспешно подошел к Мареку, чтобы не волновать понапрасну его охрану. Младший сын короля Ульвара, управляющий Западным островом Островного королевства, выглядел скверно. Ему было немного за двадцать, но он казался ровесником Рихарда. Мужчина был измучен бессонной ночью, поражением в драке, закончившейся для него рассеченной губой, глубокой ссадиной на скуле и синяками.

— Зачем я тебе? — прямо спросил герцог.

— Мой отец ищет тебя. И братья. Я тоже не смог остаться в стороне. — Марек жестом пригласил поговорить наедине.

Поднявшись на пригорок, они прошли достаточно, чтобы их могли видеть, но не слышать. Холодный ветер продувал до костей, вынуждая Рихарда зябко ежиться и жалеть о забытом в телеге плаще. Марек дружелюбно протянул флягу, на кожаном боку которой была выбита рыба-меч.

— Выпьешь?.. Нет ничего лучше медового напитка в такой холод.

Рихард пожал плечами и сделал глоток. Напиток, или как его называли островитяне — мицус, был крепким и приятным на вкус. И хотя мед, после встречи с телом в сундуке, навевал на герцога неприятные воспоминания, он отпил еще и вернул флягу с благодарным кивком.

— Совсем не таким я тебя представлял, — признался Марек. — После всего, что я слышал, ожидал увидеть совершенного человека, могучего, сражающего голосом, а ты…

— Просто человек из плоти и крови, — перебил Рихард. — Твои воины должны были насмотреться на меня вдоволь еще прошлой зимой.

— Мои воины? — непонимающе переспросил Марек. — Я приплыл осенью. Холодную крепость взял отец и Йохан, мой старший брат. Это люди Йохана пришли за тобой.

— Неужели твой старший брат в семейном кругу не хвалился, как я харкал кровью избитый и сломленный? — с иронией спросил Рихард.

— Нет! — воскликнул Марек. — Йохан описал тебя грозным, сильным, как десятеро сыновей моря, — он невольно схватился за висящий на шее серебряный кулон, в виде морского змея, ища у того поддержки. — Нам известна вся правда… — Марек запинался, стараясь найти нужные слова, — …о том, каков Безмолвный герцог. Отец рассказал. Поэтому я удивился, увидев, как мало ты отличаешься от нас.

— Много раз я слышал от людей, что им известна правда о моей природе. Все они ошибались. Кто я по твоему мнению?

— Нечто намного большее, чем мы, смертные люди, — уклончиво ответил Марек.

Сняв перчатку, он устало потер лоб, убирая налипшие пряди волос. Подойдя к большому камню на обочине, Марек раздраженно стряхнул с верхушки снег и сел. К счастью для Рихарда надоевшей басни о колдуне так и не последовало. Еще один король, считающий его бессмертным колдуном — это было бы чересчур. Однако если семейство Ульвара в самом деле знает его секрет, удивительно, что Марек так спокоен.

— Я никогда не встречался с островным королем. Откуда он узнал обо мне?

— Он… — Марек хотел объяснить, но бессильно опустил руки. — Когда встретишь его, то поймешь. Только я не хочу, чтобы это случилось. Это Йохан желает отдать тебя отцу, чтобы заслужить его благодарность, а не я.

— Впервые вижу сына, не желающего заслужить одобрение отца.

— Раньше я тоже хотел, чтобы он был мной доволен, но не теперь. — Марек покачал головой. — Ты уже встречал с обращенных? Пополнение нашего войска.

— Людей с серой кожей?

— Да, их. Если отец добьется успеха, а Йохан так и останется его правой рукой, то тогда обращенные будут повсюду. — Марек в раздражении ударил кулаком об камень. — Сначала Белый берег, а потом все ваше королевство. Мы поглотим земли до самого юга, по самую кромку сухого прокаленного песка. — Он сделал большой глоток из фляги и с шумом выдохнул. — Я верный сын островов. Мне не в тягость ни тяжкий труд, ни война. Когда мне было десять, братья взяли меня в первый поход. Имя Марека гремело наравне с Йоханом. Меня боялись как надвигающегося шторма… — он с вызовом посмотрел на Рихарда. — И хотя мысль, что богатства Белого берега, наконец, всецело принадлежат нам, радует мое сердце, есть то, на что я никогда не пойду. Братья же не разделяют моих убеждений: ни Керан, ни Беррис, — он аккуратно коснулся рассеченной губы, — ни Йохан. Я говорю с тобой от своего имени.

— Пока я не услышал ничего дельного. Ты так и не сказал, зачем я нужен твоему отцу.

— Не знаю.

Рихард ему поверил, распознав в Мареке честную и простую натуру. Подобные люди не способны на хитрость и подлость.

— Хотелось бы мне знать самому… Возможно, отец хочет спросить твоего совета. Или вспоров брюхо, узнать длину кишок. Он стал непредсказуем. То, что я знаю наверняка — он жаждет встречи.

Марек хотел что-то добавить, но так и не нашел подходящих слов. Герцог краем глаза наблюдал за людьми Фридо. Они оседлали лошадей и ждали его возвращения. Люди Марека стояли в отдалении, не мешая, но и не уходя с дороги.

— После моего побега из крепости, — по губам Рихарда проскользнула ироничная ухмылка, — я много думал о том, что случилось. Почему вы не объявили войну? Можно понять тайное нападение — иначе Холодную крепость не взять, но зачем дальнейшее притворство?

— Объявляют войну равным, а отец не считает, что здесь есть кто-то равный ему, кроме тебя. А с Безмолвным герцогом он не желает войны.

— Значит, Ульвар очень изменился. Прежде он был достойным потомком славного рода.

— Теперь все иначе, — в голосе Марека послышалась горечь. — Но я по-прежнему его сын.

— Изменения открывают путь к новому, даже если они не всем по вкусу. Скажи-ка мне, если Ульвар не желает со мной войны, зачем он убил Агнара? Мог ведь взять в плен старика, а не устраивать резню.

— Отец проник в крепость лишь оттого, что ты гостил в ней. Окажись ты в ином месте, он отправился бы туда, если бы мог. Когда Йохан упустил тебя, отец так разгневался, что даже стал похож на себя прежнего.

Рихард нахмурился, ожидая пояснений. Марек снова приложился к фляге, осушив ее до дна, в тщетной попытке скрыть нервозность. Последний глоток попал не в то горло, заставив кашлять до слез. Герцог терпеливо ждал.

— Ты — главная ценность, — просипел сын Ульвара. — Люди, земли — все это пустое для него. Отец решил закрепиться на Белом берегу, ожидая, когда ты сам придешь к нему. Но у нас не хватало воинов для захвата такого большого края, поэтому отец создал обращенных.

— Подлый поступок! — возмутился Рихард.

— Отец прежде говорил, что думал, был горяч и скор на расправу. А теперь он словно паук. Выжидает, планирует… Он расставил сети. Холодная крепость — логово паука и ты, я уверен, едешь именно туда.

— В моих владениях только один город. Вечная топь обширная, но малонаселенная. Меня легко отыскать. Почему он не пришел ко мне, зачем ждал? Я бы обеспечил его безопасность.

— Он не может прийти по причине хрупкости здоровья. Отец уже не молод.

Марек не договаривал. Он был способен говорить много, не говоря ничего конкретного — это раздражало Рихарда. За кубком меда у горящего очага подобные разговоры могли скрасить вечер, но не на пронизывающем ветру под холодным зимним солнцем.

— Что ты хочешь от меня? — прямо спросил герцог.

— Помоги вернуть все, как было прежде, — попросил Марек. — Мне не нужен Белый берег. Я согласен владеть островами и никогда не посягать на ваши земли. Пусть наступит мир.