Изъян в сказке: бродяжка (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна - Страница 19

Мэгг пыталась в этом разобраться, но в конечном счетё сдалась: на её взгляд, не было ничего проще, чем объявить первого ребенка наследником Эскота, а второго — Кэнта, а слушаться младший старшего и так будет — из братской любви. Зачем ради этого так долго совещаться, оставалось для неё загадкой.

На людях, да ещё и под присмотром госпожи Сиан, они с милордом Эскотом говорили либо о балах, либо о погоде, но изредка, чуть забывшись, он вдруг начинал живописать лето в своём имении, бурную игру красок природы, глубины вкуса местного мёда и сияние солнечных лучей на водной глади озёр и прудов. Тогда сердце Мэгг замирало, и она отчаянно желала, чтобы рядом не было никого, чтобы они говорили открыто и прямо, только вдвоём. Ей казалось, что он желает того же.

Впрочем, у неё тоже было не много времени на пустые разговоры: когда закончили собирать её новый гардероб, пришло время шить свадебное платье. До сих пор Мэгги видела только деревенские свадьбы, где невеста шла к Всевидящему Оку в простом платье на голое тело и простоволосая, но, как оказалось, в столице это было уже лет двести как не принято. Леди выходили замуж разряженные в пух и прах, в белоснежных пышных нарядах, усыпанных жемчугом. Портной и три швеи две недели чуть ли не каждый день прибывали в дом Кэнта, ставили Мэгги на низкий табурет и крутились вокруг, так и эдак подшивая многочисленные слои тончайшей ткани — эмирского шёлка.

Стоять на табуретке неподвижно было тяжело, у Мэгг болели ноги и затекала спина, но спорить ей не позволяли. После примерок наступала череда обязательных занятий — этикета, танцев, да ещё и ведения домашнего хозяйства. Госпожа Сиан каждый день рассказывала ей, как нанимать и рассчитывать слуг, как проверять, не ворует ли домоправитель, и ещё множество мелочей, о которых Мэгг раньше даже не думала.

Вечерами они по-прежнему ездили на балы, и это была редкая возможность отдохнуть и увидеться с милордом Эскотом.

Теперь они могли танцевать вместе четыре танца — почти половину всех возможных, — и минуты, когда он вёл её за руку среди других пар, для Мэгг стали счастливейшими.

— Я едва могу дождаться, когда закончится эта суета, — как-то признался ей милорд Эскот, — чтобы увезти вас в имение. Эскот вам понравится — там волшебная весна, тёплое лето и всегда цветут цветы.

— Я тоже жду этого, милорд, — ответила Мэгг, и жених чуть крепче сжал её пальцы.

До свадьбы оставалось четыре дня.

Всё уже было собрано, сундуки с платьями Мэгг связали и составили один на другой, чтобы сразу после свадьбы уложить в карету, которая увезёт молодоженов в Эскот. Свадебный наряд тоже был готов и теперь висел в гардеробной, одновременно смущая и волнуя.

Именно о нём размышляла Мэгг, пытаясь уснуть. Он то казался ей символом будущего счастья, то — вестником чего-то страшного. Едва она закрывала глаза, как он начинал маячить перед её внутренним взором, белоснежные юбки колыхались, подобно одеяниям призраков, встающих на полях перед неосторожными путниками.

В окно через не до конца задвинутые шторы бил лунный свет — тоже призрачный и неясный. Все сомнения Мэгг ожили, поднялись в душе и нарушали её покой, пугали. Что если свадьба не состоится? Что если милорд Эскот узнает о ней правду?

Если бы рядом был Рей, он, конечно, успокоил бы её, велев выкинуть вздор из головы, а потом запел бы ей одну из своих замечательных песен, и от смятения не осталось бы и следа.

Мэгг села на кровати и обхватила себя руками за плечи. Всё это время она заставляла себя поменьше думать о Рее, но сейчас дала бы дорого, чтобы увидеть его. Где-то он бродит? Кому поёт песни?

Он говорил что-то про Остеррию и про Эмир — возможно, он уже где-то там. Наверняка зиму он провёл в какой-нибудь людной корчме или в фургончике бродячих артистов — в тепле, среди добрых и отзывчивых людей. Но теперь, с первыми лучами весеннего солнца, уже двинулся снова в дорогу, закинув на плечо любимую цитру и поплотнее застегнув малиновый камзол. Если только не обзавелся снова колетом — кожаным, крепким и подходящим для дальнего пути.

Понимая, что, если продолжит думать о Рее, позорно разревётся, Мэгг надела домашнее платье поверх ночной рубахи и решительно вышла из комнаты, прошла по полутёмным коридорам и спустилась в малую гостиную, где никогда не тушили камина, в надежде, что его свет и жар развеют лихорадку.

Толкнула дверь, сделала шаг вперёд — и, ойкнув, отскочила.

В гостиной на диванчике сидел с бокалом вина милорд Эскот. Услышав вскрик Мэгг, он поднялся на ноги, обернулся и замер. Мэгг осторожно выглянула из-за двери.

Эскот выглядел растерянным.

— Леди Магарет, — пробормотал он.

— Милорд, — ответила Мэгг, почему-то не в силах развернуться и уйти, — я не думала встретить вас здесь.

Время было уже позднее, дело шло за полночь.

— Я… — проговорил Эскот, — жду лорда Кэнта. Простите…

По всем правилам приличия Мэгг должна была немедленно вернуться в спальню — ей не следовало оставаться наедине с женихом. Но она не могла этого сделать. Осторожно вошла в гостиную, плотно затворила дверь и призналась:

— Я не могла уснуть.

Эскот улыбнулся ей очень тепло:

— Все девушки нервничают перед свадьбой. Матушка упоминала, что за неделю до бракосочетания с моим отцом не могла ни есть, ни спать, — он хмыкнул, — поэтому упала в обморок прямо на церемонии.

То, с какой нежностью он произнёс это «матушка», тронуло Мэгг и заставило сказать:

— Мои родители умерли так давно, что я совсем их не помню.

Эскот опустил голову:

— Мне жаль… — он сглотнул и облизнул губы. Осторожно поднял на Мэгги взгляд и спросил:

— Леди Магарет, как вас зовут дома?

Щёки Мэгг запылали, но она ответила:

— Мэгг. Или Мэгги.

— Мэгг, — повторил он, как будто пробуя её имя на вкус, — вам идёт.

— А вас, милорд?

Её сердце бешено стучало в горле, и голос едва не сорвался.

— Тео, — сказал он, — просто Тео. У меня короткое имя.

— Тео, — сказала она медленно. Это имя подходило ему не меньше, чем Мэгг — её собственное. Оно было благородным, как он, достойным, стремительным, изящным. — Мне стоит уйти.

— Стоит, — согласился он, но Мэгг не двинулась с места, и тогда Тео сделал несколько шагов к ней, остановился совсем близко, ближе, чем подходил во время танцев. Мэгг резко вдохнула, но не сумела выдохнуть: его запах, не похожий ни на какой другой, ошеломил и парализовал её.

— Время позднее, — сказал Тео низким, словно бы охрипшим голосом.

Мэгг могла разглядеть даже крапинки в его светлых зелёных глазах, чуть пробивающуюся на гладком подбородке щетину, капельки пота под чёрными усами. Она слышала его сбитое, неровное дыхание. Мгновение — и Тео, наклонившись, прижался губами к её губам, но тут же отстранился, словно испуганный. Мэгг отступила назад и дотронулась кончиками пальцев до губ, охнула и слабо улыбнулась.

— Спокойной ночи, леди Магарет, — проговорил Эскот, отводя глаза, и прибавил: — Спокойной ночи, Мэгги.

— Спокойной ночи, — Мэгг задержала дыхание, как будто собралась прыгать в воду, — Тео.

И постыдно сбежала из гостиной.

Удивительно, но все сомнения развеялись, и она заснула, едва её голова коснулась подушки.

Оставшиеся дни пролетели незаметно, и свадьба из чего-то отдалённого, хотя и ожидаемого, превратилась в реальность. Накануне госпожа Сиан отвела Мэгг в Святейший дом, к пожилому, строгому отцу Райну.

Мэгг не часто бывала на исповеди — бродяжек вроде них с Реем в храмах обычно не привечали, — поэтому волновалась и сбивалась, рассказывая в полной темноте о том, что Всевышний мог бы счесть прегрешением. Конечно, о главном умолчала: Всевышний видел, что она на самом деле обманом получает огромное счастье, но кроме него, об этом не должен был знать никто.

— Благословляю тебя, дитя Всевышнего, — наконец, произнес отец Райн, и Сиан увезла Мэгги домой — теперь до самой церемонии она не должна была встречаться ни с кем посторонним.