Блудный брат - Дембский Еугениуш (Евгений) - Страница 24
- Предыдущая
- 24/82
- Следующая
— Конечно. Укротитель Мадлен Красински. — Я едва не добавил «иОуэнаЙитса», но всякое гостеприимство имеет свои границы. — Чувствую, вам хочется сделать мне приятное?
— Точно! — усмехнулся он. По его лицу пробегали сообщения операционной системы, но он, к счастью, об этом не знал. — Просто я выбил из нашей знакомой кое-какую информацию и потому звоню… — Он нахмурился и спросил, уже другим тоном: — Может, я мешаю? Позвоню…
— Нет-нет! — Я слегка пошевелился на стуле и поморщился. — Люмбаго, — простонал я. Не мог же я признаться, что на его правой щеке и носу только что расцвел какой-то буквенно-цифровой мусор. — Я только что сделал укол, сейчас все будет в порядке.
— Превосходно, — похвалил он меня. — Итак, Красински… Похоже, вы ей не нравитесь. — Он пожал плечами. — Я зашел к ней через час после нашего визита, и у меня не было никаких проблем с получением данных о ее муже… — Он сделал паузу, словно давая мне время спросить, почему в таком случае он так поздно звонит, но я уже сам успел объяснить себе причину задержки — он проверял полученные данные, и только после этого набрал мой номер. — Они друг друга стоят, этот Джереми и она, но по порядку. Ту мистификацию с детьми придумал он, но потом от этой идеи отказался, а почему — жена не знает. Так что она организовала все сама, только, скажем так, в упрощенном варианте, который изначально был обречен на неудачу. Впрочем, это неважно. Так вот, из ее слов следует, что месяца три назад Джереми начал строить фантастические планы относительно некоего богатства, которое должно на него в ближайшее время свалиться. Как и откуда — он не сказал ей ни слова, но был в этом уверен как никогда. Единственное, о чем он сказал, что все очень просто, должно было лишь повезти, и ему повезло. Вот и все, что мне удалось узнать о вашем Красински.
Компьютер на несколько секунд срезал верхнюю половину его лица и на освободившемся пространстве изобразил несколько десятков разных шрифтов из тысяч, имевшихся в его памяти. Мне удалось сохранить бесстрастное выражение лица.
— Ну, дальше! — сказал я. — Продолжайте мучить несчастного больного, который едва сидит на стуле, разве вас волнует, что у меня от боли голова раскалывается и из глаз текут слезы? Слезы! У отважного человека, который уже не раз, истекая кровью и межклеточной жидкостью…
— Все! Сдаюсь…
— … по сравнению с которым Сцевола с его ожогами третьей степени…
— Джереми Красински несколько раз прочитал!.. — заорал он, выждал две секунды и закончил уже намного тише: — … Вашу повесть «Та сторона мира». Вы довольны?
— Да… — с совершенно идиотским видом пробормотал я. — То есть…
— Мадлен сказала, что он несколько раз читал… Вернее — сначала он прочитал два раза «Ту сторону…», а потом остальные ваши книги и вернулся к первой повести. Он прочитал ее еще несколько раз и, можно сказать, с ней не расставался. Что скажете?
— Я удивлен, это не самая лучшая моя повесть. Лично я больше всего ценю… — По экрану снова в беспорядке побежали буквы, но я и без того заметил, что лицо Крабина приобрело багровый оттенок. — Нет, серьезно: я совершенно не понимаю, о чем речь. Хотите верьте, хотите нет — мне поручили найти Красински, почти без каких-либо данных о нем. У меня есть лишь адрес и туманная характеристика, которую можно свести к слову «прохвост». Еще раз повторяю — совершенно серьезно, — заверил я.
— Ну-ну… — Он ехидно покачал головой. — Детектив по особым поручениям занимается какой-то мелкой сволочью, который к тому же любитель книг этого самого детектива. — Он яростно засопел и ударил рукой по столу. Его лицо на экране дрогнуло, и, как по команде, появились обрывки старых сообщений. Какое-то время я не видел Крабина, лишь слышал его голос. — Я поступил по отношению к вам честно, не станете спорить? Но я жду от вас того же самого, я не какой-то там тупица из ваших книг…
— Крабин, только не надо играть на моих чувствах, — простонал я. Мне очень хотелось, пока экран пульсировал колонками букв и цифр, показать ему язык, к счастью, я вовремя сообразил, что моя камера работает без помех. — Я взялся за это дело по личным причинам, впрочем, я считал, что все закончится тривиальной беседой с, как вы сказали, мелкой сволочью. Теперь же я оказался в сложном положении — не люблю незавершенных дел, а это мое дело не завершено и еще больше запутано чтением моих собственных книг. Что бы я ни говорил, вы мне не поверите, но заверяю вас, что я сказал правду. Вот так.
Я закурил. Крабин на экране повернулся в профиль и отхлебнул из блестящего алюминиевого стаканчика.
— Ну ладно. Поверим друг другу. А почему этот тип зачитывался «Той стороной мира»?
— Именно этим я все время и занимаюсь — думаю, почему он читал именно эту повесть? А может, тут вообще нет никакой связи…
— Должна быть, — прервал он меня. — Мадлен убеждена, что есть. Якобы Джереми когда-то, потрясая этой книгой, говорил что-то вроде того, будто это ключ к счастью.
— Мне так не казалось. Я должен его найти и привести к моему издателю, пусть повторит это ему прямо в глаза.
Крабин как будто задумался над моим заявлением, но, скорее всего, просто ждал продолжения. Компьютер перестал придуриваться. Кто-то позвонил в дверь, послышались мягкие шаги бегущей к ней Фебы. Крабин вздохнул.
— Ну ладно, всего доброго. Надеюсь… Это не мое дело, но мне просто интересно…
— Обещаю!
— До свидания. Он исчез с экрана.
Мне попался весьма утомительный представитель службы сервиса; пока я рассказывал ему о своих проблемах, он раскладывал инструменты, ни разу не взглянув в мою сторону. Развернув лампу на трехметровом штативе, разложил, словно карты для пасьянса, несколько плат с микросхемами, а с краю — целый ворох каких-то проводов. Я описал ему все, что происходило утром, чувствуя, что мне вообще не стоило открывать рот, и одновременно, раз уж я начал, было бы глупо, если бы я вдруг ни с того ни с сего замолчал. В конце концов, однако, я все же выбрал второе — стиснул зубы и, оборвав фразу на полуслове, вышел из комнаты, оставив в ней чрезвычайно компетентного специалиста с его аппаратурой, с помощью которой он мог бы собрать небольшой телекоммуникационный спутник. Спустившись вниз, я закурил и подошел к окну лишь для того, чтобы убедиться, что не ошибся — у подъезда стояла машина со всем необходимым, что могло бы понадобиться для постройки орбитальной станции. Попрощавшись с остатками хорошего настроения, я решил замучить себя до смерти в кухне. Выложив на стол продукты, необходимые для приготовления плова, я открыл пиво и принялся за работу. Уже первая операция — нарезка лука — несколько меня успокоила, я глотнул пива, насыпал в кастрюлю с водой риса и начал подогревать котелок. Потом смешал два вида жира, бросил в котелок кость, которая должна была придать блюду характерный светло-коричневый цвет, и как раз в тот момент, когда я наблюдал за подрумянивающейся косточкой, в дверях кухни появился специалист. Еще немного, и я бы его ударил, меня удержала лишь мысль о том, что кость может подгореть.
— Счет оставьте на компе, пожалуйста, — сказал я, не отводя взгляда от дна котелка. — Спасибо.
Кажется, он сказал «до свидания», но я не был в этом уверен. Бросив в котелок нарезанную свинину, я занялся пивом. Потом бросил туда же лук и снова занялся пивом. Иногда я люблю побезумствовать в кухне, я даже начал что-то напевать себе под нос. Добавив морковь, которой собственноручно придал весьма изящную форму, я припорошил все смесью приправ и засыпал мокрым рисом. На этот раз я уже не занимался пивом, лишь быстро посолил рис и залил его на палец водой. Только после этого я занялся пивом. Ровно две банки спустя рис впитал воду, я проделал пять отверстий в упругом слое и вышел в гостиную. Мне осталось времени ровно на одну банку и сигарету, чтобы снять блюдо с огня и подать к столу. Я посмотрел на часы, и тут же раздались шаги — в комнату вошла Пима с Филом. Оба потянули носами и одобрительно кивнули. Три минуты спустя появился Будда.
- Предыдущая
- 24/82
- Следующая
