Горгона и генерал (СИ) - "tapatunya" - Страница 25

— Проводила лето в деревне у одной подруги. Наступает осень. Приличные женщины возвращаются ко двору.

— Вы теперь приличная женщина, любовь моя? — произнес он еще тише.

Она воркующе засмеялась.

— Вам придется это выяснить самому… Порк.

Трапп отступил, не желая испачкать её. Еще раз поклонился.

— Я поблагодарю вас, как только приведу себя в надлежащий вид, — произнес он с улыбкой.

Она вскинула одну бровь.

— Буду ждать с нетерпением.

К ночи дождь прекратился, им удалось развести костры, решено было переждать ночь на этой поляне, чтобы дать земле подсохнуть и на рассвете выдвинуться в дальнейший путь. Для Оливии была разбита палатка, Эухения решила ночевать в карете, а для них с горгоной Трапп уже вполне привычно расстелил лапник возле огня.

— Вы ужасно довольный, — заметила она, с удовольствием вытягиваясь в полный рост.

— Сколько сна в вас лезет? Вы целый день дремали.

— В ужасной тряске. Вы не могли управлять каретой аккуратнее?

— Простите.

— С вас грязь прямо кусками падает. Может, вам лучше попрыгать?

Генерал не ответил, пытаясь почистить одежду. Горгулья встала и сама принялась за дело.

— Не дергайтесь, — велела она, орудуя щеткой. — Как это вам удалось уговорить этих людей приютить нас?

— Это кортеж Оливии Линд.

— Кого?

— Жены посла. Ну помните…

— Той самой жены посла? — сосредоточенно уточнила горгона.

— Точно.

— Удивительное везение, — она привстала на цыпочки, пытаясь причесать его волосы. — Вы же с ней хорошо расстались? Она не полна гнева брошенной женщины?

— Нет-нет, ничего такого.

— Впредь постарайтесь поддерживать ваши нежные отношения на должном уровне, — рассудительно посоветовала Гиацинта. — Эта встреча очень кстати, так нам будет куда проще въехать в столицу.

Она отступила на шаг, критически его осматривая.

— Теперь вы более-менее похожи на человека. Можете отправляться к своей госпоже Линд. И, ради бога, без ваших медвежьих повадок! Вспомните, что когда-то вы были светским человеком.

— Фу, — скривился Трапп, падая на их походную койку, — в лесу, среди толпы людей, в тесной карете. Даже никакого сеновала поблизости! Ну уж дудки.

— Вы удивительно капризны для человека, проведшего десять лет наедине с Эухенией, — заметила горгулья, зевая. Она традиционно устроилась за его спиной, прижимаясь к нему щекой и обнимая за талию. — Если нас будут грызть волки — не будите меня.

— Не буду.

— Если нападут разбойники — расправьтесь с ними как можно тише.

— Как скажете, дорогая.

— Если…

— Я понял суть, Гиацинта, и постараюсь сохранить ваш сон любой ценой.

— Хорошо.

Дальнейший путь прошел действительно очень гладко.

На последней стоянке Траппа позвал один из лакеев Оливии и сообщил, что госпожа желает с ним побеседовать.

— Очень безрассудно с твоей стороны, — первым делом буркнул Трапп, застав её в легкомысленном пеньюаре на кровати убогой комнатушки постоялого двора.

— Не ворчи, Бенедикт, — отмахнулась она. — О моей легкомысленности всем известно.

— Это самое прекрасное твое качество.

Она улыбнулась.

— Что будет дальше?

— Пока не знаю.

— Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

— Будет отлично, если ты забудешь о нашей встрече как можно скорее. Тебе лучше держаться в стороне.

Оливия кивнула.

— Знаю. После того, как ты исчез, я провела немало часов на допросах у Варкса.

— Кто это? — спросил Трапп с сожалением. Он никогда не хотел причинять этой женщине столь утомительных неприятностей.

— Варкс? Он сменил Розвелла. Появился буквально из ниоткуда и сразу получил очень широкие полномочия. Когда король оправился от своей оспы и понял, что потерял тебя, меня арестовали. Все это едва не закончилось дипломатическим разрывом отношений, но я ничего про тебя не знала. Тебя обвинили в государственной измене, и мой муж был выслан. Согласно приговору, ты был его агентом и передавал нашей стране какие-то важные сведения. А я, очевидно, была вашим связным, — Оливия хмыкнула. — Мы ведь с тобой провели столько ночей, занимаясь шпионажем. Меня оставили в столице только потому, что приставили ко мне наблюдение. Варкс считал, что ты можешь попытаться снова со мной связаться. Ну, а потом давление стало ослабевать, пока, наконец, про меня все не забыли. И вот я здесь, а мой муж — там. Лучше не придумаешь.

— Прости. Мне действительно очень жаль, — Трапп сел на крешек кровати и поцеловал руку Оливии.

— О, перестань. Не ты начал всю эту игру. Но мне действительно хотелось бы выяснить, что всё это значило. Должны же мои злоключения иметь какой-то смысл. У тебя есть деньги?

— Да.

Оливия улыбнулась и поцеловала его. Вблизи было видно, что морщинки нарисовали узоры вокруг её глаз, кожа на груди стала тоньше, а руки — полнее. Но она все еще рождала внутри генерала тепло и нежность.

— Удачи, Бенедикт. У тебя интересная спутница. Любопытный способ отомстить за всё королю.

— Ты полагаешь? — удивился Трапп.

— Все знают, какой властью над Его Величеством обладала эта женщина. Она казалась непобедимой. Ты даже не представляешь, сколько людей пытались её отравить или оклеветать, но ответом была только сияющая улыбка. За ней следовал шлейф слухов и дурной репутации, но король был готов убивать за одно только неосторожное слово о своей фаворитке. Её ссылка стала таким же потрясением, как и твоя. Соблазнить возлюбленную короля — это вполне в твоем духе.

— Значит, он действительно любил её?

— Как безумный.

— Значит, наш король идиот, — ухмыльнулся Трапп, спуская с нежных плеч кружево пеньюара. — Тем лучше.

Оливия покачала головой, глядя на него с сочувствием.

— Не окажись сам в дураках, любовь моя.

Паркер ждал их в условленном месте.

Заприметив Траппа, он легко вскочил на козлы, забирая вожжи из генеральских рук.

— Явились, — проворчал он. — А я все надеялся, что вас волки по дороге слопают.

— И тебе привет, Паркер.

— Франстоун! — напомнил тот. — Это правда, что леса полны взбесившихся зверей?

— Правда.

— Святоши уже объявили, что на наши головы пало проклятие. Готовятся к концу света.

— Еще какие новости?

— Яйца подорожали, а красные каблуки вышли из моды.

— Бесценный ты человек, — умилился Трапп.

Паркер, ловко маневрируя по переполненным улицам, свернул подальше от центра в сторону тихих кварталов.

Генерал чувствовал себя оглушенным и потерянным среди водоворота человеческих голосов и многочисленной суеты вокруг.

Город, казалось, стал еще безумнее с момента его отъезда.

Они въехали в ворота небольшого особняка, спрятавшегося за высоким забором.

Трапп с наслаждением соскочил на землю, из кареты, не дожидаясь его, вывалилась горгона и горделиво выплыла Эухения.

— Это Бэсси, — представил гематому Трапп, — наша кухарка.

К его изумлению, Паркер вполне виртуозно поклонился.

— Госпожа, — произнес он с придыханием, — позвольте проводить вас в ваши покои.

И приложился к гематомовской ручке.

Она благосклонно кивнула.

— Я подготовил все, как вы любите, — продолжал Паркер благоговейно, — мрамор, бархат, много зеркал и картины.

— Откуда ты знаешь, как она любит? — спросил Трапп.

— О вкусах этой госпожи среди слуг ходят легенды. Говорят, она может спать исключительно на тончайшем шелке.

Вспомнив, как все эти дни горгона крепко дрыхла на земле, Трапп лишился слов.

— Самые красивые наряды и лучшее вино — все к вашим услугам, — сладкоречил Паркер.

— Эй, — не выдержал генерал, — мы тут как бы тайно. Стараемся не привлекать к себе лишнего внимания.

— Говорите за себя, — велела горгона властно. — И распорядитесь приготовить мне ванну с лепестками роз, — обратилась она к Паркеру. — Мне нужна будет горничная.

— Моя жена к вашим услугам.

— Надеюсь, она умеет ухаживать за волосами. Господи, мне понадобятся годы, чтобы привести свою кожу в порядок!