Дикие - Пауэр Рори - Страница 43

Черный блестящий мех. Он огромный, высотой с меня в холке, с массивными плечами и низко опущенной головой. Медведь. Тот, которого я видела в свой первый день в лесу, тот, которого слышала, когда мы оставили тело Уэлч у причала. Только теперь он во дворе школы.

Он снова ворчит, и мы замираем, сбившись в кучу и задыхаясь от колючего зимнего воздуха.

— Какого черта делает ружейная смена? — шепчет Кэт. — Как он вообще проник за забор?

— Смотрите. — Линдси указывает куда-то в темноту. — Вот как.

В груди разливается ужас, но я уже знаю, как он попал внутрь. И действительно: позади медведя покачиваются распахнутые настежь створки ворот.

Мне следовало быть внимательнее, мне надо было проверить, но я вернулась из леса и просто закрыла за собой створку. Уэлч, контейнер, призраки прошлой ночи — это не оправдание. Как я могла подвергнуть нас всех такой опасности? Как я могла быть такой идиоткой?

Это сделала я. Я привела смерть. Простите, простите меня.

Не поднимая носа от земли, медведь ковыляет в сторону школы. Время от времени он громко всхрапывает и кусает воздух, и мы слышим глухое щелканье его зубов. Я вижу, как подрагивают кончики его ушей, вижу на позвоночнике голое мясо там, где с него облазит шкура.

С крыши доносится крик, а за ним выстрел. Просвистев у нас над головами, пуля врезается в камень, которым вымощена дорожка, и медведь вскидывается на задние лапы. От испуга я взвизгиваю. Кто-то зажимает мне рот рукой, но уже поздно.

Медведь поднимает голову и смотрит прямо на меня. У меня вырывается придушенный вопль. Половина его морды обнажена до кости.

Шумите, учил нас мистер Харкер. Дайте ему отпор. Но это токс, а к токс старые правила едва ли применимы.

— Выстрел его не спугнул, — говорит Риз. — Но они еще могут его ранить.

Линдси трясет. Мое тело, прижатое к остальным, напоминает оголенный провод. Напряжение столь велико, что меня, кажется, можно сломать пополам, а сердце стучит как сумасшедшее.

— Дайте им еще один шанс, — шепчу я.

Второй выстрел, и медведь ревет. Думаю, они попали, но он продолжает идти на нас.

— Отступаем спиной вперед, — говорит Риз ровно и негромко. — Медленно, на счет «три».

Я беру Кэт за руку, и Риз начинает считать. Мы держимся друг за друга, и я чувствую, как кто-то из нас дрожит, когда медведь фыркает и переминается с лапы на лапу. До школы рукой подать, но, если мы побежим, по крайней мере одну из нас он догонит.

Мы делаем первый шаг, и я перестаю чувствовать его горячее зловонное дыхание. Он наблюдает за нами, и я стараюсь не моргать, не прерывать зрительного контакта, но слепой глаз болит, вокруг темно, а я так устала.

— И еще, — говорит Риз. Вместе мы делаем еще один шаг. Дрожащие тела, сжатые кулаки.

Секунду ничего не происходит, и я чувствую, как у меня расслабляются плечи. И тут он рычит, и его рев, идущий словно из самой земли, пробирает меня до костей.

— Ага, — говорит Риз. — А вот теперь бежим.

Кэт срывается с места первой, оттолкнув нас в сторону. Я падаю на четвереньки, обдирая ладони о замерзшую землю. Темнота вокруг сгущается, и когда я поднимаю голову, то вижу совсем рядом его блестящую кость и влажную открытую пасть. Меня окутывает спокойствие. У меня есть только нож, от которого сейчас никакого проку, но я могу выиграть время для остальных. Это я впустила его внутрь. Дальше он пройдет только через мой труп.

Но Риз хватает меня под локоть серебряной рукой и рывком ставит на ноги. В ее глазах дикое выражение, щеки горят.

— Шевелись.

Ветер хлещет в лицо, в ушах шумит кровь, и я слышу его — слышу, как он ломится за нами, как сотрясается земля от его шагов. Грохот выстрела — мимо, слишком темно, и мне нельзя оглядываться. Кэт ждет на крыльце, Линдси бежит прямо передо мной. Я обгоняю ее. Каждый вдох дается все тяжелее, легкие сжимаются от холода.

— Скорее! — кричит Кэт. Риз добегает до двери и ныряет внутрь. Кэт протягивает ко мне руки, и я, полностью утратив контроль над собственным телом, врезаюсь в нее, и она заталкивает меня в вестибюль.

— Давай, Линдси, — зовет она. Линдси только что была прямо за мной, я могу в этом поклясться, но тут я слышу вскрик, переходящий в хриплый надломленный визг. Страшный лязгающий звук пронзает до мурашек. Я не сомневаюсь, что буду помнить его всю жизнь.

Кэт наваливается на парадную дверь, и Риз возится с замком, поворачивая защелку. Грохот металла перекрывается влажным рычанием и треском костей. Линдси вскрикивает в последний раз и замолкает.

— Как ты? — спрашиваю я Кэт. — Нормально?

На ней нет лица, а глаза стеклянно блестят, но она кивает. Сильная, стойкая — настоящая дочь офицера флота.

— Пока да.

Мы ждем — хвала небесам, на первом этаже вестибюля нет окон — и молимся, чтобы медведь не попытался проломить дверь. Замок надежный, но против такого зверя он долго не продержится.

— Пошли, — говорит Риз, — пока еще можем. Надо предупредить директрису.

Эли скатывается по лестнице, следом за ней — две девочки из ружейной смены.

— Черт, — говорит она. — Где Линдси?

— Где Линдси? — Кэт проносится мимо Эли и вцепляется в куртку стоящей рядом дежурной. Это Лорен — девочка, которая заняла мое место в ружейной смене. — Где Линдси? Где были вы?!

— Прости, — бормочет Лорен, и вторая дежурная, Клэр, загораживает ее от Кэт.

— Она не виновата. — Клэр тяжело сглатывает, и даже в тусклом свете видно, как горят ее щеки. — Мы с ней дежурили посменно, и была моя очередь. Я заснула.

Кэт выпускает куртку Лорен.

— Ты заснула?

Клэр упорно избегает ее взгляда.

— Это была случайность.

— Скажи это Линдси, — рычит Кэт.

Из северного коридора выплывает горящая свеча, и в вестибюль, не поднимая головы, быстро выходит директриса. Я не представляю, где в северном коридоре можно спрятать контейнер, но она все-таки знает школу лучше меня.

— Эй, — окликает ее Риз, и она подпрыгивает, испуганно уставившись на нас широко распахнутыми глазами.

— Девочки? Что происходит?

Риз объясняет. Странный звук, медведь на территории школы. Она не упоминает Линдси и то, что ружейная смена заснула на посту. Это уже не имеет значения.

Директриса открывает и закрывает рот — на языке виднеется свежая язва — и наконец прокашливается.

— Как он попал на территорию школы?

Это я, снова я своими руками разрушаю школу. Риз злится, и я знаю, что она думает об этом — о том, чтобы рассказать директрисе о моем участии. Я не стану ничего отрицать — я этого заслуживаю. Но она качает головой.

— Мы не знаем.

— Понятно, — говорит директриса скорее себе, чем нам. — Понятно, понятно.

Она смотрит на меня, на Риз, а потом скрывается в своем кабинете.

— Вот срань, — говорит Риз. — И что теперь?

Мы будим остальных. Здание школы долго не продержится: рано или поздно медведь найдет путь внутрь. Слишком много дверей, да еще окна в столовой, высокие, до потолка, но мы по крайней мере можем ненадолго побыть в безопасности.

Мы с Кэт поднимаемся наверх и проходим по коридору, стучась во все двери подряд и расталкивая младших. Мы будим Джулию и Карсон, и они без лишних вопросов начинают собирать остальных в группы и направлять их на первый этаж. Зажигаются свечи, и девочки, сонные и хмурые, спускаются в вестибюль.

Уэлч больше нет, и кто-то должен взять на себя руководство. Не Риз, а кто-то, кого не боятся младшие. Кто-то вроде Тейлор.

Я не уверена, какая из спален принадлежит ей, но знаю, что несколько ее одноклассниц ночуют в конце коридора, отделенные от остальных парой пустых комнат. В одной раньше жили Эмили и Кристин, в другой — Мэри. Я прохожу мимо, стараясь не обращать внимания на нарастающий в вестибюле гвалт.

И вот наконец, за несколько дверей до комнаты Моны, я слышу шорох и вижу свет в щель у порога. Я стучу, отступаю на шаг, и дверь рывком распахивает взъерошенная Тейлор, на ходу натягивая футболку. По ее груди вьется узловатая мышца толщиной с большой палец, которая рассекает все тело и уходит под джинсы. Она бледно-голубая, извилистая и пульсирует, как живая.