Нечаянная любовь - Деланси Элизабет - Страница 33

• Предыдущая
• 33/87
• Следующая

Он решил, что лучшим выходом из создавшегося положения будет чистосердечное признание. Он сам расскажет обо всем. Женщинам нравится выслушивать раскаяния и приказания мужчин! Жаль, что он не сдержался в разговоре с Гарланом! Если Джулия узнает обо всем, она никогда не простит ему такого поступка!

— Мосси, может, поиграем в карты? — вся работа была сделана. Надо было как-то убить время, в ожидании пока приедет хозяйка.

— Конечно, Гиб.

Гилберт достал из кармана колоду засаленных карт. Мужчины устроились за кухонным столом. Сначала поиграли в дурака, потом — в двадцать одно.

— Я слышал, что ты настоящий шулер, — сказал Мосси.

— Где ты об этом слышал? — Гилберт лизнул палец, прежде, чем — сдавать.

— В «Бон Тоне», — на широком лице Мосси появилось тревожное выражение. — Говорят, ты в Денвере пристрелил парня, сжульничавшего с тузом бубей…

— Черт возьми, Мосси, неужели ты веришь, что я мог кого-нибудь пристрелить из-за карт?

Мосси немного подумал.

— Нет. Думаю, не мог…

Интересно, откуда пришла эта история? Разложил карты на ладони, молодой человек сосчитал очки.

— Нужна карта, Мосси?

— Нет. Ты когда-нибудь пользовался зеркалом? Или специальными костями?

Гилберт взял себе карту и положил ее лицом вверх.

— Кругом столько болванов. Они только и ждут, чтобы их обманули, Мосси.

— Шулерство… Не понимаю.

Гилберт взял еще две карты и набрал двадцать одно очко. Положив карты на стол, откинулся на спинку стула.

— Я бросил это занятие!

— Да? — с сомнением в голосе спросил старик.

— Однажды в Сан-Франциско сел играть с парнями, оказавшимися профессионалами. К тому времени я уже Два года обрабатывал мексиканцев и считал себя достаточно ловким. Тогда я проделывал трюк с жилетом — в нем можно было спрятать целую колоду карт… Вдруг три ствола уткнулись мне в брюхо… Я прочитал молитву, но, к счастью все закончилось только потасовкой.

— И ты бросил шулерство?

— В тот же вечер. Я умею выигрывать так, без шулерских проделок! Конечно, много не заработаешь, Но на жизнь хватит!

Казалось, объяснение успокоило Мосси.

— Ты бросил также пить и курить? — поинтересовался конюх.

— Отказался от пороков категорически!

Гилберт собрал карты.

— Миссис Меткалф методистка, — как бы между прочим сообщил Мосси.

— Черт побери, Мосс! Сейчас я такой безгрешный, что сам могу стать методистом!

На окрестности опускались сумерки, когда из Даблтри Галч вернулась Джулия, совершенно измученная. Когда же она увидела Гилберта, вышедшего из дома, тут же забыла, что не спала две ночи.

— Я сейчас переоденусь и приготовлю на ужин омлет, — бодрясь, сказала она, когда Гилберт помог ей выйти из коляски.

— Я растопил плиту, — сообщил Гилберт. — Нагрел воды и сейчас приготовлю вам ванну.

— Это было бы просто замечательно! — обрадовалась женщина.

Ванная примыкала к кухне. Посередине стояла большая оцинкованная ванна, на стенах закреплены крючки для полотенец, висело зеркало. Когда в кухне топилась плита, в комнате было очень тепло даже зимой.

Джулия с наслаждением погрузилась в горячую воду. Полежала довольно долго, отдыхая и принялась скрести себя щеткой. Тщательно сполоснувшись и вытершись полотенцем, Джулия оделась и припудрилась перед зеркалом. Волосы расчесала и распустила по плечам, чтобы высохли быстрее.

В доме стемнело. Джулия зажгла в холле лампу. На вешалке висела шляпа и теплая мужская куртка. Колонны и перила лестницы блестели, отполированные, отражая неяркий свет.

Джулия открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Гилберт сидел на ступенях и смотрел на темные вершины гор.

— Гиб.

Он поднялся, сунул руки в задние карманы брюк.

Приветливый взгляд и мягкая улыбка молодого человека всколыхнули в Джулии те чувства, которые она испытала накануне вечером.

— Вы поставили сетки на окна… — удивилась она.

— Я только помог. Их поставил Мосси.

Джулия вернулась в холл, не закрыв дверь. Гилберт вошел следом. Ей было приятно его присутствие. Она всегда считала, что бережное отношение, внимание и заботливость — самые привлекательные черты человеческого характера. Особенно, мужского. Внимательность Эдварда и была причиной того, что Джулия сумела полюбить его, несмотря на разницу в возрасте. И несмотря на неисчезающее чувство, что она вовсе не заслужила такого отношения.

— Вы сделали очень много в доме, — сказала Джулия.

— Я даже сказал бы, что уборка подходит к концу.

Краешком глаза Джулия заметила отражение в зеркале холла: высокий, одетый в черное мужчина, и рядом она — хрупкая, с влажными волосами, лежащими на плечах… Джулия подумала, что, возможно, ее поведение не отвечает правилам приличия. Отступила в тень, собрала волосы и стала искать на столике коробочку со шпильками.

— Не надо убирать волосы, — попросил Гилберт. Джулию очень удивила его просьба, она вопросительно взглянула на него.

— Пусть они будут распущенными. Так красиво!

Он смотрел на нее ясными и чистыми глазами, не смущаясь, а откровенно любуясь. Джулия почувствовала, как румянец заливает щеки. Сердце билось тревожно и радостно.

— Вы против? — спросил он, словно извиняясь.

— Нет, конечно, нет! — Джулия провела рукой по волосам, расправляя локоны. Сердце было готово вырваться из груди. Близость Гилберта сводила ее с ума!

— Я не умею говорить красиво, но вы, несомненно, очень привлекательны, — сказал Гилберт. — К тому же вы — очень умная женщина. Я читал вашу статью в «Сентинел».

Джулия бессознательно крутила в пальцах шпильку. Явно, что Гилберт ухаживает за ней. Но в его поведении не было ничего наигранного или искусственного. Обаяние молодого человека не казалось фальшивым!

— Так значит, зарабатываете ужин дифирамбами?

Он засмеялся и подмигнул.

— Вы, кажется, собирались приготовить на ужин омлет?

Гилберт принес из ледника молоко и яйца. Пока Джулия готовила ужин и накрывала на стол, он выливал из ванны воду. Выносил полные ведра снова возвращался на кухню. Джулия украдкой наблюдала за ним, любовалась его уверенной твердой походкой, сильными непринужденными движениями. Когда он вынес последнее ведро и, наконец, вернулся, в кухне витал запах жареной ветчины.

— Ужин готов, — сообщила Джулия.

— Я не нашел Мосси. Наверное, он уехал в город.

Они остались одни. Джулии стало неловко. Потом женщина всерьез запаниковала. Но старалась не выдавать своего смятения.

Джулия сняла фартук, и молодые люди сели за стол. Склонив голову, женщина шептала молитву. Сегодня она просила благословения для маленького Гилберта Чепмена. Взглянула украдкой на гостя. Он сидел, закрыв глаза. Проговорив: «Аминь!», Джулия положила салфетку на колени и передала Гилберту тарелку.

Ужинали молча. Джулия все время чувствовала напряженный взгляд Гилберта, хотя и не знала об этом наверняка. Было боязно поднять глаза… Почему-то стали мешать волосы, ощущение, что платье касается обнаженных ног. Корсет казался слишком тугим, натягивался на груди при каждом вздохе.

— Очень вкусно, — сказал Гилберт, видимо, просто решив нарушить напряженное молчание.

В голосе мужчины Джулии послышался некий тайный смысл. Возможно, в его словах и скрывалась какая-нибудь двусмысленность. Может быть, он чувствует сейчас то же, что и она?.. Джулия остановила себя: что за смешные и нелепые предположения? Ему просто нравится ужин, вот и все!

— Я рада, что вам нравится.

Наконец-то, она осмелилась взглянуть на него. Красивое лицо, мускулы, округлившиеся под рубашкой… Представилось, как эти губы целуют ее, как он держит ее в объятиях…

А если отбросить осторожность?.. О, Боже! Джулия ощутила, как напряглось ее тело при одной мысли об этом.

Гилберт поднялся, чтобы взять с плиты кофейник, разлил кофе в чашки и снова сел, угрюмо уставившись в тарелку. Казалось, он тоже старается привести свои мысли в порядок.

• Предыдущая
• 33/87
• Следующая