Глушь (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 13

До этого момента.

Уродливый дверной молоток представлял собой угрюмое, будто оплывшее лицо из потускневшей бронзы, на котором, кроме двух глаз, ничего больше не было. Это же выражение, как в зеркале, отражалось и на лице Патриции последние пару лет, что она жила здесь, прежде чем уехать в колледж.

Однако ей пришлось признать, что Джуди заботится о доме, и, если бы не плохие воспоминания, Патриция сочла бы его роскошным.

Начинало темнеть.

«Я забыла, — подумала она. — Снова сезон цикад».

Здесь такие сезоны были частым явлением. Стрекот насекомых раздался в темноте, нагнав ее на крыльце. В детстве она с нетерпением ждала их песен, но теперь пульсирующий гул лишь вызывал воспоминания.

О том лете, когда ее изнасиловали.

В передних окнах горел приглушенный свет, хотя во дворе не было машин других гостей.

Патриция подумала, что Джуди не стоит оставаться одной: прошло еще недостаточно времени. Насколько младшая сестра Патриции уверенно держалась в своей стихии, настолько же сильно она зависела от других людей. Теперь, когда Дуэйна нет, — пусть он и был грубияном и отморозком, — Джуди наверняка стала пугливой и неуравновешенной.

«Она в курсе, что я приеду сегодня», — подумала Патриция. Зная сестру, она удивлялась, что Джуди не ходит туда-сюда по фойе перед открытой дверью.

Не стоять же на крыльце всю ночь.

Патриция вздохнула, подняла руку к ненавистному молотку и в этот момент заметила, что дверь приоткрыта.

«Дом наполовину мой», — напомнила она себе и вошла.

Часы с маятником тикали слева, на своем месте; справа, на длинном столике из орехового дерева, покоились безделушки и свечи. В центре стола стояла старая фотография, на которой были изображены родители в день свадьбы. На мгновение Патриция представила, что отец хмурится, потому что не одобряет ее приезд.

— Джуди? — позвала она. Никто не откликнулся. Все предметы внутри казались меньше, чем она их помнила. Картины висели ниже, и... обои сменили?

Все выглядело по-другому, но Патриция точно знала, что Джуди никогда бы ничего не поменяла.

Она зашла в гостиную и застыла. Дыхание замерло в груди.

Джуди лежала на старой софе.

— Джуди? Это я.

Голова сестры была откинута назад, рот приоткрыт. Она выглядела бледной и намного старше своих лет. Сердце Патриции дрогнуло, когда она заметила открытый пузырек с таблетками на старом чайном столике рядом с кушеткой. Она бросилась вперед, но уже через секунду вздохнула с облегчением.

Просто пузырек с витаминами.

И всё же на мгновение Патриция поверила, что сестра покончила с собой: Джуди, в окружении подушек с длинными кисточками, казалась неживой.

Сестра шевельнулась во сне, забормотала что-то неразборчивое, но вскоре из мешанины звуков родились настоящие слова:

— Его голова, — прошептала она. — Боже мой, его голова...

Патриция попыталась ее растолкать.

— Джуди, проснись. Проснись. Я здесь.

Они были похожи как две капли воды, разве что сестра не обладала городским лоском. У Патриции и Джуди были почти неотличимые одно от другого лица, похожие фигуры и одинаково пышные бюсты. Только вот в волосах сестры не было того ярко-красного огня, который был у Патриции, и вместо коротких и прямых волос Джуди носила длинную густую копну, которую расчесывала на пробор, и длинную челку. Их мать называла такую прическу «кухонными занавесками». Пять лет с Дуэйном отметились сединой в волосах и поблекшей кожей на щеках.

— Джуди? Просыпайся!

Морщинки в уголках глаз Джуди задергались. Грудь резко поднялась и опала, и сестра Патриции наконец проснулась и посмотрела на гостью.

— Привет, Джуди.

Сначала Джуди не узнала сестру и смотрела на нее озадаченно, но потом вскочила и обняла Патрицию так крепко, словно мгновение назад выбралась из смертельно опасной передряги.

— Слава Богу. Я думала... Господи, мне приснился кошмар.

Патриция села и обняла Джуди за плечи.

— Это был сон, и он закончился. Всё в порядке.

Джуди трясло.

— Спасибо, что приехала. Я просто... Я чувствую, что разваливаюсь. Все время сплю, постоянно чувствую себя уставшей. В доме беспорядок. Я даже не смогла прибраться.

— Дом выглядит прекрасно, Джуди, — заверила ее Патриция. — Ты пережила такое... Но все наладится.

— Надеюсь...

Патриция почувствовала легкий алкогольный душок: когда Джуди впадала в депрессию, она пила, что только ухудшало ситуацию.

— Пошли, ты вся извелась. Давай уложим тебя в кровать.

Джуди не возражала. Она устало тащилась вверх по лестнице, безвольно цепляясь за сестру.

«Она похудела», — заметила Патриция. Ключицы резко выдавались вперед, кожа на скулах натянулась. Патриция тащила сестру по темному коридору, проходя мимо картин, которые должны были быть ей знакомы, но почему-то не казались таковыми. В доме было слишком тихо, разве что ворчливо поскрипывали доски пола да жалобно вскрикнули дверные петли, когда сестры добрались до спальни.

— Прости, что я в такой ужасной форме, — сказала Джуди. — Не стоило пить вино. Но мне сейчас так одиноко... Я просто ничтожество!

— Конечно, нет! Ты переживаешь потерю. На это требуется время. Сейчас тебе больше всего нужен хороший сон.

Джуди измученно кивнула. Патриция сняла с нее домашнее платье и увидела, насколько отчаяние подточило ее сестру. Она смогла бы пересчитать ребра Джуди, даже не прикасаясь к ней, а ее грудь, похоже, уменьшилась минимум на один размер. В глазах сестры стояли слезы.

«Джуди не скоро оправится, — подумала Патриция. — Она просто разваливается».

Патриция уложила сестру в постель, накрыла одеялом, села рядом и взяла ее за руку.

— Хочешь молока, воды? Я принесу.

Джуди посмотрела на Патрицию. Взгляд у нее был тусклый, но она наконец-то улыбнулась.

— Нет. Ты приехала, и мне уже лучше. Наверное, я просто не справляюсь с одиночеством.

Да уж, этого она никогда не умела делать.

— А где Эрни? — спросила Патриция о работнике, который помогал им с хозяйством, сколько она себя помнила. — Только не говори, что ты его уволила. Я не могу представить, чтобы он работал где-то еще.

— Он здесь, но присматривает только за садом. Он не нравился Дуэйну, поэтому после свадьбы Эрни работал снаружи и больше ничего не делал в доме.

— Самое время пересмотреть это решение, не так ли? Дом огромный, Джуди. Ты не в состоянии поддерживать его одна. Тем более управляя компанией.

— Я знаю и... поговорю с ним. — Ее утомленная улыбка посветлела. — Сегодня утром я попросила его заняться газоном перед домом. Не хотела, чтобы он выглядел запущенным. Ты бы видела, как загорелось лицо Эрни, когда я сказала, что ты ненадолго приедешь.

Патриция зарделась. Эрни Гудер был ее «парнем» в седьмом классе. Они были не разлей вода в детстве, но годы летели, ее тело рано созрело — и она потеряла всякий интерес к Эрни и возможным проявлениям его робкой любви. Эрни был из настоящих аборигенов Аган-Пойнта. Он не мыслил себя без этих мест и, как большинство местных, пошел по дороге настоящего сельского жителя: рано бросил школу, чтобы помогать отцу на ферме и бездельничать в оставшееся время. В этих местах так поступали многие.

«Они даже не подозревают, что могут переехать и сделать свою жизнь лучше», — подумала Патриция. А может, она много о себе возомнила? Не было ничего плохого в том, чтобы держаться своих корней и честно работать на земле. Хотя Патрицию такая жизнь не устраивала. Может быть, она просто родилась более предприимчивой?

В любом случае увлеченность Эрни Патрицей никуда не делась, и он был разочарован, когда она уехала в колледж.

— Он все еще по тебе сохнет, — сказала Джуди. — И до сих пор красавчик.

— Не сомневаюсь, — подыграла Патриция, — но мой муж меня полностью удовлетворяет.

— О, я знаю, и я рада, что у вас все хорошо. Кстати, как он?

— В порядке. А ты выжата как лимон, так что... — Патриция выключила прикроватную лампу. — Ложись спать и ни о чем не беспокойся. А утром я приготовлю нам старый добрый большой завтрак.