Гибель Урании - Дашкиев Николай Александрович - Страница 49

— Довольно шуток! — сказала девушка уже серьезно. — Спокойной ночи!

— Погодите… Помните: «Заворачивай! Стал поперек дороги!» Разве я тогда не выполнил вашу просьбу?

— То было совсем другое дело.

— Нет, не другое… — он нахмурился, вздохнул и, оглянувшись, сказал тихо: — Тесси, мне нужны, собственно, не вы. Я хочу видеть профессора Литтла.

— Литтла?! Вы поспешили продать дворец в Рио-Айр, а теперь хотите убить того, кто составил лживый прогноз?.. Вы ошиблись, сэр: я не личный секретарь профессора, а только жалкий шофер.

— Не выкручивайтесь, мисс Тесси. Я хорошо знаю, что вы — врач, дочь академика и будущая баронесса. Если я позволил себе сейчас говорить слишком свободно, то только в память той ночи под Сан-Клеем и чтобы поддержать ваш тон беседы. Повторяю: мне надо видеть Литтла по очень серьезному делу.

— Зачем он вам?

Люстиг глянул на тротуар, по которому двигалась густая толпа, мягко качнул головой.

— Может, отъедем хоть на квартал?..

Тесси порывисто открыла дверцу «Ласточки».

— Садитесь!

Когда выехали на Кольцевую магистраль, за город, девушка свернула к обочине и остановила машину.

— Слушаю вас, Люстиг.

Может, это было очень глупо: поехать среди ночи с малознакомым человеком. Но Тесси не боялась. Она чувствовала, что дело действительно неотложное и важное.

— Ну, Люстиг!

— Да, мисс Тесси… Я размышляю, как начать.

— Начинайте просто.

— Просто?.. Ну, ладно, я расскажу вам просто, но знайте, что ваше неосторожное слово может привести меня на каторгу.

— Вы меня оскорбляете, Люстиг!

— Не хотел бы этого… Так вот, вы сделали совершенно правильно, что вывезли профессора Литтла. Сегодня подписан ордер на его арест. Ему инкриминируют взяточничество, общение с гангстерами, узурпацию власти в Сан-Клее и еще много других преступлений. А настоящая причина — хотят уничтожить или изолировать опасного свидетеля эксперимента с атомной бомбой на полуострове Койтерс…

— Какая несправедливость… Так зачем же вам Литтл?

— Мы хотим, чтобы люди узнали правду о трагедии Сан-Клея.

— Кто это — мы?

— Не спрашивайте, мисс Тесси, я не имею права отвечать. Скажу только одно: мы — против войны.

«Комитет Защиты Мира?!» — хотелось крикнуть Тесси. Но она промолчала.

— Собственно, с профессором Литтлом встречаться лично даже не стоит. Я только хотел бы попросить его, чтобы он написал статью. Она будет напечатана полностью, без каких-либо исправлений и сокращений.

— В какой газете?

— «Пламя».

— Не знаю такой.

— Это нелегальная, коммунистическая.

— А вы знаете, что постигнет Литтла после такого выступления?

— А вы знаете, что ждет его, когда его схватят сейчас?

Упала пауза. Тесси чувствовала: да, Люстиг прав. Только нелегальная газета может напечатать правду об истории «фальшивого прогноза». И это будет не капелька на равнодушный камень, а ведро холодной воды на голову тех, что размахивают атомными бомбами.

— Ладно, Люстиг. Так когда нужна статья?

— Как можно быстрее.

— Точно обещать не могу, но все же приезжайте на это место завтра, в восьмидесятый часов.

— Спасибо, мисс Тесси. А теперь я пойду. Лучше, чтобы нас не видели лишний раз вдвоем.

— Тогда — до встречи!

Фыркнула и сорвалась с места розовая «Ласточка». Помчалась по пустынной автостраде.

На сердце девушки было радостно и тревожно. Мечты неожиданно быстро начали осуществляться: через Люстига удастся связаться с Комитетом, а после опубликования статьи Литтла — уже написанной, кстати, можно напечатать и запись Совещания «мудрейших».

Неизвестно, откуда узнал Люстиг, но Тесси действительно вывезла Литтла, чтобы спасти от опасности, которая нависла над ним. Сделать это было трудно, потому что профессор не хотел слушать трезвых доказательств. История с «фальшивым прогнозом» стала для него камнем испытания своих сил. Пассивный, когда речь шла о личном, Литтл был непримиримый, когда касалось общественного. Сан-клейская трагедия стала для него первым подтверждением тех мрачных прогнозов, которые он публично высказал еще семнадцать лет назад, когда взорвались атомные бомбы над Джапайей.

Сразу же после приезда в Дайлерстоун из Сан-Клея профессор написал пламенную статью. Зная, что его карьера ученого погибла навсегда, Эйр Литтл не защищал себя. Поэтому, с тем большей настойчивостью он стремился стать на защиту всего человечества. Статью Литтла, конечно, не взялся напечатать никто.

Из Дайлерстоуна старик уезжать не хотел, утверждая, что такое бегство только придется по вкусу подлым клеветникам. Он даже стремился предстать перед судом, наивно надеясь таким образом получить широкую трибуну.

Чтобы уговорить профессора, Тесси пришлось прибегнуть к хитрости. Мол, пока там тот суд состоится, Литтл может погостить у своего бывшего друга, академика Торна, и, имея теперь уже безоговорочные доказательства, без помех переубедить его, заставить выступить против атомного оружия. Литтл согласился.

Это было только вчера. А сегодня Тесси снова едет из Дайлерстоуна домой.

Плывет навстречу машине широкая полоса бетона. Посвистывает ветер. Шуршат шины. Дружески подмигивает зеленый сигнальный глазок автоматического шофера.

Заложив руки за голову, Тесси смотрит вдаль, туда, где автострада тонет в ночной темноте, и думает о себе, об инженере Айте, о войне.

Если бы хоть одна весточка от Айта, если бы хоть уверенность в том, что он жив! Вот уже почти семь суток Тесси тщетно вызывает его. Именно ради Айта она каждый раз едет в Дайлерстоун, недосыпает ночей, рискуя тем, что ее, наконец, схватят и бросят в тюрьму. Молчит Айт. Может, уже и нет его на свете?

Уголком глаза Тесси поглядывает на часы. Девяносто девятый час. Нет, в этот позднее предутреннее время вряд ли стоит вызывать Айта. Еще сто минут — и начнется новый день, девятнадцатый день Месяца Весны.

Тесси уменьшает скорость: чем дальше от Дайлерстоуна, тем меньше шансов получить ответ. Кто знает, на каком расстоянии слышно радиопередачу? Может, следовало бы подъехать к дворцу Кейз-Ола ближе?

Ровно в нулевой час Тесси остановила «Ласточку», вышла из машины, легла в стороне от дороги, среди высокой душистой травы. Почти без надежды включила передатчик, начала повторять тот призыв, который за семь суток врезался в память навсегда. И вдруг в ответ услышала короткое шипение — неповторимый знак, который прозвучал для нее словно финал победной симфонии.

— Слышу, «Сын», слышу!.. Спасибо, дорогой!.. — Тесси вскочила на ноги, машинально произнесла заученный текст. И только когда еще раз, в заключение, Айт ответил коротким сигналом, девушка радостно засмеялась и оглянулась.

Нигде никого вокруг. Залегли во все стороны до горизонта зеленые травы. Уже взошло над планетой Розовое Солнце и восходит Голубое. От каждого предмета протянулись длинные раздвоенные тени, которые порезали автостраду на странные, причудливые клочья.

Этим весенним утром развеялась грозная завеса, которая до сих пор закрывала для Тесси Торн будущее. Девушка теперь знала, что делать: прежде всего, нужно рассказать отцу и Кольриджу о Совещание «мудрейших», связать их с Комитетом Защиты Мира. Это грозит всем большой опасностью, но она будет не больше той, что нависла над миром. Бороться — так бороться!

Вот в таком воинственном настроении Тесси и зашла в родной коттедж в неприступной атомной крепости мистера Кейз-Ола.

Она опоздала: профессор Эйр Литтл не сдержал слова и ввязался в спор с академиком Торном.

Они стояли перед столом — бледный Литтл, багровый отец и неизменно спокойный Кольридж. Целая куча окурков в пепельнице и на полу, непотушенный свет, синяки под глазами у всех трех свидетельствовали, что спор длится с вечера.

Когда в комнату зашла Тесси, Литтл прервал на полуслове свои обвинения, хмуро поздоровался и сел. Отец укоризненно покачал головой.

— Ехала целую ночь?.. Ну, иди, спи.

— Нет, папа, спать нельзя. Я слышала конец вашего спора и хотела бы кое-что добавить к тому, что сказал профессор Литтл. Он выразился недостаточно точно. Если вы с Кольриджем можете еще кое-как оправдаться за взрыв первых двух атомных бомб на территории страны, которая напала на Монию, то когда начнется Третья всепирейская война, на ваши головы падет проклятие всего человечества. Дочерью убийц я не хочу быть.