A Different Curse (ЛП) - "ChloeWinchester" - Страница 35

— Я знаю, так и есть. Я тоже самое сказала ему, — проворчала она. Он удовлетворенно улыбнулся. — Я ненавижу, ненавижу, что я привязана к нему, как сейчас. Я не люблю его.

— Я знаю, — кивнул он, поправляя ее волосы.

— Ты так отличаешься от него. Сильный, смелый, ты будешь сражаться за желаемое.

Он ухмыльнулся ведя пальцами вдоль ее челюсти.

— Человек, не желая бороться за то, что он хочет, заслуживает то, что он получает.

Он никогда не смотрел в глаза ее мужу и никогда не видел ее ребенка. С каждым разом ему было все легче игнорировать их, от их существования, до мыслей и чувств к ним. Он в полной мере мог переключать свое внимание на Милу, которое она желала в первую очередь.

— Трус вернулся в город, — выплюнула она. — Вместо того, чтобы остаться одной из уважаемых вдов, я застряла с ним. Я тебе говорила, они клеймили его?

Он рассмеялся.

— Они сделали это? Ну, я предполагаю, что это справедливо. Забирая плоть, что он лишил их. Хорошо для них.

— Он умолял меня о помощи. Я никогда не чувствовала себя так плохо, что подумают люди…

— Ой, — он поцеловал ее, держа ее лицо в своих ладонях. — К черту то, что они подумают. Как только я найду способ, я заберу тебя отсюда. Я разорву твою связь с мужем и ты никогда не побеспокоишься о нем снова.

Она улыбнулась ему и его сердце забилось чаще.

— И ты возьмешь меня, чтобы показать весь мир? — прошептала она.

— Я возьму тебя туда, куда ты пожелаешь, дорогая, — он усмехнулся. — Просто скажи куда!

— Ты отплываешь завтра! — посетовала она, прижавшись к нему.

— Шш, я знаю. Я знаю, но я вернусь. Ты всегда можешь рассчитывать на меня, любовь. Я вернусь за тобой, — поклялся он, серьезно смотря на нее. — Но сейчас… мы должны сделать именно так, так будет лучше, правда?

Она рассмеялась и он взял ее на руки. Он собирался забрать ее с собой и не было ничего, что могло бы его остановить. Это займет время, но он может подождать.

Он будет ждать, ради женщины, которую он любил.

***

Он понятия не имел, что он сделал, что вызвало такую вспышку гнева в ней.

Он всегда был осторожен с ней, зная, что она всегда была не в духе с тех пор, как он позвал ее домой, будучи в таверне, и он старался вести себя так, как она хотела. Тихий, не попадающийся на глаза и говоривший тогда, когда Бэй заговаривал с ним.

Даже тогда, вне зависимости от того, что он делал или нет, ее реакция была непредсказуема. Вчера, когда Бэйлфаер ушел спать, прежде, чем она пришла, Мила бросила нож на стол перед ним и прошипела:

— Просто убей себя.

Он был ей не нужен.

Когда она пришла домой в тот вечер, он не шевелился и она отложила нож подальше. Она остановилась рядом с ним, пока он смотрел на нее. Мила ничего не сказала, только посмотрела на Бэйлфаера, что был рядом с ним и покачала головой.

Той ночью его избили и ограбили, забрав все, что у него было в дороге. Он спас еду, большую часть своих денег, но он был совершенно разбит в течении долгого времени.

Бэйлфаер подбежал к нему и обнял за шею, он клялся, что он будет в безопасности в следующий раз и что он пойдет с ним и защитит его.

Мила нахмурилась, линии отвращения пролегли на ее лице и она покачала головой.

— Если он отец, в любом из этих смыслов, то он, по крайней мере, научится отбиваться.

Он умоляюще на нее посмотрел, требовательно, но мягко. Они договорились не разговаривать в его присутствии. Не в присутствии сына. Они ни за что не ссорились перед ним. Поэтому он должен был это предвидеть.

Бэйлфаеру было разрешено играть после ужина до тех пор, пока не стемнело, затем он пришел домой, умылся и добрался до постели.

Так было некоторое время, он должен был знать о сложившейся ситуации, что любая мелочь могла нарушить их шаткое перемирие.

Однажды он убирал со стола, а она кричала на него, толкала и дергала его за волосы, выбивая посох из его рук.

— Что я сделал? Что я должен сделать? — умолял он.

— Ты выжил, — прорычала она, толкая его к стене. — Ты жалкий, ничтожный, выживший! Почему ты не мог просто сразиться?! Почему меня осуждают за это?!

— Мила, пожалуйста, Бэй…

— Не говори мне о Бэйлфаере! — выплюнула она, ударяя его по лицу. Он опустил взгляд в пол. — Ты приговорил его к этому! Твой позор будет с ним до конца его жизни, на что он может надеяться в этой жизни? Ты должен был быть лучше своего отца и на тебя он должен был равняться! — она снова толкнула его в стену, ударяя его по лицу, достаточно сильно, чтобы рассечь его губу, из которой потекла кровь. — Твоя трусость убивает меня, я не могу терпеть это.

— Мила.

— Я не могу! Меня тошнит от тебя. Ты отвратительная мразь, я не хочу ничего общего иметь с тобой. Если бы не было… если бы не было Бэйлфаера я бы давно тебя бросила.

Он сглотнул.

— Я знаю.

— Почему ты не даешь мне отпор?! — потребовала она, ударив его по лицу. — Кричишь на меня! — снова удар. — Заставь меня остановиться! — снова удар. — Сделай же что-нибудь! — снова удар. — Будь мужчиной! — он схватил ее за запястье, когда она снова замахнулась на него. Его хватка была легкой и аккуратной. Все, что он сделал, это поймал ее за запястье, больше ничего. Он не хотел причинить ей боли и никогда не собирался.

— Считаешь ли ты так или нет, но я и есть мужчина, — прошептал он. — Я просто не тот, кто тебе нужен, кто поступит именно так.

Ее ярость утихла, она посмотрела на него, на красные отметины на лице от ее рук, кровь на губах и…

Он поднял на нее глаза, те же глаза, которые привлекали ее внимание все эти годы. Но тепло в них исчезло. Милая застенчивость, радость от того, что он просто смотрел на нее, все это ушло. Оно было заменено на боль, страх, сожаление и печаль. Она посмотрела на него налитым кровью взглядом и ее гнев сменился горьким чувством вины.

Мила потянулась к нему и осторожно убрала волосы с его лица. Она отступила, вручая ему тряпку, вытереть кровь и мягко вложила его посох обратно в руку.

Ради себя самой Мила успокоилась, и, отвернувшись от него, пошла на выход, в то время как их сын вернулся.

— Уходишь, мама? — грустно спросил он. Она не ответила. Погладила по волосам и ушла.

Румпель отложил тряпку и, прихрамывая подошел к стулу. Он знал, что это ничего не значило. Ее любовь к нему была мертва, и возможно было бы легче для него, осознать то, что он тоже перестал ее любить. Но он не делал этого. Он никогда этого не сделает. Возможно, когда нибудь.. может быть она передумает.

— Папа?

Детский голос мгновенно образовал улыбку на его лице, хотел он того или нет.

— Да, сынок? — он улыбнулся глядя в грустные глаза ребенка. – О, ну, Бэй, иди сюда. Иди сюда, все хорошо.

Он поднял ребенка на руки и обнял его, гладил по волосам, пока тот шмыгал носом.

— Она не любит меня, — всхлипнул он.

— Что? — он отстранился, посмотрев на него. – Бэй, нет, сынок, это не так. Правда в том, что она любит больше всех. Твоя мама любит тебя больше всех на свете.

— Тогда почему она не остается дома? — спросил он, моргнув.

— Иногда ей просто нужно немного времени для себя. Например, когда вы ходите на прогулку в поле, м? Просто ей нужно какое-то время и для себя, — мальчик кивнул. — Ты же так не сделаешь, да?

— Нет, я люблю тебя, — сказал он, обнимая Румпеля.

Он проигнорировал жгучую боль, что хотела вырваться из его рта и позволил ребенку прижаться к своей щеке крепче обнимая его.

— Я тоже люблю тебя, сынок.

***

Он так сильно любил ее. Ее лицо, он не мог дождаться того момента, когда увидит ее, как только он ступил на землю, которую он видел перед собой каждый раз, когда закрывал глаза. Он слышал ее голос во сне, и никогда не чувствовал себя настолько опустошенным, когда ее не было рядом.

Он подарил ей серьги, приобретенные для нее, обнимал ее и оставался с ней большую часть ночи в таверне, играл в азартные игры и пил в свое удовольствие. Он рассказывал о своих путешествиях, и она жадно впитывала то, о чем он говорил, ловила каждое его слово. Она была его миром, она уважала его за позицию рядом с ней и знала, что она нравилась ему.