Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна - Страница 39

— Т-с-с! — с заговорщическим видом Ядвися приложила палец к губам и легонько подтолкнула Эрику в сторону гостиной. — Все хорошо, все просто прекрасно, только запасись, пожалуйста, терпением…

Но в первую очередь запастись терпением пришлось ей самой. Очень уж весело было думать, какое лицо станет у Иохани, когда он выйдет из ванной и обнаружит в гостиной свою невесту. А еще веселее было представлять, как покраснеет и смутится Эрика при виде своего полуодетого жениха. Ядвига понимала, что это не совсем честно по отношению к ним обоим, но ничего не могла с собой поделать. Ее просто распирало от предвкушения восторга. В конце концов, можно умаслить стонущую совесть напоминанием, будто эта проказа — просто маленькая месть брату за те волнения и страхи, которые пришлось перенести по его вине.

Она усадила Эрику на диван, та беспрекословно подчинилась и замерла испуганным зверьком. Ядвися недовольно осмотрела ее понурую и печальную фигурку и бесцеремонно щелкнула ее по носу:

— Голову выше! Ну, нельзя же постоянно глядеть таким сосудом мировой скорби! Улыбнись, пожалуйста. И помни, что мужчинам нравятся веселые и резвые девушки, — слегка покривив душой, добавила она после кратких раздумий.

Эрика послушно улыбнулась — ох уж это ее послушание! — но тут послышались мягкие быстрые шаги босых ног, и ее личико вновь испуганно дрогнуло. Она вскинула на Ядвисю жалобный взгляд, но тут в дверях появился встрепанный и рассерженный пан Иохан. Его вид полностью оправдал Ядвисины надежды: влажные волосы были взлохмачены, будто он только вытер их полотенцем и не успел расчесать; из одежды на нем имелись только домашние шаровары и распахнутый шлафрок, полы которого от стремительной ходьбы развевались за спиной, как крылья; на голой груди барона с отметиной шрама еще сверкали капли воды. Пан Иохан ворвался в комнату с явным намерением обрушить, не теряя ни секунды, на сестру свой гнев, но вдруг увидел Эрику и остановился так резко, будто с разбегу налетел на стеклянную стену. Его лицо и шея вмиг покраснели, и он судорожным движением запахнул шлафрок, но это были цветочки по сравнению с тем, что творилось с Эрикой. Казалось, она вот-вот то ли расплачется, то ли хлопнется в обморок от избытка чувств. Ядвися поняла, что несколько перегнула палку: нужно было все-таки предупредить брата о гостье. А теперь он точно оторвет ей голову, как только они останутся вдвоем; отыграется на ней за свой стыд…

— Прошу прощения за свой вид, сударыня, — проговорил он сквозь зубы, кланяясь в сторону Эрики. По порывистости его движений стало ясно, что он не на шутку разозлился. — Я не ожидал вас застать.

— Брат, я все объясню, — торопливо сказала Ядвися.

— Очень на это надеюсь! Только с объяснениями тебе придется несколько повременить: если панна Эрика позволит, я оставлю вас на минуту, чтобы одеться.

Панна Эрика, разумеется, позволила. Даже если б у нее имелись возражения, вряд ли она сумела бы выдавить из себя хотя бы слово. Жаркий румянец, заливший ее лицо, медленно и мучительно растекался по шее и спускался на грудь.

Пан Иохан исчез за дверью, а Ядвига встрепенулась и, бросив на подругу предостерегающий взгляд, поспешила за ним. Она рассудила, что лучше рискнуть головой, но объясниться с братом как можно скорее. Пока он будет одеваться, может такого нафантазировать! Опять же, лучше поговорить с глазу на глаз, в отсутствии слишком уж чувствительной и нервной Эрики.

Дверь в комнату была только прикрыта, но не заперта, и все-таки Ядвися, чтобы не будить лиха, тихонько постучалась и сладким голоском пропела:

— Иохани, это я! не сердись, пожалуйста, давай поговорим!

Дверь распахнулась резко и неожиданно; Ядвися испуганно ойкнула и отшатнулась. Появившийся на пороге брат — уже без шлафрока, голый по пояс, — схватил ее за плечи и довольно грубо втянул в комнату.

— Что ты наделала, зачем привезла сюда Эрику? — тихо зарычал он. — Что это все вообще значит?

— Тебя огорчает присутствие Эрики?

— Да! — шепотом рявкнул пан Иохан. — Огорчает! И очень! — он толкнул сестру в стоящее в углу кресло и бесцеремонно задвинул ее ширмой. — Зачем вы приехали?

— Мы получили сообщение о крушении дирижабля, — очень кротко сказала Ядвися. — И о том, что ты пропал без вести. Ну рассуди, как я могла оставаться в Наньене? Я должна была приехать!

— И что ты собиралась предпринять? — язвительно осведомился пан Иохан.

— Какая теперь разница? Ты же нашелся. Между прочим, не хочешь рассказать, где ты пропадал, если тебя так долго не могли найти, и что с тобой приключилось?

— Не хочу, — барон, уже в рубашке и брюках, заглянул за ширму и, застегивая жилет, вперил с сестру сердитый взгляд. — Нет, это надо ж было додуматься! Как ты только убедила Иштвана отпустить вас?

Ядвися потупилась.

— Он что, ничего не знает? — с подозрением спросил пан Иохан.

— Сейчас-то уже, наверное, знает…

— Черт возьми! Ты меня в гроб вгонишь!

— Не ругайся, — она встала, взялась за борта жилетки брата и проникновенно заглянула ему в глаза. — Все ведь уладилось. Зато мы свели знакомство с паном Даймие и графом М… Послушай, Иохани, неужто ты обходишься совсем без слуг? — поспешно перевела она разговор в другое русло, заметив, как напряглось лицо брата при упоминании имени графа. Пожалуй, не стоило сейчас заговаривать о несостоявшемся поединке. — Это никуда не годится. Позволь, я помогу тебе одеться… Ты только, пожалуйста, не ругайся и не сердись. Согласна, я очень глупо сделала, что не предупредила насчет Эрики. Но, понимаешь ли, я просто растерялась, потому что никак не ожидала застать тебя здесь, — ворковала Ядвися, украдкой переводя дыхание. Вообще-то брат был спокойным и вполне уравновешенным человеком, но она ожидала более бурной вспышки негодования и вообще проявления чувств в ответ на свою довольно пакостную, говоря откровенно, выходку. Но теперь, вероятно, что-то занимало его сильнее, нежели приезд сестры и невесты. Ядвися приметила: стоило ему отвернуться от нее в сторону, как его светлые глаза принимали отстраненное и вместе с тем сосредоточенное выражение, словно какое-то недавнее воспоминание снова и снова возвращалось и овладевало всеми его мыслями. Эх, вот если бы выманить у него подробности воздушной прогулки в обществе посланницы и королевны! — размечталась Ядвися, подавая брату заранее приготовленный им сюртук. Между тем она не забывала отвлекать его внимание на себя стоунами словесной шелухи: — А не взять ее с собой было невозможно, потому как она начала бы проливать бесконечные слезы и просто зачахла бы от горя. Ты просто не представляешь, как огорчило ее известие о твоем исчезновении! Она рыдала и рыдала без конца…

— Интересно, с чего бы это, — проворчал пан Иохан и отодвинул ненужную ширму.

— Согласись, нет ничего странного, если девушка принимает близко к сердцу несчастье, которое стряслось с ее женихом.

Барон резко отвернулся к зеркалу, чтобы поправить шейный платок.

— Ей до меня ровно столько же дела, сколько мне до нее, — сказал он сквозь зубы. — То есть ровным счетом никакого. Так что не трать своего красноречия, сестричка, а лучше признайся откровенно: зачем ты привезла Эрику с собой?

Ядвися встала у него за спиной и поверх плеча посмотрела в глаза его отражению.

— Мне стало ее жалко, — призналась она. — Понимаешь, Иохани, она и боится тебя ужасно, и… ну, мне кажется, она тебя любит.

— Глупости, — пробормотал он. — Она меня совсем не знает.

— Или же, по крайней мере, хочет полюбить, — не отступала Ядвися. — Право, она совсем не плохая девушка. И может стать хорошей женой.

— Ну, довольно! Еще твоих проповедей мне не хватало. Вот что, сестренка: завтра утром вы сядете в поезд и отправитесь обратно в Наньен… если только раньше вдогонку за вами не примчится Иштван или его люди.

— А ты?

— Мне нужно остаться здесь. Император еще не позволял мне уезжать.

Ядвися удивилась: и это говорит ее своевольный брат, который всегда поступал так, как сам считал нужным, пусть даже рискуя при этом навлечь на себя гнев императора?