Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна - Страница 28

— Вы хорошо сделали, что не показались этим людям. Скорее всего, это цыгане… От них можно всего ожидать.

— Вот и я так подумала! — подхватила Улле. — Вдруг они повели бы себя агрессивно, мне пришлось бы защищать себя… Я могла нечаянно причинить кому-нибудь вред… А что такое эти цыгане, барон? — в глазах посланницы загорелись огоньки искреннего интереса. — Расскажите мне о них, барон. Почему они не похожи на вас?

— Если позволите, я отложу рассказ на потом… — пан Иохан поморщился от накатившей боли. — А что остальные пассажиры? Вы видели кого-нибудь?

— Нет, никого. Я была на берегу, но крепость слишком далеко, не разглядеть… Так что будем делать, барон?

— Что делать… — повторил пан Иохан и с усилием сел. Ему удалось удержаться от болезненной гримасы, но что-то, вероятно, его все-таки выдало, потому что посланница Улле вдруг быстро опустилась на колени и пристально взглянула ему в лицо. — Что делать… Я думаю, нужно все-таки поговорить с цыганами. Они все видят и все знают, такой уж народ… может быть, они и помогут. Только… вот что, панна Улле… Я в город не пойду, пока не отыщу ее высочество. А вот вам лучше бы вернуться. Ваши… соотечественники, должно быть, уже тревожатся и разыскивают вас.

— А вас разве никто не разыскивает?

— Разве что мой противник и секундант… Панна Улле, пожалуйста. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что вы благополучно добрались до города и находитесь вне опасности.

— Откуда же вы будете это знать? — чуть насмешливо спросила посланница.

— Я уверен, что вы, с вашими способностями, сумеете вернуться одна, — твердо, хотя несколько медленно выговаривая слова, серьезно сказал пан Иохан. — Поверьте, мне нелегко предлагать это. В другой ситуации я ни за что не отпустил бы вас… — он вдруг запнулся и начал резко бледнеть. Панна Улле тут же оказалась рядом и обхватила его за плечи.

— Что такое? Снова голова?

— Да… это ничего… сейчас пройдет…

— Ничего себе: пройдет! — возмутилась Улле. — Да вы сейчас в обморок грохнетесь! Чего же вы сразу не сказали? Ну-ка, ложитесь… вот так.

— Вы что, снова хотите меня лечить?

— Да, хочу и буду! И не трепыхайтесь, а то вам же будет хуже…

А трепыхаться, однако, было от чего. Посланница Улле села, вытянув ноги, и заставила барона лечь таким образом, что его голова оказалась у нее на коленях — такая поза, быть может, еще пристала бы пылким влюбленным, но никак не мужчине и молодой женщине, которые едва-едва знают друг друга. Но из двух зол обычно выбирают меньшее, и пан Иохан рассудил, что лучше пойти на нарушение приличий, чем на неопределенный срок остаться беспомощным и жалким из-за мучительной головной боли. К тому же, из-за его бездействия могла пострадать, а то и погибнуть, дочь императора…

— Делайте, что считаете нужным, панна Улле… — тихо проговорил барон, и посланница тут же с готовностью положила ему ладони на лоб.

— Вы очень благоразумный человек, пан Криуша, — с одобрением сказала она. — Но я догадываюсь, что вы намереваетесь, как только боль отступит, немедленно броситься на поиски ее высочества. Так вот, вынуждена вас разочаровать. Чтобы лечение было эффективным, вам нужно хорошенько выспаться хотя бы до утра, и уж я об этом позабочусь.

— До утра? Но допустимо ли терять целую ночь?

— А далеко ли вы уйдете по лесу в темноте? — парировала Улле. — Если вы рассчитываете на какие-то мои особенные способности, барон, то разочарую вас снова: до утра я никак не смогу помочь вам чем-либо. Мои силы тоже ограничены.

От досады и злости на собственное бессилие пан Иохан зашипел сквозь зубы.

— Ну, ну, не нужно так огорчаться, — утешила его посланница. — Панна Мариша показалась мне практичной и разумной девицей. Полагаю, на ночь она найдет себе пристанище и проведет ночь спокойно, если только уже не вышла к людям…

— Например, к цыганам, — тихо вставил пан Иохан. Боль отступала, вместо нее накатывала сонливость. Барон пока что ей сопротивлялся, но чувствовал, что долго не продержится.

— А что? думаете, они способны поступить с ней… нехорошо?

— Не исключаю такой возможности…

— Ой-ей, — как-то совсем по-детски сказала Улле после долгого молчания. — Ох и влетит мне от брата…

Пан Иохан хотел спросить, к чему она вспомнила своего брата и за что ей от него влетит, но язык его совершенно сковала дрема. Да и глаза слипались, как будто веки намазали медом. Тревожные мысли заволоклись туманом, и спустя минуту пан Иохан крепко уснул.

Проснулся он удивительно свежий и бодрый, без всяких признаков недомогания, но в крайне дурном настроении, поскольку, еще не успев открыть глаза, тут же припомнил весь вчерашний день. А сегодняшний едва ли будет лучше, мрачно подумал он, поднимаясь.

Впрочем, стоило порадоваться хотя бы прекрасному самочувствию.

Улле, подложив ладони под щеку, мирно спала рядышком на земле. Ее каштановые волосы растрепались, прическа совершенно потеряла форму, а платье было порвано и измазано землей. Теперь его постеснялась бы надеть и кухарка. Впрочем, барон выглядел не лучше.

Он не стал будить посланницу. Оглядевшись по сторонам, он заметил в траве тут и там алые бусинки земляники. За четверть часа он набрал целую пригоршню, и пересыпал ее в большой лопух, как в миску. Роскошный завтрак, подумал пан Иохан с усмешкой, не хватает только кувшина сливок… Он подвинул лопух с горкой ягод под самый нос Улле. Она заворочалась, заулыбалась во сне, несколько раз облизнулась (пан Иохан тоже невольно улыбнулся) и через минуту со сладким вздохом открыла глаза.

— Что это? — спросила она, улыбаясь.

— Ваш завтрак, — ответил пан Иохан. — Сливок, извините, нет…

— Да, я помню, что вы не любите сливки, — Улле села и без всякого стеснения потянулась, закинув руки за голову. — Так вы эту землянику специально для меня собрали?

— Ешьте побыстрее, панна Улле.

— Опять уходите от ответа, барон… — она покачала головой, взяла несколько ягод и бросила их в рот. Зажмурилась от удовольствия. — М-м-м! Как вкусно. Право же, у меня никогда не было такого замечательного завтрака. Благодарю вас, барон.

— На здоровье, — ответил пан Иохан.

Пока Улле смаковала дары леса, он расхаживал меж деревьями и размышлял. Вчера он собирался отправить драконицу обратно в город, но сегодня решил, что это не самая лучшая мысль. Мало ли, что может случиться в безлюдных местах с одинокой беззащитной женщиной? Ну, допустим, не совсем беззащитной и не совсем женщиной, но все-таки… Будет не по-мужски отослать от себя Улле. Совсем не по-мужски. Да и потом, если она останется с ним, одной заботой будет меньше. Довольно с него и потерявшейся королевны.

К тому времени, как Улле закончила завтракать, пан Иохан уже составил примерный план действия и совершенно на этот счет успокоился. Еще он успел слегка видоизменить свой костюм: скинул изорванный сюртук и распустил шейный платок.

— Так гораздо лучше, — одобрительно сказала Улле, внимательно наблюдавшая за его действиями. — Знаете, в вас появилось что-то такое… дикое. И чертовски привлекательное.

— «Дикое» — весьма верное слово, — проворчал пан Иохан и провел ладонью по щекам и подбородку — щетина отросла уже изрядно и, по его мнению, придавала ему не то чтобы дикий, а попросту разбойничий вид. — Что касается «чертовски»… советую вам, панна Улле, не употреблять это слово в приличном обществе. Для дамы оно… не годится.

— Учту, — весело сказала Улле, отряхнула руки и встала. Ее губы и щеки были испачканы земляничным соком, и пан Иохан подавил желание достать носовой платок и вытереть ей лицо. — Я готова. Пойдемте? Буду показывать вам дорогу.

Она тоже ни словом не вспомнила о том, что сегодня утром должна была бы вернуться в Дюрвишту.

Пан Иохан давно не ходил по лесу, и забыл, какое это сомнительное удовольствие, когда на тебе городские ботинки с тонкой подметкой. Его даме, впрочем, приходилось еще труднее, едва ли не каждую минуту она останавливалась, чтобы освободить юбку, зацепившуюся за куст. Про себя пан Иохан дивился ее мужеству и терпению: будь он на ее месте, уж не стал бы держаться за человеческий облик и превратился бы в облачко, чтобы не мучиться.