Аромат апельсинов (ЛП) - Харт Меган - Страница 38

Я стала такой влажной, что пальцы Джонни без труда могли скользить во мне туда-сюда. Они двигались очень медленно, большой палец нажимал на волшебную точку. Мои бёдра синхронно двигались. Мы целовались до тех пор, пока у Джонни не перехватило дыхание, и он не застонал. Держать глаза открытыми я уже не могла. От наслаждения веки налились свинцовой тяжестью. Говорить я тоже не могла. Могла лишь отдаваться ему.

И он доставлял мне удовольствие. Его рот, его пальцы. Его голос, который снова и снова шептал моё имя, когда он на мгновение отлипал от моих губ, чтобы оставить горячую цепочку поцелуев на моей шее, дразнил меня лёгким покусыванием.

Оргазм налетел на меня, как товарный поезд. Сильно, быстро и беспощадно. Я боялась рухнуть под его напором, но Джонни удерживал меня в вертикальном положении. Когда я достигла пика, то открыла глаза и посмотрела на Джонни. Он не улыбался. Его взгляд был мрачным и распалённым, щёки горели, приоткрытые губы влажны от нашего поцелуя.

Когда эмоции померкли, я заметила, что вцепилась пальцами в его плечо. Я ослабила хватку. Отголоски оргазма сотрясали моё тело, когда мужчина вытаскивал пальцы из влагалища, и я поздно заметила, что стояла на цыпочках. С трясущимися коленями я встала на полную ступню.

— Ооо, — мне удалось произнести только это.

Я подняла голову, чтобы поцеловать его ещё раз, но Джонни слегка отвернулся. Будь я настойчивей в своём намерении, мои губы коснулись бы его щеки. Но я не настаивала. На сей раз у меня хватила ума вовремя остановиться.

— Прости, — сказал Джонни и осторожно отодвинулся от меня. — Я не могу.

Затем он встал и просто ушёл.

Глава 16

— Наверное, мне нужен новый чемодан, — продолжила мама наш разговор, на котором я уже двадцать минут не могла сконцентрироваться.

Но ничего страшного. Пока мы прогуливались по торговому центру, она с радостью рассказывала о предстоящем круизе. Когда мама прерывалась, будто ожидала моего ответа, я глубокомысленно хмыкала. Разумеется, я знала, что лапшу на уши ей не повесишь. Она лишь дожидалась подходящего момента для допроса, делая при этом вид, что пришла сюда за порцией замороженного йогурта.

— Итак, — произнесла она, втыкая ложку в горку из ванили и ягод. — Что случилось?

Я взяла себе чашку шоколада с карамелью, но до сего момента не сделала ни глотка.

— А?

— Эммелин, — одернула меня мама. — Я знаю, что что-то случилось. Расскажи мне.

Я открыла рот, чтобы рассказать. Про приступы, про ситуацию с Джонни, естественно, в весьма сглаженной версии. Хотелось рассказать ей обо всём, но потом мой взгляд остановился на пакетах у её ног, и я прикусила язык.

Мама с папой собирались в круиз. Впервые в их браке они организовывали отпуск без меня. Я слишком хорошо знала свою маму и опасалась, что одно лишнее слово, и она откажется от поездки. Поэтому ничего не рассказала.

За исключением:

— Да, немного с парнем поцапалась, мам.

Она просияла.

— Правда?

Я вынужденно рассмеялась, хотя на сердце скреблись кошки.

— Пожалуйста, может, ты будешь поменьше радоваться?

— Поцапалась с парнем, означает, что у тебя кто-то есть, — мама с удовольствием облизала свою ложку.

— Ты говоришь так, будто у меня никогда не было друга.

— По крайней мере, с тех пор, как ты переехала, ты ни о ком не упоминала.

Я размешивала в чашке замороженный йогурт, превращая его в суп. Есть не хотелось, но пришлось взяться за ложку. Не стоило тревожить маму отсутствием аппетита. Я пожала плечами.

— Итак, расскажи мне о нём.

— Ну, во-первых, он не мальчик.

Мама на мгновение лишилась дара речи, а когда заговорила, легкомыслие в её голосе звучало вымученным.

— Это… это девушка?

Я от души рассмеялась.

— Нет, что ты.

— Ох. Хорошо. Слушай, ты помнишь Джину Вентцель? Думаю, она постарше тебя на пару лет. Её мать работает в магазине Вайца.

Я знала, если ждать длительное время, история обрела бы смысл.

— Я её знаю. Это девушка из группы поддержки.

— И лесбиянка.

Я опять рассмеялась.

— Ох, мама.

— Это точно. Её мама сама мне сказала. Она сказала, Джина живёт с женщиной, с которой в своё время познакомилась в Арканзасе.

— Потому что в Арканзасе полно лесбиянок? — спросила я после короткой паузы, во время которой тщетно пыталась сложить куски головоломки.

— Без понятия, — ответила мама. — Я только повторила, что её мама мне рассказала. Они подумывают вместе усыновить ребёнка.

— О, я рада за них, — Джина меня раздражала. Моя память услужливо подсунула довольно распутную блондинку, которая как-то раз мерзко прокомментировала мою одежду. Кроме того, мы относились к разным компаниям.

— О, да, это было бы прекрасно для обеих, — кивнула мама и облизала ложку. — Тебе тоже не помешало бы.

— Чтобы я стала лесбиянкой?

Мама ткнула ложкой в мою сторону.

— Я имею в виду, что мы с папой любили бы тебя, даже если бы ты была лесбиянкой. То есть, только представь себе, как должны чувствовать себя родители таких девушек из радио.

Невозможность следовать нелогичным умозаключениям моей мамы навеяла на меня грусть.

— Кто это, девушка из радио?

— Ну, это из песни «Я поцеловала девушку» (прим. пер.: «I Kissed a Girl» (рус. Я поцеловала девушку) — песня Кэти Перри). Представь себе, что думали их родители.

— Я уверена, они гордились ими, мама.

— Ну, папа и я в любом случае гордимся тобой, Эммелин. Без разницы лесбиянка ты или нет, — в глазах мамы блестели слёзы, но она улыбалась. — Ты хорошо развилась. Я имею в виду, я всегда надеялась, но никогда не думала… мы никогда не были уверены…

— Я не лесбиянка, — у меня начинался эмоциональный упадок сил. От предменструального синдрома я готова была разрыдаться. Не хотелось рухнуть здесь, в торговом центре. Не говоря уже о том, чтобы поощрять в этом маму.

— Итак, ты поцапалась с парнем. Но он не мальчик. Значит, с мужчиной, — голосом педанта объявила мама.

— Ах, да. Он взрослый мужчина. Не мальчик. Совсем не мальчик, — я наморщила лоб, когда вспомнила, как Джонни называл меня девочкой.

— Думаю, всё в порядке. Тебе уже за тридцать. Самое время встречаться с мужчинами, сказала бы я, — заулыбалась мама. — И, как он?

— У нас не складывается. Я имею в виду, он мне очень нравится… — я вздохнула и откашлялась, чтобы избавиться от чувств, которые меня переполняли. — Я ему не нравлюсь.

— Значит, он — идиот.

— Фу, мама. Спасибо. Но думаю, ты слишком пристрастна.

Она улыбалась, выскабливая содержимое своей кружки.

— Мне всё равно. Я твоя мать. Мне позволено говорить, что какой-то парень, прости, мужчина — идиот, если ты ему не нравишься. Как его зовут?

— Джонни.

Она фыркнула.

— Это имя не для мужчины.

— Оно… полагаю, с давних времён к нему прицепилось, и все знают его под этим именем. Не думаю, что его зовут Джоном. Он просто… Джонни. Ему идёт это имя.

— Ты уверена, что не нравишься ему?

Я думала о том, как он просто ушёл и оставил меня голой в пахнущей сексом кухне.

— Да, уверена.

— Он идиот. Забудь о нём.

— Не уверена, что смогу, мама. Он неповторимый.

— Ни один мужчина не является неповторимым, — ответила она с хмурым взглядом.

Я вздохнула.

— Он такой.

— Ох, Эмм, дорогая, я ненавижу, когда ты так говоришь. Почему ты принимаешь всё так близко к сердцу?

Моё горло болезненно сжалось.

— Боже, мама, где твоё сочувствие?

— Я тебе уже сказала, что он идиот.

— Сказала, этого достаточно.

— Но тебе он нравится. Это видно.

— Он… другой. Невероятно талантливый. Много поездил, много всего пережил и испытал. Рядом с ним, мама, я чувствую себя последней невежей. Ну… как девочка.

— Ты и есть девочка, — заметила она.

— Я — женщина, — возразила я.

Мама смотрела на меня с нежностью в глазах.