Аромат апельсинов (ЛП) - Харт Меган - Страница 35

В реальном мире я не слишком хорошо умею флиртовать. Мне не сложно разговаривать с мужчинами. Моя проблема скорее в том, что я слишком прямолинейная, практичная и честная. Хитроумные спектакли, которые разыгрывали мои подруги перед своими возлюбленными, я так и не освоила. Я никогда не отказывалась от свиданий, но регулярно сталкивалась с трудностями в поведении. Для первого свидания честность не самый лучший выбор.

Но здесь с Джонни, с длинными волосами и юным лицом, обнаруживается моя способность флиртовать. Превращаться в женщину-вамп. Я чувствую, как мой рот кривится в возбуждающей, сексуальной улыбке, брови слегка поднимаются, губы раздвигаются. Мои глаза сияют, я призывно смотрю на Джонни.

— На что мне надо обратить внимание? — даже мой голос какой-то другой. Сладострастный.

— На меня.

— О, правда? На тебя?

Парень берёт мою руку и кладёт её себе между ног. Потом медленными движениями проводит ею по своему затвердевающему члену.

— Да, и именно на это место.

Я смеюсь и придвигаюсь ближе, хочу уронить его на кровать и усесться сверху. Вцепившись мёртвой хваткой в его запястья, я склоняюсь вперёд, чтобы поцеловать, но быстро отстраняюсь, когда он хочет ответить на поцелуй. С наигранным ворчанием Джонни хватает меня.

— Нет, — говорю я. — Не так быстро.

Джонни ложится обратно, его глаза блестят. Но он даже не пробует освободиться, хотя может сделать это без труда.

— Что ты замышляешь?

— Что бы ты больше всего хотел?

— Того, чего хочешь ты, — он хитро ухмыляется. — И даже больше.

Я наклоняю голову, оглядываю его с ног до головы и бросаю взгляд через плечо на книгу, которую он отложил в сторону. Я отпускаю его запястья и сажусь.

— Хочу, чтобы ты мне позировал.

Он прищуривается, его улыбка блекнет.

— Что ты имеешь в виду?

— Как на фотографии, Джонни. Я хочу, чтобы ты мне позировал.

— Ты хочешь меня сфотографировать? — его голос звучит немного насмешливо.

— У меня нет фотоаппарата.

— Нарисовать?

При этом заявлении я громко смеюсь.

— О, нет. Ни в коем случае!

— То есть, ты хочешь просто на меня посмотреть?

— О, да! — в предвкушении моё сердце колотится быстрее. — И, возможно, ещё кое-что. Да. Но сначала, посмотреть.

Я слезаю с него. Джонни с ухмылкой поднимается и становится рядом с кроватью. Стягивает через голову футболку, бросает её на пол. У него красиво получается. Я ложусь на живот, подпираю ладонями подбородок и смотрю на него.

— Дальше, — говорю я.

Джонни проводит руками по груди и животу.

— Ты уверена?

— Да, — продолжаю я, но лишаюсь дара речи, когда он большим пальцем трёт сосок.

— Тебя впечатляет?

Я киваю.

— Мне нравится.

Он облизывает палец, проводит им вокруг сосков, затем его палец спускается к животу.

— И так?

— Да, — шепчу я.

Его улыбка становится шире, взгляд жарче. Парень протягивает руки к ремню и возится с ним, чтобы расстегнуть. Быстрым движением вытаскивает его из шлёвок, зажимает в руках и щёлкает им.

— И так?

— Ммм.

— Тебе нравится садо-мазо?

Я киваю.

— О, да, Джонни. Очень даже.

Он разглядывает меня исподлобья, отбрасывает ремень в сторону и расстёгивает молнию. Джинсы соскальзывают по голым бёдрам. Трусов нет. Его член, толстый и наполовину поднятый, движется между бёдрами, когда он с одной, потом с другой ноги стягивает брюки. И вот он встаёт, голый и прекрасный, я жажду его до боли в теле.

— Позируй, — этот приказ звучит, как мольба.

Джонни повинуется. Движение бёдрами, голова опускается. Под загорелой кожей двигаются мышцы. Силуэт изгибается, потом распрямляется. Он отворачивается, демонстрирует свои шикарные ягодицы и маленькую ямочку над ними.

Я упираюсь в неё руками.

— Поворачивайся. Медленно.

Пока он разворачивается, я вылезаю из кровати. И встаю перед ним полностью одетая. Мы смотрим друг другу в глаза без улыбки. Здесь всё серьёзно. Здесь больше, чем игра. Это и то, и другое.

Я легонько касаюсь руками его бёдер. Прикосновение настолько лёгкое, что он его даже не чувствует. Я тоже. Волосы уже убраны с его шеи. Чувствую, как Джонни возбуждается. Провожу ладошкой по его бокам, груди, животу. Между его кожей и моей микроскопический промежуток.

Джонни содрогается.

— Эмм.

— Тсс.

Я продолжаю свои фантомные прикосновения к его бёдрам. Глажу их, спину, плечи, ягодицы. Мягкую кожу под коленями. Икры. И обратно.

Теперь я касаюсь его по-настоящему. Мои руки обхватывают каждую косточку. Джонни стонет. Мои руки скользят по его ногам, голеням, икрам, коленям, бёдрам; замирают на мгновение, прямо на изгибе спины.

Его член возвышается теперь перед моим лицом. Я хочу чувствовать его вкус. Мои руки замирают возле него. Я наклоняю голову вперёд и утыкаюсь лицом в его бёдра. Провожу языком по яичкам, основанию члена. Джонни вздрагивает, его пальцы зарываются в мои волосы, но в остальном он стоит тихо.

Я медленно беру губами его член, наслаждаюсь каждым сантиметром. Нежно сосу и использую руки, чтобы дирижировать его скоростью в моём открытом, податливом рте. Пальцы Джонни в моих волосах судорожно сжимаются. Он стонет.

Я поднимаю на него глаза.

— Тебе нравится?

Его ответ — это улыбка. Хватка в волосах ослабевает, он гладит ладошкой по моей голове и щекам.

— Да. Это великолепно.

Божественное наслаждение. Не сам акт по себе, а Джонни. Как он говорит и двигается, как произносит моё имя, будто драгоценный подарок для меня.

Я знаю, что раньше он уже демонстрировал себя крупным планом, вероятно, талантливым соблазнительницам. Но, когда я поднимаю на него глаза, то вижу его, искажённое от желания, лицо. Такого выражения не бывает у мужчины, который привык к этим ласкам или считает их само собой разумеющимися. Джонни смотрит на меня с таким изумлением в глазах, будто это сон. Или фантазия.

«Нереальность».

Он изливается мне в рот, и я, не моргнув и глазом, глотаю горячую, клейкую жидкость. Странно, как это происходит. С ним.

Веки Джонни трепещут. Он бормочет моё имя. Его бёдра двигаются вперёд, член проникает глубоко мне в рот. Чудеса, да и только, но я тоже кончаю. Потрясающее чувство, ничего похожего на мои прошлые оргазмы.

Я начинаю смеяться.

Да, стоя на затекающих коленях, с его вкусом на языке, я начинаю смеяться. Прижимаюсь лицом к его уже мягкому члену и целую. Затем поднимаюсь с колен и целую его в губы.

— Эмм, Эмм, Эмм, — говорит Джонни.

— Ммм, — шепчу я ему в рот. — Мне нравится, когда ты произносишь моё имя.

— Эмм, — снова говорит он.

Он опрокидывает меня плашмя на кровать, но лечь рядом и заняться со мной разными сладкими глупостями не успевает. Открывается дверь. Влетает Сэнди. Даже увидев нас, она не замолкает.

— Джонни, послушай, нам надо поговорить, — Сэнди упирает руки в бока.

— Убирайся. Вон отсюда!

— Нет. Прежде ты дашь мне деньги.

— Что? Я тебе должен денег? А куда делись две сотни долларов, которые я отдал тебе в прошлом месяце?

— Я… я подожду снаружи, — говорю я и отстраняюсь, хотя он пытается удержать меня за запястье.

— Ты остаешься, — приказывает мне Джонни. И оборачивается к Сэнди. — А ты уходишь.

Она скрещивает руки на груди и поджимает губы.

— Нет.

— О, Боже, Сэнди. Ты сейчас огребёшь. Надеюсь, это понятно?

— Ты слышишь? — обращается она уже ко мне. — Это уже слишком. Он угрожает мне. Какой мужчина будет угрожать матери своего ребёнка? Только слабоумный. Пойдём, Джонни. Дашь мне немного денег, и я уйду.

— Зачем тебе деньги? Кажется, ты живёшь с мамой? На Кимми деньги я даю. Не говори, что ты уже всё потратила. У ребенка что, пелёнки из золота?

— Мне просто надо, — упорствует Сэнди. Она смотрит на меня расчётливым взглядом. — Это важно.

— На что?

— На аборт, — произносит она, задрав подбородок. Её губы вытягиваются в тонкую линию, но уголки рта приподняты, будто она не может сдержать улыбки.