Аромат апельсинов (ЛП) - Харт Меган - Страница 20

— Я имею в виду, зачем вы принесли мне печенье?

— Чтобы отблагодарить вас за вчерашнюю помощь. За чай. Потому что у вас было только магазинное печенье, а я знаю, что моё лучше, — мой голос повышался с каждой фразой, и мне пришлось прерваться, чтобы не сорваться на резкость.

В его глазах что-то промелькнуло, по неподвижному лицу скользнуло едва заметное чувство.

— Ладно. Съем его позже.

Мужчина опять выпроваживал меня. Сейчас мне было намного обиднее, так как я пришла с подарком. Казалось, он мог бы иметь значение. Я поднялась.

— Я живу вниз по улице, — произнесла я громко. И решительно.

Джонни внимательно наблюдал за мной.

— Да? Это красивая улица, на ней многие живут.

Мои губы сжались в тонкую линию.

— Верно.

Между нами распространялось молчание, но абсолютная тишина не господствовала. Биение моего сердца и шум дыхания грохотали в ушах. Я вышла из-за стола.

— На моей кухне есть кулинарный островок, — я задрала подбородок. Моё заявление не произвело на него впечатления, и мне стало всё равно. — Я найду обратную дорогу.

— Я провожу вас до выхода.

— Не утруждайте себя. Не заблужусь, — я развернулась на каблуках и неуклюже прошествовала по коридору к дверям.

Джонни шлёпал босыми ногами позади меня, и к двери мы подошли одновременно. Наверное, потому что у него длинные ноги. Я чуточку замешкалась в надежде, что он проявит ко мне хоть немного интереса. Ну, хоть чуть-чуть. Результат разозлил меня до такой степени, что я ухватилась за дверную ручку и дёрнула её с утроенной силой, подозревая, что дверь заперта. Мой торжественный уход сорвался, я в ярости заворчала и повернулась в сторону Джонни.

— Я же сказала, сама найду выход.

Мужчина посмотрел мне в глаза, обхватил меня поперёк туловища и открыл дверь. От его близости мои веки затрепетали. На волосах остался след его дыхания, жар его тела. Хоть я и разозлилась, но нашла данную сценку довольно пикантной. Потом появилась ненависть к самой себе.

Щёлкнул дверной замок. Бесконечно долгую секунду Джонни не двигался. Затем шагнул назад и освободил мне дорогу.

— Это вкусное печенье, — безжизненным голосом произнесла я. — Хотя для вас это, вероятно, не имеет значения.

Мой голос звучал жёстко. Мужчина заморгал.

— Я уверен, что оно невероятно вкусное.

— Не стоит благодарности! — я уже стояла в дверях.

Навстречу хлынул поток ледяного воздуха, от которого у меня на глазах выступили слёзы. А, может, дело и не в холодном воздухе. Я расправила плечи и заставила себя уйти с гордо поднятой головой. Спустилась по ступенькам вниз на тротуар, его уже очистили ото льда.

Дверь за моей спиной закрылась не сразу, и я обернулась. Джонни стоял в дверном проёме, обрамлённый золотым светом, который шёл из дома. Одной рукой он опирался о дверной косяк, другая лежала на бедре. С голыми ногами, без рубашки под толстовкой он, вероятно, мёрз, но в дом не возвращался.

— Знаете, я подумала, что вы ни с кем не разговариваете, потому что немного застенчивы или слишком осторожны.

Он склонил голову.

— Даже так?

Я упёрлась руками в бёдра.

— Да. Я имею в виду, легко представить, как действует на нервы постоянное внимание незнакомцев, когда просто хочешь выпить кофе и съесть маффин.

— Да, такое, действительно, может нервировать, — медленно произнёс мужчина.

Я крепко зажмурила глаза, желая распознать его выражение лица.

— Что вы об этом знаете?

— Что?

У меня появилось нехорошее чувство, что он просто развлекался.

— Я не верю, что это из-за вашей застенчивости или что вас нервируют многие люди. Давайте смотреть правде в глаза, большинство людей в наши дни вас уже не знают. Или им на вас начхать.

Плечи Джонни поднялись и опустились — он смеялся или пожимал плечами? Но его лица я не видела, оно находилось в тени.

— А, что насчёт вас?

— Я знаю, кто вы, — сказала я.

— Да, — ответил он. — И вам на меня начхать?

При этих словах я развернулась, руки сжаты в кулаки. Затем я снова посмотрела ему в глаза и выдавила из себя ответ:

— Нет, на вас нет.

— Почему?

Этого я не знала. Ответ предполагал нечто большее, чем задница, лицо или былая слава. Даже ни мастерство, дом или деньги. Ни пальто или шарф, которые я так любила.

Это летняя жара и его вкус, который я знала, и который невозможно забыть. Это чувство его волос между моими пальцами, его член глубоко во мне, и звук его голоса, который называл моё имя во время оргазма.

В воздухе поплыл аромат апельсинов.

Глава 9

Мне удалось вернуться домой до начала приступа. Пальцы с трудом вставили ключ в замок входной двери. Обычно я не молилась, но теперь умоляла Бога, позволить мне добраться до дома прежде, чем я погружусь в темноту.

Я открыла дверь.

Везде темно.

Меня ослепляет яркий солнечный свет. Прикрываю рукой глаза и скольжу по гладкому от мастики, а не от снега, полу. Вдыхаю палящий воздух. На меня обрушивается какофония звуков и запахов.

Тяжелый дух гашиша и едкая вонь сигаретного дыма вытесняют аромат апельсинов. Я слышу смех, музыку, и плач ребёнка. Я моргаю и тру глаза.

В этот раз я опять оказываюсь в доме Джонни. Дверь за моей спиной распахивается. Я хоть постучалась? Если да, то никто не отозвался. Кажется, никто и не понял, что я пришла.

Закрываю глаза, чтобы успокоиться. Как можно быстрее выскальзываю из пальто, и вместе с шарфом вешаю его в шкаф. Отряхиваю волосы и проверяю одежду — расклешённые джинсы и блузку. Почти по моде семидесятых. Под блузку натянут топ. Голоса из кухни звучат то громче, то тише, я сбрасываю с себя блузку, а после короткого размышления освобождаюсь ещё и от бюстгальтера и запихиваю их в рукав пальто.

Необычные ощущения, когда грудь голая. Мягкая ткань топа прижимает соски. Я чувствую себя свободно, но немного смущаюсь.

По коридору довольно быстро ползёт ребенок. Кроме ползунков и подгузника на нём ничего больше нет. За ним следует смеющаяся женщина с, распущенными до талии, тёмными волосами. Она одета в короткий комбинезон на лямочках. Незнакомка поднимает ребёнка, дует ему в живот, тот заходится от смеха. В растерянности останавливаюсь рядом с ними. Меня не покидает чувство, будто меня поймали с поличным.

— Эй, привет, — увидев меня, вскользь замечает женщина. — Ты кто?

— Эмм.

— Сэнди, — она пристраивает ребёнка на бедре и протягивает мне свободную руку. — Зашибись.

Я не знаю, как мне реагировать. Это приветствие? Или комментарий к моему наряду? А, может, философская мысль?

— Слушай, я ищу Джонни.

— О, просто супер… Он тебе должен денег? Он там, на кухне.

У женщины странный гнусавый голос и акцент, как у Джонни, но он не придаёт ей шарма.

— Спасибо.

Она смотрит на меня свысока. Под таким взглядом как-то не хочется протискиваться рядом с ней.

— Ну-ка, быстро скажи, как тебя зовут?

— Эмм.

— Эмм, — на её лице отсутствует какое-либо выражение. — Мы ещё не знакомы?

— Нет. Думаю, что нет.

Женщина пожимает плечами и усаживает ребёнка поудобнее. Мне в нос бьёт запах грязного подгузника, и я невольно делаю шаг назад. Сэнди морщит нос.

— Боже мой, этот ребёнок только ест, спит и срёт. Думаю, лучше его помыть, — она поднимается по лестнице, разговаривая с ребёнком на его языке.

С бьющимся сердцем вхожу в кухню. Ладони покрываются потом. Когда я вижу его, моя радостная улыбка становится ещё шире. Джонни сидит на подоконнике и пьёт пиво из бутылки, между пальцами зажата сигарета. Сегодня волосы с лица убраны под красную бандану.

Он такой красивый, что больно смотреть.

Когда парень видит меня, его смех замирает. Джонни спрыгивает с подоконника, отставляет пиво и втыкает сигарету в горлышко бутылки. В комнате повисает молчание. Все оборачиваются в мою сторону. Кэнди тоже здесь, но сегодня он не занят обедом. Я вижу Беллину. И группу, незнакомых мне, людей. Напряжённый взгляд Эда фиксируется на моём лице. Он прерывает разговор с женщиной, но быстро к нему возвращается. Странное поведение, но моего внимания он не заслуживает.