На изнанке чудес (СИ) - Флоренская Юлия - Страница 62

— Одно другому не мешает, — примирительно отвечала Пелагея. — Меня больше интересует, куда подевалась «дева-воительница».

И тут Пересвет признался, что в последний раз видел ее, когда она, распрощавшись с остатками здравого смысла, клещом впилась в Киприана. Вернее, в его наполовину преобразившуюся оболочку.

— Зелень сушёная! — всплеснула руками Пелагея. — Неужто Юлиана сейчас внутри?!

Когда из-за явления Мерды народу поднялась кутерьма, Юлиана сразу поняла, по чью душу заявилась ведьма. Кто знает, что у нее в арсенале? Если она порождение нижних миров, то наверняка умеет воздействовать на расстоянии. А раз так, времени терять нельзя. Пока у одних трещало в ушах, другие падали без чувств, а третьи вооружались вилами из сарайчика Пелагеи, Юлиана метнулась к человеку-клёну и вцепилась в него со всей силой, на какую была способна. На точеном лице отразилась целая гамма чувств, начиная от изумления и заканчивая тревогой. Ноги Киприана уже успели превратиться в корни, до колен зарасти корой. И судя по всему, останавливаться на достигнутом кора не собиралась. Как только в непосредственной близости обнаружилась Юлиана, волокна древесины тотчас оплели ее гибкий стан и стали подбираться к плечам.

— Совсем из ума выжила?! — гневно осведомился Киприан. — Смерти своей хочешь?!

Злился он впервые, и Юлиану это позабавило.

— Если постараешься, не умру, — сказала она и быстро нашла объяснение своему следующему безрассудному поступку: — А тебя нужно от заклятия избавить. К тому же, мы на тракте кое-что не завершили.

С такими словами она набралась решимости, набрала в лёгкие побольше воздуха и, зажмурив глаза, выразила все недосказанности в волнительном поцелуе. Настоящем. Таком, как положено. Вслед за этим волокна опутали ее целиком, а запасы воздуха в древесном коконе резко пошли на убыль. Не прерывая поцелуя, Киприан призвал на подмогу всю мощь природы. Вытянулся к тучам, сравнявшись высотою со среднюю скалу. Разросся вширь вдвое против обычного. Да еще и вспышкой разразился. Слепящей, продолжительной. Вероятно, побочный эффект от присутствия рядом любимого человека.

В какой-то момент Юлиана ощутила, как ее плавно уносит наверх. Жёсткие объятия сомкнулись, доводя до состояния, близкого к забытью, и ступни отделились от земли. Подъем сопровождася натужным скрипом древесины, бурлением соков, неспешным течением смолы. Запахи — терпкие и пряно-сладкие, горьковатые, с тоном свежей зелени — пропитали Юлиану насквозь. Посмеет ли она повторить столь рискованное путешествие внутрь Вековечного Клёна? Еще как посмеет! Ведь в конце ее будет ждать совсем уж невероятная встреча.

Когда слой лубяной коры, заболонь и годовые слои расступились, образовав полость, Юлиану довольно грубо опустили на бугорчатый древесный выступ. При ближнем рассмотрении он оказался, как сито, сплошь испещрен мелкими сквозными отверстиями. Глубоко-глубоко внизу — страшно вообразить, сколько придется падать — голубым пламенем горело кленовое сердце.

— Мда. Гостеприимным обращение не назовёшь, — пробормотала Юлиана, опасливо заглядывая в пропасть. Когда напротив, на изнаночной стороне коры, проступили черты уже знакомого лица, она чуть в эту пропасть не рухнула. Лицо было огромным, с горящими в полутьме контурами, и взирало на гостью с явным неудовольствием.

— Хоть представляешь, на что мне пришлось пойти, чтобы тебя здесь в лепёшку не сплющило? — в негодовании вопросило оно. — И что ты наплела мне про заклятье?

— Характер всё хуже и хуже, — с деланным спокойствием резюмировала та. — А заклятье наслала Мерда. Скорее всего.

Последние слова она произнесла шепотом. Но эхо предательски отразило их от гладких поверхностей и, многократно усилив звук, донесло Киприану.

— То есть, это лишь предположение? — Пытливо сощурилось лицо.

— Так ведь Мерда ведьма. А у ведьм одно на уме, — робко возразила Юлиана. — К тому же, пришла она именно за тобой. Меня-то не обманешь, — добавила она и потупилась под пристальным взглядом гигантских глаз, где на месте радужки текла не то магма, не то янтарная смола.

Повисла бездонная тишина. Если нарезать ее ломтиками и откусить, то на вкус она бы оказалась точно неспелая слива. Клён молчал, обдумывая, как поступить. Ни ему, ни Юлиане не хотелось притрагиваться к такому угощению.

Юлиана чувствовала себя подавленно. Прямо как нашкодивший кот Обормот, которому задали взбучку. Впрочем, достоверных сведений о том, что обмозговывают коты во время нагоняя, еще никому достать не удалось.

— Ладно, отговорка была глупой, — не выдержала она. — Ты ведь не в обиде?

Вместо ответа тонкий солнечный луч погладил ее по щеке, и Юлиана, вздрогнув, подняла глаза. Лик на изнанке коры улыбался.

— Ты у меня такая чудесная!

— Ага, — не скрывая облегчения, проворчала та. — На всю голову чудесная.

Новая тишина имела совсем другой вкус — сладкий, с примесью нежности. Сверху на древесный «островок» Юлианы вопреки всем земным законам светило солнце. Откуда ему взяться посреди глухой, застланной тучами ночи?

— Я приберег его специально для тебя, — сказал Киприан, предугадывая вопрос. У Юлианы вырвался невольный смешок.

— Так говорят, когда не знают, куда деть ненужную вещь!

Она устроилась поудобнее и поспешила сменить тему.

— Я всё думаю, неспроста на нас напасти валятся. Сперва Грандиоз со своими угрозами, потом из тебя чуть душу не вышибли, а теперь вот Мерда нагрянула. Как будто неприятности кто-то нарочно устраивает. Хочет нас несчастными сделать. Подозреваю даже, что у каждого удара судьбы один и тот же автор.

Она замолкла и многозначительно посмотрела наверх, где в лучах роилась блестящая пыль, а еще выше назло крадущейся зиме шумела золотая сияющая крона. Взгляд Юлианы чуть было не сделался прозорливым и всепроникающим. Настолько всепроникающим, что докопаться до истины не составило бы труда. Но Киприан вновь завладел ее вниманием.

— Этот автор, как ты выразилась, не желает нам зла. Просто хочет сделать нашу жизнь разнообразней, а нас — сильнее и выносливей. Вдобавок, опасности сближают.

Лицо прикрыло левое веко, собираясь подмигнуть. Но что-то пошло не по плану. Наверное, слишком клейкая попалась смола. Закрыться — глаз закрылся, а вот обратно никак.

…Юлиана каталась по «островку» и хохотала напропалую, опасаясь, что лопнет живот. Раздосадованно наблюдая за ней оставшимся глазом, Киприан опасался несколько иного: как бы его ненаглядная не ухнула ненароком в пропасть. Но вроде обошлось.

— Никогда, — утирая слёзы, проговорила Юлиана. Ее голос прерывался от смеха. — Больше никогда не подмигивай, клён ты мой родимый. А то раньше срока в могилу сведешь.

Как только Вековечный Клён прочно укоренился и дал свой свет, Незримый вернулся в прежнее, двухмерное состояние. Гости, которым, кроме поедания скороспелой земляники, под деревом заняться было нечем, дружно уставились на статную тень с мечом. Поудивлялись, порассуждали между собой и стали поглядывать на девушку с сочувствием. Как-никак, танцевала она практически с принцем (благородством от него так и веяло). А когда твой принц покидает бал в полночь, да еще в столь плачевном виде, это уже ни в какие ворота не лезет.

— Красавица, приходи в клуб «Капризный барометр», — уговаривал Теору профессор погоды, вновь нацепив свою устрашающую «чумную» маску. — Предскажем осадки на месяц вперед. Определим новолуние, составим прогноз магнитных бурь. А еще к нам захаживает человек, который по руке умеет гадать.

— Яровед, что ли? — полюбопытствовала дама в маске с перьями. — Да этот скользкий дедок полгорода ограбил и на вторую половину покушается. Гоните его в шею! А вы, милочка, лучше в кондитерскую на улице Станочной, двадцать заходите. Пирожные, торты и вишенки на тортах за счет заведения! Ваша тень любит заварной крем? А шоколад? Нет? Какая жалость!