Страж для бабочки (СИ) - Скоров Артем - Страница 5

Вадим с вызовом смотрит на него. Майкл расстроенно отводит взгляд, признавая полное поражение. Вадим хмурится, а потом прижимает дверь к себе, пропуская мимо малолитражку. Ситуация складывается не очень, и ему всё сильнее хочется закончить разговор не столько из-за скорой жары, сколько из-за щедрого, но дерьмового предложения. Он видит, что после напыщенного веселья и деловой серьёзности Майкл открывает перед ним третий набор эмоций — страх и переживание. Они читаются в плотно сжатых бледных губах и сведённых, едва тронутых серебром бровях. А в голубых глазах мольба о помощи, словно он какой-то идол. Это заставляет его повременить со своими желаниями и дослушать до конца, не делая поспешных решений. Вадим ждёт, пока Майкл соберётся с духом.

— Все Ваши слова про Аню — горькая правда, — безрадостно начинает тот. — И камень в мой огород.

— А Вы тут при чём? Вы же ей никто.

— Я заботился об Ане с того дня, как её мать вышла с декрета, — Майкл с теплотой и лёгкой улыбкой говорит о тех времена. — Им с мужем было не до неё. Можно сказать, что я её воспитал. Или пытался воспитать хорошим человеком, но почему-то не вышло. Все её проступки — на моей совести.

Под гул проезжающих машин Вадим понимает, что короткая исповедь далась ему тяжело. Майкл явно не был готов к признанию собственной вины за длинный список деяний своей подопечной. А теперь он с надеждой ждёт его решения, словно руку помощи, повиснув над пропастью. Когда гул автомобилей стихает, Вадим всё же усаживается за руль.

Он откидывает голову на подголовник и прикрывает глаза. Мягкое и привычное телу кресло успокаивает его, а знакомая атмосфера расслабляет, помогая сосредоточиться на сложившейся дилемме. На одной чаше воображаемых весов он видит не только нынешние финансовые проблемы, но и будущие, которые появятся когда Соня выйдет из комы. А в приближении этого дня Вадим нисколько не сомневается, отринув любые сомнения. Всё это можно разом решить благодаря работе, которая сама нашла его — Ане Мельниковой. На другой же чаше обещание маме завязать с работой телохранителя и внушительный список проступков Ани, которые вызывают у него лишь отвращение к ней. И ни одна из этих чаш никак не может перевесить другую. Они едва ли не физически давят на Вадима, а вместе с ними и присутствие Майкла за полуприкрытой дверью. Тот словно понимает и принимает его внутреннюю проблему и не вмешивается, терпеливо ожидая вердикта.

— Чего ещё, кроме защиты и содержания, Вы от меня хотите? — зайдя в мысленный тупик, спрашивает Вадим.

— Чтобы Вы оградили Аню, — не сразу отвечает Майкл. — От каких-либо эксцессов во время совместного проживания за чертой города. Аня должна всегда быть рядом и под присмотром. И просьба лично от меня — раскройте её лучшие стороны так, как не получилось у меня.

— Я плохой воспитатель, — самокритично хмыкает Вадим.

— У Вас замечательная сестра, — с лёгкой улыбкой замечает Майкл. — Уверен, тут есть и Ваша немалая заслуга.

— Если Вы пролистали её страницы в соцсетях, то это не значит, что Вы знаете её, — цедит Вадим, в душе всё же гордясь сестрёнкой.

Спустя некоторое время он понимает простую и горькую истину. Сейчас для него важна не память о прошлом, какой бы бесценной она ни была и как сильно не любил он маму, а будущее Сони, которое он может сделать лучше и для которой теперь является единственной опорой в жизни. Предложение Майкла — прекрасная возможность оплатить отличное лечение и реабилитацию, когда она очнётся. И ради сестры Вадим постарается затолкнуть неприязнь к Ане поглубже, как бы девчонка была ему противна ни сейчас, ни в дальнейшем.

Он вздыхает, в душе надеясь, что мама примет его решение и простит.

— Я согласен.

15.06.2020.

Шапсугская

Тихо шурша покрышками по старому асфальту, тёмно-пепельная ауди мчится прочь от федеральной трассы. Дорога ровная, гладкая, но Вадим и пассажирка нет-нет, да подскакивают на сидениях на очередном взгорке или вздрагивают каждой косточкой, когда под колёса попадает широкая трещина. Удерживая скорость на девяносто, Вадим одним глазом следит за прямой и пустой дорогой. С двух сторон её окружает лес: густая листва то плотно прижимается к дороге, нависая сверху, отчего машину окутывает полумрак, а прохлада врывается в открытые окна, то расступается или вовсе остаётся где-то позади, и Вадим опускает со лба солнцезащитные очки. В последнем случае он также смотрит вдаль, где под лазурным небом виднеется предгорье Кавказа, и с каждым выездом машины на опушку, горы становятся только ближе.

Держа руль одной рукой, другой он подпирает голову, погружённую в мрачные думы, отчего брови ещё сильнее сходятся на переносице. За многие годы они с мамой и Соней ни разу не выбирались в лес втроём. Не ездили по грибы, в горы, не ходили в походы — абсолютно ничего такого или чего-то близкого не сохранилось в его памяти об их совместном времяпровождении.

Он заворожено смотрит, как над дорогой смыкаются кроны деревьев, скрыв машину от палящего солнца. Справа на них спускается крутой и поросший холм, а слева, за ограждением — снова деревья и продолжение склона уже вниз. Но лесной свод начинает трещать и снова расходиться, открывая вид на первозданную красоту. Вадим решает свозить сюда Соню, когда она очнётся и восстановится. Он уверен — природа и лесной воздух воздух помогут ей куда сильнее стен родной квартиры в городе.

Накануне днём он был в больнице и целый час тихо разговаривал с ней, прося не ругать его за смену работы и то, что теперь будет реже навещать её. В душе́ Вадим понимает, что в том монологе больше оправдывался перед собой, чем извинялся перед сестрёнкой. Но это слабое самооправдание не помогло. Его всё ещё терзает вина за то, что он оставляет её совсем одну ради денег.

Прошедшие два дня вышли очень бурными: Майкл Харп всячески способствовал его скорейшему увольнению из ЧОП «Алмаз» и в кротчайшие сроки организовал ему встречу с Мельниковыми. Владелицей ресторана в центре Краснодара оказалась изящная и молодая блондинка под тридцать лет, которую Вадим оценил как более взрослую версию будущей клиентки — до того та оказалась похожа на его скорую занозу в заднице. Её отец, статный и деловой мужчина, слегка тронутый первой сединой, сразу представился и вручил ему свою визитку. Он выразил надежду, что она никогда не пригодится, а потому попросил звонить лишь в крайнем случае. Покончив с приветствием, глава семьи пожелал Вадиму удачи в предстоящем деле и покинул кабинет дочери, сославшись на дела. Когда он ушёл, Василиса сразу выразила соболезнования, на что Вадим по обыкновению угрюмо поблагодарил — подобные шаблонные фразы без капли истинного сочувствия успели порядком поднадоесть ему, вызывая лишь отвращение. Закончив с формальностями, условная заказчица перешла к делу. Василиса говорила кратко и по существу, перечисляя оговорённые ранее с Майклом его обязанности и требования, пока Вадим зачитывал и смаковал контракт в поисках подводных камней. Между делом Мельникова посетовала на слишком раннее взросление сестры и попросила его не поддаваться на её провокации. Вадиму оставалось только понимающе кивнуть и расписаться на дочитанном контракте. Не считая личности клиента, его, в роли нового домработника Мельниковых, не устраивал ещё и адрес работы — станица Шапсугская, которая находилась почти в сотне километров от Краснодара. Возразить на выбранное заказчиком место проживания он не мог. Одновременно догадался, почему выделялись такие средства на сопутствующие расходы.

Тем временем его попутчица тихо сидит в соседнем кресле, склоняясь к открытому окну и на ухабах едва не вываливаясь головой из него. На вид ей чуть за двадцать, а слегка загорелое лицо скрывают каштановые локоны, водопадом стекающие на плечи и до небольшой груди под белоснежной майкой. Виктория оказалась его невольной попутчицей и проводником к точке назначения, словно навигатора с адресом ему было мало. За пару часов до выезда Вадима за девчонкой позвонил Майкл и сообщил, что планы поменялись, и что мерзавку привезёт в деревню сам американец. Вадиму же оставалось прихватить Вику в центре города и довести до пункта назначения. Всю дорогу они проехали молча, лишь поздоровавшись при встрече. Он не отвлекался от загруженной и стремительной трассы, а она не отвлекала его своим присутствием, за что он ей благодарен. Теперь же это начинает подбешивать, словно он везёт труп. Поглядывая на неё, Вадим различает на её лице самую настоящую скуку. И даже сейчас она без интереса наблюдает за проносящимися мимо деревьями, словно такая картинка успела стать обыденностью для неё.