Страж для бабочки (СИ) - Скоров Артем - Страница 4

— Последние двадцать четыре года я работаю на родителей сестёр в качестве дворецкого.

— А заодно занимаетесь и подбором персонала, как вижу, — хмыкает Вадим. — А родители что? Хоть в курсе этого разговора?

— Уверяю Вас, они только «за». Так вот, — Майкл слегка хлопает в ладони, привлекая его внимание. — В Ваши обязанности будет входить охрана и содержание Ани в отдельном доме. Стирка, готовка, уборка — всё на Вас. По факту, если согласитесь, Вы подпишите действительный договор домработника на три месяца, а с нынешней работы, боюсь, Вам придётся уйти. Два выходных в любые дни недели по Вашему желанию, так что сможете навещать сестру. По поводу нынешней работы можете не переживать. У Мельниковых тесное сотрудничество с ЧОП «Алмаз», так что после завершения договора Вы сможете вернуться на прежнюю должность. Оплата авансом, раз в неделю по тридцать пять тысяч…

— Как-то много, — заглянув в глаза Майклу, Вадим прерывает его диалог. — Больше ранней суммы.

— Сюда также входит отдельная плата на повседневные расходы и всё, чего захочет Аня. По бумагам и на деле всё оплачивается Василисой. Никаких махинаций. Всё просто, чисто и прозрачно. Вопросы?

Слова застревают у Вадима в горле, когда мимо них проходит мамочка с детворой под руку. Споря, двое малышей лет пяти пытаются договориться, на каких аттракционах они будут кататься. Вадим пару секунд с греющей душу ностальгией провожает весёлое семейство. Его взгляд ускользает от них, гуляет по асфальтированному тротуару, а он вспоминает, как сам водил Соню в тот парк на её пятый день рождения, пока мама безвылазно работала.

— Вадим?

Он вздрагивает и понимает, что с глупой улыбкой пялится куда-то в сторону от семейства. Мгновение, и он возвращается обратно к диалогу.

— Зачем девчонке телохранитель?

— Два дня назад Аню попытались похитить во время прогулки, — начинает Майкл. — Действовали неумело, поэтому прохожим удалось её отбить.

— В полицию заявляли? — спрашивает Вадим.

— Там отказались принимать заявление. Свидетелей не нашли, следов сопротивления нет, а какие-либо приметы она не запомнила.

— Угрозы до этого были? Рабочие версии есть? — Вадим задаёт новый вопрос, переворачивая файл в папке и смотря прямо в глаза американцу.

— Угроз не поступало. Было несколько версий, но ни одна не подтвердилась. Собственно, фундамент её проблем сейчас в Ваших руках, — Майкл хмуро и с явной неохотой кивает в сторону папки.

Вадим углубляется в длинный текст. После ночи в больнице ему туго даётся подобного рода информация, но он понимает общую суть. На бумаге кратко и информативно оформили список проступков потенциальной клиентки, которые, обычно, стараются держать подальше от чужих глаз. Тут и громкие высказывания в социальных сетях на резонансные темы, и неоднократное провокационное поведение на различных мероприятиях, и езда на машине без прав, мелкое хулиганство…

— Что? — тянет Вадим, когда мозг переваривает содержимое последнего пункта в списке. Но он ему не верит, а потому перечитывает заново:

«06.06.20.

В 21:07 Анна украла ключи от внедорожника старшего брата и покинула ресторан «Белые барханы» (данные с камер).

В 21:15 В отделение полиции поступил звонок об аварии на улице Старокубанской.

В 21:24 Прибывшая бригада СМП констатировала смерь Радовой Н. А. (33 года) и тяжёлое состояние Радовой Н. С. (6 лет).

В 22:03 Анну оформили в ЦВСНП. В 22:12 её передали отцу.

09.06.12. Радова Н. С. скончалась в реанимации ДККБ после повторной остановки сердца.»

Вадим начинает судорожно вспоминать последний вторник. И ему это удаётся. Он был в тот момент в палате, но Катя вытолкала его, когда у одного из детей остановилось сердце. Вместе с ним вытолкнули и отца того ребёнка.

Вадим тогда просто стоял возле стены недалеко от входа в отделение, слепо таращась перед собой, пока за дверями искалеченное тельце покидала жизнь. Врачи проносились мимо него то в одну сторону, то в другую, но чаще всего туда. Минут через десять по обрывкам доносившихся разговоров он понял, что врачам не удалось вырвать девочку из костлявой руки Смерти. Понял не только он. Коридор медленно заполнил едва слышный вой отца, который всё это время сидел на полу у самой двери в отделение.

Этот звук оказался куда страшнее его фантазий и обрывков диалога врачей вместе взятых. Скоблившая саму душу боль и чужое отчаяние проникали в него через кожу, сквозь каждую пору, а потом начали разрывать изнутри.

Вадим не мог больше находиться там и ушёл, едва передвигая ногами и оставляя того мужчину один на один с его горем. Он долго и больше на автомате шёл по лестнице, смотря в никуда. Лишь поставив обе окаменевшие ноги на ступеньку, спускался на следующую, вцепившись пальцами в перила. В голове так и стоял тот вой, хотя их разделяла пара этажей. Вадим не мог понять, почему это так всколыхнуло его. Он не только видел смерть, но и убивал сам, однако никогда так не боялся. Ему хотелось сбежать — сорваться как можно дальше от вскользь затронувшего его горя. Ему хотелось вернуться — и закрыть собой Соню от той же руки, что забрала невинную малышку.

И теперь ему снова хочется вернуться обратно к сестре. Хоть на минуточку. На мгновение.

Вадим достаёт телефон и отбивает Кате короткое сообщение в вотсаппе:

«У неё всё хорошо?»

Одна галочка. Две. Вот они наконец меняют цвет. Проходит секунда. Ещё несколько.

«Да».

Вадим выдыхает.

«Ты ещё не уехал?»

«Нет». - а потом запихивает телефон обратно и смотрит на Майкла.

— Всё хорошо? — спрашивает тот, едва они встречаются взглядом.

— И Вы думаете, что я соглашусь защищать убийцу ребёнка? — тихо, с презрением спрашивает Вадим.

— Надеюсь на это, — чуть помедлив, отвечает Майкл.

— Да пошёл ты.

Захлопнув папку, Вадим запускает её в оборзевшего янки и направляется к своей машине.

— Пожалуйста! — летит ему в спину.

Вадим игнорирует просьбу и мысленно посылает старика ещё дальше. Он проходит между пикапом и своей ауди, руками опираясь на капот хэтчбека, а потом выходит на пустую дорогу и достаёт из кармана ключи.

— Но Вы охраняли Мраморова! — замечает Майкл, слегка отставая от него по тому же маршруту и не решаясь касаться чужого авто под взглядом Вадима.

— Да! — соглашается он, вспоминая последнего клиента и нажимая на кнопку сигнализации. — И получил за это четыре пули.

— Та авария — просто случайность. Аня ребёнок, поймите же!

— А Настя что? Не ребёнок? — зло рычит Вадим, имея ввиду сбитую Мельниковой девочку шести лет.

Он не в силах открыть дверь и сесть за руль, лишь прожигать гневным взглядом американца и пытаться успокоиться. Но у него ни хрена не выходит! Слишком много всего навалилось за прошедшие полчаса, а кружки кофе и одной сигареты ему явно мало. Теперь ему остро не хватает душа и полноценного завтрака. Эмоции трёхдневной давности опять скоблят его душу пальцами Смерти, а грохот злосчастной перестрелки словно по ветру долетает до ушей, хотя на деле вырывается из памяти, как из распахнутой клетки. Он несильно ударяет по крыше своей красавицы, лишь бы чуть-чуть выплеснуть премерзкий коктейль из страха и боли. На эти самые «чуть-чуть» и становится легче, но заглушить ноющее чувство в старых ранах и левом предплечье не удаётся.

Вадим открывает дверь и первым делом закидывает рюкзак на пассажирское сидение. День начинает набирать обороты, прогревая асфальт, а ветерок нет-нет да срывается обжигающими кожу порывами. Вадим снимает пиджак и кидает его назад, желая только одного — сесть в машину и поскорее добраться до дома. Иначе застрянет в утренних пробках под июньским пеклом.

— Вадим, пожалуйста. — Майкл наконец выходит на дорогу и с заметной опаской подходит нему, останавливаясь за открытой дверью, как за барьером и никак не пытаясь его остановить. — Послушайте. Дело не только в похищении Ани.

— А в чём? — повышенным тоном спрашивает Вадим и ловит на себе удивлённый взгляд прохожего. — В её безрассудном поведении? Или во вседозволенности, потому что папочка прикроет даже после смерти двух человек? Чего Вы от меня-то хотите? Посадите её под замок и лишите интернета. Или слабо?