Ловец Снов (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 29

Первые слова ему как-будто давались с трудом. Но дальше как по накатанной, будто жениться вот таким вот жутким способом было для него делом самым привычным. Впрочем, злодеяния совершать он привык — и это от прочих не отличалось.

Краем глаза я видела, как заостряются его черты, как начинают светиться кончики пальцев. Пальцами этими он вдруг стал до камня дотрагиваться и узоры, что цвели на нем, вспыхнули.

Мужчина опустил пальцы в воду и протер мне глаза, продолжая напевать.

Опустил руку в вино и смочил мои губы.

В сок обмакнул и провел мне по шее.

Каждый раз, когда он до меня касался, я передергивалась от отвращения, но понимала при том, что это лишь начало.

Наконец, Проклятый закончил свою песню и начал говорить слова обета, знакомого и незнакомого одновременно. Похож он был на тот, что произносят на наших свадьбах, вот только ответного слова от меня никому и не нужно было:

— Я беру тебя в жены; я беру тебя в матери моих детей; я беру тебя в спутницы. Будешь ты моей кровью; будешь ты моей силой; будешь ты моей защитой сегодня и на всю жизнь. Я так решил перед всеми, и каждое мое слово закон для тебя отныне. Согласна ли ты с этим?

Я стиснула зубы и промолчала, но тому, похоже, и не нужны были мои ответы. Он внимательно смотрел на браслеты, которые взял в руки; и я с увидела с изумлением, что мужской потемнел немного.

— Будешь ли ты покорна?

И снова мое молчание его вполне удовлетворило, а браслет стал серым.

— Станешь ли моей женой?

Тут я уже не выдержала и прошипела:

— Нет!

Но Проклятый лишь кивнул и застегнул на себе абсолютно черный хрусталь.

А мне на запястье руки левой надел женский браслет. И я осознала, что браслет засиял за мгновение до этого, обозначая, что обряд проведен верно; и мы супруги теперь, перед людьми и силами всех королевств.

Я в изнеможении закрыла глаза.

У него получилось.

И дальше получится, потому как от бесчинств этих не разверзлись хляби небесные, не раскололись пропасти огненные. Все так же моросил дождь в сером утреннем лесу; все так же продолжал свой безумный ритуал Проклятый Рока; все так же некому было мне помочь.

Совершенно отстраненно я уже воспринимала боль, что доставляли мне натянутые волосы, которые мой муж — от мысли об этом во рту появилась горечь — прядь за прядью отрезал у самого основания.

Отрезал, глумливо хихикал, и говорил гадости, что уже не достигали моего сознания.

Я все больше погружалась куда-то внутрь себя, надеясь найти там забвение и не видеть, не понимать, что он дальше со мной делать будет.

Но все же дернулась, когда он порезал мне запястья, а после и лодыжки, и устремила на него испепеляющий, полный ненависти взгляд, шепча самые страшные проклятия, что я тайком узнала — нельзя ведь ведающим проклинать кого, против сути это.

Но какая я стану ведающая после произошедшего?

Теплые струйки крови, почти обжигая мою заледеневшую кожу, полились в уготовленные для них желобки.

И, как предсказывал Проклятый, я почувствовала, что вместе с кровью утекает моя сила, радость, любовь, желания и мечты. Моя жизнь.

Злодей тем временем, не дожидаясь, когда заполнится контур, взгромоздился на камень, где-то у моих ног, и поднял большой нож.

Я снова закрыла глаза. Видеть это было выше моих сил.

Вот и все.

Я прошептала слова прощания. Я прощалась не только с честью; я прощалась со своим будущим, с самой собой. С Дамиром. С дедом, добрыми дядющками, родными и близкими, друзьями моими верными…

Вспышка открывшегося портала проникла даже сквозь смеженные веки.

С трудом, но мне удалось повернуть чуть голову и я увидела того, кого и не рассчитывала увидеть уже.

На другом конце поляны стоял Светлый Маг — бледный, осунувшийся, злой до невозможности, несчастный и, одновременно, взбешенный. В одно он мгновение окинул открывшуюся картину и тут же бросил магическое заклинание.

Но Проклятый лишь отмахнулся и выстроил вокруг нас прозрачную стену, что не возьмет ни оружие, ни импульсы огненные. А потом повязку то свою приподнял, загоготал дико, страшно и снова нож поднял.

Как же так! Неужели все пройдет на глазах у Дамира Всеславовича то, что бежит уже к нам? Да что может быть хуже!

Я задергалась — подумала задергаться, но не смогла — напряглась изо всех сил, помощь призвала. Да только без толку.

Любимый уже рядом. И бьется, бьется о стену. А потом вдруг остановился, страшными глазами на Проклятого посмотрел.

Да тот уже снова нож заносит и…

Вдруг вонзает его со всей силы прямо в своё черное сердце.

Изумленное шипение вырвалось у него вместе с кровью, что толчками обагрила голую грудь.

Он попытался что-то сделать, повернуться, сказать, да только и рухнул на меня, придавив своим умирающим телом.

Я и не осознавала до конца произошедшее, пока маг распутывал охранную стену, пока вытаскивал меня, порезы залечивал, пока укутывал в свой плащ, целовал, безвольно поникшую, шептал злые слова, перемежающиеся нежностями. И только когда сорвал браслет брачный, поняла наконец, что все закончилось — не только то, что произошло здесь, но вообще всё, с чего завязалась эта история.

И разрыдалась. С подвываниями, истерическими всхлипами. Некрасиво разрыдалась, до лица опухшего, до заикания. А Дамир все держал, ждал, укачивал, по голове гладил.

И сидели то мы прямо у камня, где мертвец остался, да только нам все равно было.

Наконец, я снова была в состоянии хотя бы слушать и говорить; чувствительность и возможность двигаться возвращались ко мне гораздо медленнее.

— К-как ты н-нашел? — спросила спасителя, крепко меня обнимающего. — К-как заст-тавил П-проклятого?

— Круг древних мы создали на рассвете, подпитанный кругом ведающих. Создали там, где лошадь твою нашли — ибо понятно было, что оттуда тебя проклятый увел, — он запнулся, будто его горло спазмом схватило. Верно, так и было, потому как прокашлялся и зло, очень зло на меня глянул — И смогли нить найти, что к тебе тянулась, только надо было решать, кто по нити той пойти должен был, потому как только один и мог и тот, что из всех присутствующих больше любит…

Маг снова запнулся.

— С-сцеп-пились? — я, супротив обстоятельствам, улыбнулась.

— Угу. Дед твой особенно настаивал, что молод я и могу ничего не понимать в чувствах…Но прошел все-таки я… А тут…

Он обхватил лицо мое ладонями и заставил смотреть прямо в глаза сверкающие, затягивающие на дно и, одновременно, возносящие к самому солнцу, что уже окрасило деревья в теплые тона.

— Руслана…Ведь если бы я не обладал редким даром приказы мысленные отдавать, за что мне должность Верховного Мага и положена была, я бы не проник сквозь стену и не успел сделать ничего. Не знаю, что ты там увидела и почему одна ушла; по необходимости или глупости…Но пойми, даже если ты смерть мою увидишь, не смей больше без меня делать что-то. Потому как без тебя я все-равно умру, только немного позже. Обещаешь?

Я всхлипнула от наплыва чувств:

— Да.

— И больше никакой работы в прокуратуре, обещаешь?

— Да.

— Любишь меня?

— Да!

— А замуж за меня выйдешь?

— Да… Ой!

Только и поняла, что подловил меня маг. А тот уже довольно улыбается и снова меня к себе прижимает. И я потихоньку оттаиваю, тоже могу руками его плечи обвивать, чем и пользуюсь почти без стеснения.

— Думаешь, не должна я вдовство соблюдать? — после паузы спросила с ехидцею, а маг аж подпрыгнул.

— Забудь об обряде! Ты мне еще в подробностях объяснишь, что тут произошло. Вот только сначала в безопасное место перенесу, отмою, вылечу, накормлю, а потом отшлепаю. Тогда то ты мне и расскажешь.

— В очередь придется вставать, — вздохнула я с грустью в голосе.

— Какую такую очередь?

— Один ты думаешь меня отшлепать хочешь?

— Мою жену будущую только я наказывать и имею право. Пусть только подступятся, — буркнул маг и глаза прикрыл устало. — Через неделю свадьбу сделаем.