Малышка с секретом (СИ) - Абанина Анастасия - Страница 10

Проснулась я, когда начало смеркаться. В окно едва проникал свет, окрашивающий горницу в оранжевый цвет, создавая уютную и спокойную атмосферу. Было тихо, видимо все занимаются домашними делами во дворе. Тихо скрипнула дверь, ко мне подошла мама, проверив что я не сплю, понесла меня в сени. Сделав свое мокрое дело, мы вернулись в горницу. Пройдя за печку, в сундуке взяли белье и отправились принимать водные процедуры. Искупавшись в бане, мы вернулись домой, на стол накрывала Боянка и близнецы. У меня заурчал живот. Все сели есть, или как здесь говорят снидать. Разговоров за столом, как и в обед не было, наверное тут не принято общаться, во время еды… Поужинав, меня оставили сидеть на лавке, женщины снова прибирали стол и унесли мыть грязную посуду к колодцу, мужчины занимались кто чем, Гоймир, то есть, отец, учил Зелислава считать, перекладывая тонкие, короткие прутики из одной кучки, в другую, близнецы увлеклись играя в ладушки, Отомаш принес свои прутья и вязал клетки, только уже с более мелкими дырками и большим объемом. Я наблюдала за Зелиславом: — Азъ, веди, глаголь, добро, есть, зела, земля, иже, вита, и. — он повторял эту абракадабру, каждый раз перекладывая палочки, из одной стопки в другую. Несколько минут, я ничего не могла понять, что за набор слов? А потом дошло, это название чисел, видимо пишутся они по другому, а называются так, как говорил Зелеслав. Считать нужно уметь решила я для себя, особенно учитывая, что здесь цифры называются по другому:

— Батя! — позвала я мужчину.

Он удивленно перевел на меня взгляд, не привык еще, что я разговариваю.

— Возьми меня… — попросила, протягивая к нему руки, он встал со своего места, пересадил меня к себе на колено и продолжил наблюдать за считающим Зелеславом.

— Азъ, веди, глаголь, добро, есть, зела, земля, иже, вита, и. — повторял мальчик, снова и снова перекладывая палочки. В какой-то момент, я начала проговаривать их вместе с ним, как стишок, чтоб быстрее запомнить. Гоймир улыбаясь, поглаживал меня по голове в знак одобрения, видимо не все дети у него такие сознательные, как я.

Вошла Чипрана и застыла на пороге, наблюдая за нами.

— Ты глянь, она считает! Второй день, как заговорила и уже считает! Вот чудеса… — подойдя к нам поближе, матушка присела на лавку и тоже стала слушать, наш урок. Проговорив цифры, еще раз пять, я убедилась, что не забуду и не перепутаю порядок, спросила:

— А дальше? — взглянула я на отца… Он недоуменно меня рассматривал, затем сообразив, что я имею ввиду ответил: — А дальше, потом как — нибудь, сейчас спать пора. Ночь на дворе. — и встал чтоб уложить меня в зыбку. Погасив лучину, все разошлись по кроватям, ну не по кроватям конечно, старшие братья — забрались на печь, а родители и Зелислав с Боянкой, легли на постель за нею.

«Все, что не делается, все к лучшему».

Следующие дни, ни чем особенным не выделились. Мы, так же играли в ладушки, я украдкой занималась своими тренировками, ели, всей семьей, занимались хозяйством и прочее.

А вот в день, когда мы поехали на ярмарку, случилось нечто особенное. Для меня, этот день стал судьбоносным и определяющим, всю мою дальнейшую жизнь… А началось все так…

Проснувшись под петушиные трели и топот Зелислава, я сразу поняла, что день будет суматошным. Что- то такое витало в воздухе, как предчувствие или напряжение, не знаю, как правильно описать, но у всех, хоть раз такое бывало. Например, когда планируешь на следующий день, куда-то отправится и просыпаешься раньше заведенного будильника, с мыслью — пора. Вот и я поняла — пора. Матушка, поднявшаяся следом за Зелеславом, оделась и впервые, принялась всех будить, так рано:

— Сынки, ну к просыпайтесь, одевайтесь и подите отцу подсобите. — в этот момент, из-за печи показался собранный батька, прямиком направляющийся на выход.

— Боянка, за Ведкой погляди, я пойду с ними на двор, посмотрю, как телегу погружать будут. Слышишь? Попсыкай ее и покорми, а то вряд ли успеем поутреничать. Потом по дороге поедим. — Братья, как- то нервно сползали с печи и натягивали рубахи со штанами. Матушка вышла, пропустив перед собой, уже одетого Бенеша. Собравшись, за ними отправились Отомаш и Бивой. Боянка потирая кулаком глаз, в одной сорочке подошла ко мне, отнеся меня в сени и подсобив, вернула в горницу. Натянув лапти и в чем была, побежала на улицу, видимо тоже припекло… Дождавшись сестрицу и проследив, как она одевается и приводит в порядок косу, я спросила:

— Мы в телеге поедем?

— Угу, — буркнула девочка.

— А долго ехать?

— Угу, — повторила она.

— А сколько?

— Так, а ну не мешай мне. Потом все увидишь…

Притихнув, я стала смотреть, как Бояна греет мне кашу и собирает на стол для себя. Поутреничав, как сказала матушка, она забрала тарелки и вышла. Я продолжала сидеть, дожидаясь отбытия. Чтоб зря не терять время, занялась гимнастикой. Когда уже заканчивала, вернулась Боянка, неся чистые тарелки, вместе с матерью, тревожно оглянувшись, матушка сказала:

— Так, сходи в хлодник и корзины там забери, что в дорогу, ежели тяжелые, братьев попроси подсобить, как сделаешь, придешь и мне доложишь…

— Угу, — шустро кивнув, Боянка побежала на двор.

Сама же женщина, скрылась за печкой, чем-то там шебурша. Вышла оттуда уже с плетеной корзиной в руках и поставив ее у порога, опять ушла за печь. На этот раз, показалась со скрученной в рулон периной, на которой, до этого все спали, положив ее рядом с корзиной, подошла и стала возится у печи. Забежал Зелеслав, схватил перину и вышел. Пришла Боянка и отчиталась о проделанной работе. Опять прибежал Зелеслав, подцепил короб и умчался.

— Давай ка доча, все же на стол соберем, негоже голодными из дому отправляться… плохая примета. — сказала мать, доставая из печи котелок с жидкой кашей. Бояна стала доставать посуду, расставляя ее на столе. Скоренько накрыв на стол матушка сказала:

Сбегай, позови их утреничать… — девочка подорвалась и выбежала. Чипрана присела на лавку, дожидаться… Через пару минут, все собрались за столом, быстренько позавтракав, поднялись и направились, вместе со мной, на улицу. Солнце уже поднялось, освещая двор и стоящую у открытых ворот, запряженную конем, телегу. Он нетерпеливо прядал головой, желая поскорее двинуться в дорогу. Подойдя к телеге, батька по очереди поднял в нее Боянку и Зелеслава, которые расположились на расстеленной по дну перине, матушка передала меня на руки девочке и сунула ей, два небольших платка, велев:

— Себе и Ведке на голову повяжи, а то солнце напекет… — и устроилась на передке, вместе с отцом. Девочка повязала себе платок на манер солохи, а мой мне, просто под горлом. Кроме нас, в телеге располагались: какие-то мешки, пару мотков веревки, несколько корзин с крышками, тот самый короб, что принес Зелеслав и огромное пустое пространство. Все это, считая нас, занимало маленький уголок, по сравнению, со всей оставшейся площадью. Взобравшись на телегу, отец тронул коня и мы двинулись, вдоль забора к амбару, у которого стоял, ожидая нас, Отомаш. Приостановившись у открытых ворот, отец спрыгнул со своего места и вместе с Отомашем, прошел в амбар, подойдя к тем самым клеткам, что все дни плел парень. На этот раз, они не были пусты: в некоторых из них, сидели повизгивая поросята, в каждой по трое, а в других прижавшись к друг к другу, квохтали перелуганные куры. С места где мы сидели, хорошо было видно внутреннее устройство помещения. На деле, это оказалось высокое, с полтора этажа, строение, поделенное на функциональные зоны. С одной стороны, были устроены сусеки, это специальные дощатые ящики, в которые зерно засыпали сверху, а брали его снизу. Видимо, чтобы оно не залеживалось. С другой стороны располагалась клеть, где складывались: одежда, шкуры, не нужная в данный момент утварь и оружие. Заметив последнее, я кемного забеспокоилась. Я раньше не задумывалась, что оказывается здесь, может быть не безопасно, путешествовать. И умение себя защитить, наверняка является чуть ли не главным, и что — то, за это время не заметила чтоб, кто-нибудь тренировался владеть оружием… А если, на нас в пути разбойники нападут? Ведь сразу видно, у нас есть чем поживиться… Та-а-ак, можно я сойду? Что-то совсем не хочется, проверять сей факт на практике.